бумаги напиши одно слово. Мне и этого хватит. Вот так ждать тебя без известий. Без общения. Ничего не знать и все равно ждать. Да я, блин, герой, наверное. Несу бред. Разговариваю с несуществующей Розой и немного с многоэтажками. Да все равно, никого же нет. Я не могу тебя найти, где бы ты ни была, разыщи меня сама. Ты можешь».
Лия вытаскивает из карманов черных джинсов тот самый кулончик в форме часов. Сложно постоянно называть этот кулон так. Пусть будет часокулоном. Это не часы, как можно было подумать. Тогда это были бы самые обыкновенные часы. Все выглядит немного по-иному: минутная стрелка, часовая стрелка, секундная. И ничего не двигается. Все замерло. Часы не тикают, отплясывая каждый миллиметр. Вместе с часами замирает время. Значит, уже невозможно бояться того, что время улетит, оставляя за собой только золотую полоску. Часокулон будто говорит, что время остановилось, и ты можешь делать все, что тебе хочется. Будто время специально ждет тебя. Оно не против твоей жизни и уступает свои секунды.
«Роза, ты всегда знаешь, что мне подарить. От кулончика я всегда была в восторге. Шик и блеск. Фу, когда я начала такое говорить? Сначала я подумала, что ты мне подсунула сломанные часы, но ты же всегда умеешь удивлять… ладно, хватит разговоров. Ничем они не помогут. Ты же не придешь сейчас. Иногда я злюсь на тебя, думаю, что ты бросила. Я знаю, у тебя есть какое-то оправдание, но ты слишком сурова ко мне. Лучшие друзья так не поступают. А Марк мог бы со мной связаться. Ведь между нами что-то определенно было. Можно назвать искрой. Я так скучаю».
Да, пора приступить к важному делу. О беседе с папой Лия забыла. Привыкла. До чего дошла. Обидно, конечно, но, что поделать. Только жить дальше и верить в то, что папа хоть раз в жизни не забудет о чем-то действительно важном.
Достав маленькие наушники из кармана, она подключила их к плееру и включила до боли грустную мелодию. Такая грустная, что даже клоун бросил бы все и убежал за кулисы, чтобы проплакать все выступление цирковой собачке под хвост. Лия догадалась переключить трек. Сейчас играет музыка из мегаромантического фильма. Она уже не помнит название этой мелодрамы, но конец счастливый, так что пусть наслаждается.
Секунды летят, не успевая появиться. Часокулон уничтожает время. Поэтому Лия растворяется. Закрывает увлажненные глаза, стирает нежной рукой скатившуюся слезу: пусть не успеет разбиться вдребезги. Через несуществующую секунду улыбается.
Всего лишь второе сентября
– Опа, наконец, вернулись голубки! – Голос Ромы всегда можно услышать, всеми силами стараясь игнорировать его.
– Мы не голубки, – прыснула Лия. Ей не нравится рыжий парень, который совсем недавно перевелся из другой параллели в «А» класс. Вроде умом не отличался, а решил учиться здесь, в якобы сильном классе.
– Мы не голубки, бе, бе, бе.
– Лия как всегда права, – хотел сказать круто, но получилось убито у Августа.
– Голубкиииии, – Рома не унимается. – Кстати, у нас новый учитель, Лия, а тебя не было вчера. Она спрашивала отсутствующих, в прочем, учителя всегда спрашивают их. Даже не интересно. Но зато она ниче такая. Четкая.
– Сегодня мы пришли. Вчера даже не учились. Смысл приходить первого сентября. Только за расписанием, которое меняется каждый день и за учебниками, которые будут раздавать в течение месяца.
– Где же Вы были, леди?
Господи, неужели Луиза Вадимовна уже в классе?! Все учителя всегда опаздывают на уроки. Она сидит за кипами чего? Нет, не тетрадей. За кипами глянцевых журналов. У Августа так челюсть и отвисла. Лию, казалось, ничего не удивляло. В классе с появлением нового учителя больше не пахло абсолютно ничем кроме ее духов. Аромат довольно приятный.
– М-мы, а это… – заикается Август.
– Вы, я так понимаю, Август, да? – также деловито продолжает Луиза Вадимовна. Да ее просто Луизой испугаешься назвать.
– Да, это Дальний Август, а я Лебедева Лия, – спокойно произносит она вместо остолбеневшего Августа. Дальний имеет привычку замирать в самый неподходящий момент.
– Лия, Вы будете посмелее своего друга. – Что правда, то правда. Август мыл лицо не водой, а раствором из мела? Настолько бледен он сейчас.
– А, ну мы вчера не смогли прийти, – речь потихоньку возвращается к Августу. Наконец.
– Каковы причины?
– Моя собака… – начинает неуверенно Август. Лия сурово смотрит в его сторону.
– Речь пойдет о Вашей собаке? – не отрываясь от журналов, спрашивает Луиза Вадимовна. Ее очки сползли на аккуратненький носик.
– Да, собака. Она вчера умерла, – совсем убито произнес парень. Сейчас его убитость была к месту. Вот только голубые глаза Лии сменили свой цвет на черный. Она посмотрела на Августа круглыми глазами и покрутила пальцем около своего виска. Послышался тупой смешок Ромы. Он понимал, в чем вся каша. Остальному классу пока не было дела до этого квартета. Перемена все-таки. В основном все сидели в телефонах.
– Даже так? – решила удосужиться взглянуть на ребят учительница английского языка. Она сняла очки для чтения и посмотрела на врунишек.
– Да, именно, – вдохновился Август.
– А Лия, что скажет? – допытывается Луиза Вадимовна. Естественно, она не верит. Как в такое вообще верят?
– А, знаете, да, печальная история. – Была не была, лживый град сейчас хлынет на ухоженную головку учительницы.
– Да? Ради этого пропустили первый день?
– А как же. Это был единственный друг Августа. Конечно, не считая меня. Для него очень важно устроить для него похороны, – Лия решила приукрасить враньё друга.
– Это в первый и последний раз. Понимаете? – Лия и Август не понимают, к кому именно обращается учительница. То ли к Лие или к Августу, или вообще к обоим сразу. Луиза Вадимовна разглядывает глянцевые страницы журнала.
– Ага, конечно, – спасает безмолвное положение Рома. – Все поняли. Не волнуйтесь. Класс мы очень дружный.
– Откуда знаешь? Ты только недавно перевелся, – наезжает Лия.
– Знаю. Я все знаю.
– Ничего ты не знаешь, – злится Лия.
– Да хватит уже спорить! – Отгадайте, кто сказал эту фразу. Слова принадлежали Микки. От такой смелости весь класс недоуменно замолчал. Сам парень испугался своего вызова.
– Какие люди. Раз Микки говорит, значит нужно послушаться, – подкалывает Рома.
– Умных нужно чаще слушать, – вмешивается Динара, помогая соседу по парте. На носу контрольная по алгебре, нужно поддержать Стаса, чтобы даже не списать у него, а заставить выполнить всю работу за нее. Это был гениальный план для такой маленькой, но красивой головки, как у Динары.
– Ну, да, ты же лучше знаешь, – прыснул Рома.
– Пойду на свой трон, – быстро передал послание Август Лие. Надоело тут стоять и слушать весь бред. Проходя мимо, он тронул плечо Микки, будто говоря «спасибо, но это не поможет».
Лия пожала плечами и направилась к своей третьей парте среднего ряда. В самой середине. Рома зачем-то сидел на первой парте третьего ряда. А,