неё на крышу прямиком и следует.
– А что это за железные листы валяются?
– Они от ящика с ветошью. Это бракованные тряпки. Ими пользовались по мере надобности. Рабочие их разбирали. Многие домой таскали.
– Он стоял здесь, под трубой?
– Да.
– А его верхняя крышка тоже была обита железом?
– Нет. Её не было.
– Мне нужна высокая лестница, – сказал Ардашев.
– Зачем? – осведомился молчавший всё время Папасов.
– Хочу осмотреть трубу до самой крыши.
– А что это вам даст? – вмешался полицмейстер.
– Пока не знаю, но взглянуть стоит.
Фабрикат дал знак, и пожелание студента было исполнено. Клим забрался наверх, потом спустился до второго этажа, как раз там, где была кладовая. Наконец он спрыгнул на землю и заглянул в вентиляционную трубу. Зажегши спичку, Ардашев осмотрел что-то внутри. Затем вытер руки белоснежным, углами отглаженным платком и заключил:
– Это строение подожгли. Но пожар готовили. Сначала вынули кирпич из трубы на втором этаже, в той самой кладовой. Потом тряпки связали и, вымочив их в керосине, сунули в так называемую вентиляционную трубу, уже набитую лоскутами. А другой конец самодельной верёвки опустили на дно ящика, застланного, газетой, соломой или сеном. На эту подстилку, вероятно, поставили свечной огарок и подожгли. Когда воск расплавился, огонь попал на подложку. Она загорелась и тотчас вспыхнул, конец смоченной в керосине лоскутной верёвки, свисающий сверху. От неё воспламенилась и остальная ветошь. При таком ветре, как сегодня, тяга была сильная. Вентиляционная труба фактически играла роль камина. Огонь по ней поднимался вверх, и на втором этаже, в кладовой, пламя выбралось наружу как раз в том месте, где не было кирпича. Как я уже сказал, его выбили заранее. Он валялся в кладовой, а потом, когда пол сгорел, упал вниз. – Клим ткнул куда-то палкой. – Вот он слегка оплыл от высокой температуры. Но я уверен, что кирпич точно станет на прежнее место. От сильных порывов ветра искры попали на крышу, и она тоже воспламенилась.
– Простите, я не совсем понял, зачем надо было ставить внутрь свечной огарок? – осведомился управляющий. – Проще было сразу поджечь ветошь.
– Свеча, или её часть позволила злоумышленнику заранее покинуть место будущего возгорания. На него никто не обратил внимания. Потом он мог находиться в толпе и глазеть на пожар.
– Или даже помогать его тушить, – задумчиво проговорил Папасов.
Пожевав губами, полицмейстер спросил:
– Простите, сударь, а вы кто?
– Ардашев Клим Пантелеевич.
– А! Стало быть, это вы канунешней ночью спасли старушку на Еленинской?
– Так получилось, – скромно ответил студент.
– Да, с пожилой затворницей вам повезло. Но тут – совсем другое дело. Как говорится, несчастный случай. Мало ли отчего мог случиться пожар? К примеру, рабочий чиркнул сапожной подковкой по камню – и на тебе! – искорка выскочила, подожгла опилки и пламя возгорелось. При такой жаре, сударь, это немудрено, – вытирая платком потные бакенбарды, заключил полицейский.
– Откуда там опилки? Это же не лесопильный завод[40]. Правдоподобность моей гипотезы подтверждается наличием кусочков обугленной ткани внутри вентиляционной трубы. Я уверен, что прилипшие к кирпичам лоскуты, напитались запахом керосина.
Полицейский начальник приблизился к трубе, сунул туда голову, потянул носом и сказал:
– Нет там никакого керосину… Гарью несёт – согласен, но и только.
– В любом случае остатки материи надобно достать и укупорить в надёжной склянке с широким горлом и хорошо притёртой пробкой, которую следует залить воском или расплавленным парафином. В крайнем случае подойдёт и оконная замазка, – горячо доказывал Клим.
– Да? Надо же, откуда такие познания?
– Я учился на юриста.
– Вот именно, что учились.
– Эти предосторожности отнюдь не лишние, потому что помогут сохранить керосиновый запах, что в итоге докажет сам факт поджога и явится главным доказательством обвинения.
– А может вам имя поджигателя известно? Так не сочтите за труд, назовите злодея. Мы его в один момент арестуем.
– Преступник начал действовать всего несколько дней тому назад. Вечером третьего дня пьяные рабочие устроили беспорядки на фабрике. Их явно к этому кто-то подтолкнул. Второго дня господину Папасову принесли посылку с его собственной восковой головой. Отправитель якобы тоже Папасов Иван Христофорович. А сегодня утром к дому на Еленинской, 2 приехал катафалк и гроб, заказанный от вымышленного лица – Папасова И.Х, так называемого Двойника с того света. И всего несколько часов назад загорелось двухэтажное подсобное помещение суконной фабрики. Только чудом его удалось спасти.
Сегодня утром мы уже известили об этих происшествиях помощника пристава и лично беседовали с ним, но, как я вижу, толку от этого будет немного.
– Ах, так вы ещё и оракул? Ну-ну… – покачав головой, проговорил полицмейстер и обратился к фабриканту: – Простите, Иван Христофорович, а кем приходится вам этот молодой человек?
– Никем, – пожав плечами, ответил тот. – Квартирант. Снимает флигель.
– Да вы что же, вынуждены сдавать дачникам комнаты? И почём, если не секрет, сутки? – съехидничал полицейский.
– Хорошим людям отдаю даром.
– Ах, даром! А я было подумал, что господин студент ваш будущий, скажем так, родственник, – кивая в сторону Ксении, сказал полицейский.
– Вы не о том думаете, Николай Никифорович, – огрызнулся Папасов. – Думать надобно о безопасности горожан. У вас поджигатель по Ораниенбауму разгуливает, а вы никчёмные вопросы задаёте.
– А уж позвольте мне решать, чем интересоваться, – затряс головой собеседник. – Да будет вам известно, что в городе не имеется судебных следователей, как и судебного участка, даже мирового. Какое следствие? О чём вы?
– Но ваши подчинённые вправе вести дознание, – возразил Клим. – И если в ходе его проведения выяснится, что имеются веские основания для возбуждения уголовного дела, вы обязаны направить соответствующий рапорт в столицу. Закреплённый за безуездным городом Ораниенбаумом судебный следователь рассмотрит материалы и вынесет надлежащее постановление.
– Да что вы говорите? – картинно округлил глаза полицейский. – А я этого не знал. Благодарю за совет. Но позвольте мне самому решать, что и как делать на вверенной мне территории. А если вам охота ковыряться в трубах – извольте. Запрещать не буду. – Он обратился к Папасову: – Надеюсь, Иван Христофорович, вы довольны слаженной работой пожарной команды?
– Они просто молодцы.
– Им бы ещё третью наливную трубу заиметь.
– Насчёт этого не переживайте, – заверил фабрикант, – обязательно помогу. Я пришлю к вам управляющего, он передаст чек.
– А вот это другой разговор! В рассуждении всех этих страшилок – восковой головы и присланной домовины – не переживайте. Мои люди что-нибудь да разузнают. Честь имею, господа.
Полицмейстер уехал. Проводив его взглядом, Папасов сказал:
– А здорово вы его умыли! Вот что значит прочные знания. И это всего лишь после двух курсов университета?
– Да, но я дополнительно слушал лекции по химии и