а подымают в лазурь вечности. не люби удовольствия, а люби Бога. Вот вечное да, в котором разрешаются все противоречия, и каждому, кто по этому пути идет и действует, — становится хорошо.
50. Всякая работа, даже пряжа хлопка, благородна; только работа благородна, повторяю и утверждаю это еще раз. И, таким образом, всякое достижение — трудно. Легкой жизни нет ни для одного человека, ни для одного бога. Жизнь всех богов представляется нам возвышенною грустью — напряжением бесконечной борьбы с бесконечным трудом.
Наша наивысшая религия называется «поклонение страданию». Для сына человеческого не существует заслуженно или даже незаслуженно носимой короны, которая не была бы терновым венцом. Все это было когда-то очень хорошо известно, будучи высказано словами или, еще лучше, прочувствовано инстинктивно каждым сердцем.
Разве вся низость, весь атеизм, как я это называю, человеческих поступков и деяний настоящего поколения в той невыразимой жизненной философии, — не кажется претензией быть, как люди это называют, «счастливыми». Самый жалкий из тех, кто бродит в образе человека, преисполнен мыслью, что он, согласно всем человеческим и божеским законам, имеет право быть «счастливым». его желания, — желания несчастнейшего бедняка, — должны быть исполнены. его дни, — дни несчастнейшего бедняка, — должны протекать в мягком течении наслаждения, что невозможно даже для самих богов. Фальшивые пророки проповедуют нам: «Ты должен быть счастлив; ты должен любить приятные вещи и найти их». И вот народ кричит: «отчего мы не нашли приятных вещей?»
51. Какая разница в том, счастлив ли ты или нет? «Сегодня» так скоро становится «вчера». Все «завтра» становятся «вчера», и тогда нет вопроса о «счастье», а возникает совсем иной вопрос. Да, в тебе остается такое священное сострадание к самому себе, по крайней мере, что даже твои печали, раз они перешли во «вчера», становятся для тебя радостью. Сверх того, ты не знаешь, какое Божье благословение и какая необходимая целебная сила заключалась в них. Ты узнаешь об этом лишь спустя много дней, когда ты станешь умнее!
52. Если благородная душа становится в десять раз прекраснее от беды и счастья, потому что попадает в собственную лучезарную и пристойную ей стихию, то неблагородная, напротив, становится в десять раз и в сто раз более некрасивой и жалкой. Все пороки и слабости, которыми обладал человек-выскочка, представляются нам теперь, точно в солнечном микроскопе, увеличенными до страшного искажения.
53. Да, человеческая природа настолько превратна, что уже издавна нашли, насколько превышающее обыкновенную меру счастье опаснее, нежели меньшее, — и на сто человек, способных перенести несчастье, едва ли найдется один, способный перенести счастье.
54. Для умов, подобных Новалису, — земные блага отнюдь не бывают сладкими и полными, и они со временем проповедуют большую необходимость отречения, благодаря чему только, как заметил мудрый человек, и можно считать, что человек действительно вступает в жизнь. облагораживающие влияния несбывшихся надежд и любви, которая в этом мире всегда останется безродной, — не зависят также от достоинства и от расположенности своих предметов, но от качества сердца, лелеявшего их и умевшего приобрести тихую мудрость из-за такого мучительного разочарования.
55. Когда человек несчастен, что он должен делать? Должен ли он жаловаться на того или иного человека, на ту или иную вещь? Должен ли он наполнять мир и улицы жалобами?
Безусловно нет; и даже наоборот. Все моралисты советуют ему не жаловаться на какого-либо человека или предмет, а только на себя самого. он должен узнать правду, что когда он несчастен, то, безусловно, раньше был неумным. если бы он верно следовал природе и ее законам, то всегда верная своим законам природа предоставила бы ему плоды, рост и блаженство. но он следовал другим законам — не законам природы, — и природа оставляет его беспомощным, так как терпение ее уже исчерпано, и отвечает ему с очень убедительной важностью: «нет». Не на этом пути, сын мой, а на ином найдешь ты здоровье; это же, как ты сам замечаешь, путь к болезни. оставь его!
56. Политические теории существовали всегда и будут всегда существовать и во времена упадка. Пусть они составляют своего рода явления природы, которая не делает ничего напрасного; да будут они шагами на ее пути. нет теории надежнее той, которая считает, что все теории, как бы они ни были серьезно и тщательно разработаны, должны быть, по своим свойствам, несовершенны, сомнительны и даже неверны. Ты должен знать, что вселенная, само собой разумеется, бесконечна. не пробуй проглотить ее ради твоего логического желудка; радуйся, если ты — тем, что прислан сюда, и тем, что ты там в хаосе строишь опору, мешаешь ему проглотить тебя. Многозначительный успех в том, что новое молодое поколение заменило страстную веру в евангелие по руссо исповеданием скептицизма: «Во что я должен верить?»
Благословенна надежда; с самого начала предсказывалось тысячелетнее царство, священное царство; но что достойно удивления: до этой новой эры нет царства полного удовольствия и большого излишка. Не верьте этому обетованному царству лентяев, полного счастья, благоденствия и порока, избавленного от его уродства, друзья мои. человек не то, что называют счастливым животным, его стремление к благоденствию ненасытно. Как мог бы бедный человек в этой дикой вселенной, которая бросается на него, бесконечная, угрожающая, — я не говорю найти счастье, — как мог бы он жить, иметь твердую почву под ногами, если бы он не запасся терпением для постоянного труда и страданий! Сохрани Бог, если в его сердце нет набожной веры, если для него не имеет значения слово «обязанность»!
Что касается этих ожиданий, то они происходят от чувствительности, годной лишь для того, чтобы быть тронутым романами и торжественными случаями и больше ни на что не нужной. Здоровое сердце, говорящее себе: «Как я здорово!» — обыкновенно подвергается самым опасным заболеваниям. разве сентиментальность не близнец лицемерной фразы, если не совсем одно и то же?
Разве лицемерная фраза дьявола не «materia prima», из которой может сформироваться вся фальшь, слабость и ужас, но не может получиться ничего существенного? Лицемерная фраза, в сущности, двойная дистиллированная ложь, наивысшее могущество лжи, если бы целый народ предался ей? Тогда, говорю я, он бы, несомненно, оттуда вернулся. Жизнь не хитро придуманный обман или самообман: это великая истина, что ты живешь, что у тебя есть желания и потребности; никакой обман не может соответствовать им и удовлетворить их, а только действительность. Положись на это: мы возвращаемся к действительности, к благословенной или проклятой, смотря по тому, насколько мы мудры.
57. Велико существующее; вещь, спасшаяся от неосновательной глубины теорий и предположений, и представляется определенной, неоспоримой действительностью, которой придерживается жизнь и работа человека, причем