что это не так.
Слышите, как я глотаю? Держу пари, что слышите. Держу пари, он даже слышит, как все мои клетки кричат во весь голос своими крошечными окаменевшими легкими. — Спойлер: мое тело выглядит совсем не так.
Он наклоняется, чтобы погладить мою шею. — И это хорошо, потому что мне не нравятся парни.
Он глубоко вдыхает мне в горло. Мурашки вспыхивают на каждом сантиметре моей кожи.
— Ты знаешь, что я имею в виду. По сравнению с тобой, я как... желатиновая. Подвижная. Как желе.
Он поднимает голову, смотрит мне глубоко в глаза, берет одну из моих рук и прижимает ее к монстру, рвущемуся на волю под молнией его джинсов, и бормочет: — Я люблю желе. Разве ты не видишь?
Прежде чем я успеваю мечтательно вздохнуть и сползти с дивана, чтобы растечься лужицей на полу, он вкладывает свой таз между моими раздвинутыми бедрами и опускает свою верхнюю часть тела к моей, балансируя на локтях надо мной. Затем он снова целует меня, глубоким, медленным поцелуем, который заставляет меня извиваться под ним в течение нескольких секунд.
Надо не забыть послать Эстель письмо с благодарностью за покупку такого большого и удобного дивана.
Джеймс хихикает возле моих уст. — Все это извивание - попытка побега или я делаю что-то правильно?
— Ты снова ловишь комплименты. Это твоя плохая привычка, Ромео.
Его губы касаются моих. Его голос звучит слишком низко. — Дело не в комплиментах. Дело в обратной связи. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу знать, что тебе нравится.
Тепло разливается по всему моему телу, я чувствую, как заплетается мой язык и я потею. На смену горячей волне приходит паника, потому что я не имею никакого представления, что я собираюсь вписать в список, который он потребовал из всех вещей, которые я хочу, чтобы он делал со мной в постели.
Хотя две мои любимые вещи, объятия и массаж ног, вероятно, не то, что он имеет в виду.
Я покорно говорю: — О, хорошо. Это очень приятно.
Одна из его бровей поднимается. — Приятно? Хмм.
Это хмм звучит немного угрожающе, но у меня нет времени задумываться над этим. Я слишком озабочена тем, чтобы не умереть от электрического прикосновения его языка к моему обнаженному животу.
Он задирает мою футболку так, что обнажается бюстгальтер, и наклоняет голову к моему животу, облизывая и целуя медленную дорожку от нижней части бюстгальтера до верхней пуговицы джинсов. Я лежу застывшая, задыхаясь, уставившись стеклянными глазами в потолок, убежденная, что его язык оснащен крошечными электродами из-за пульсирующих токов электричества, бьющих прямо между моих ног.
Когда он погружает зубы в мою плоть, я подскакиваю, задыхаясь.
— Слишком сильно? — Его голос приглушает моя кожа. Он целует там, где укусил, его губы нежные.
— Н-нет. Просто не была к этому готова. Не обращай на меня внимания. Занята смертью. Продолжай.
Он вознаграждает мою задыхающуюся болтовню снисходительным хихиканьем и крепким сжатием своих больших рук вокруг моей талии. Он расстегивает большим пальцем пуговицу на моих джинсах, затем расстегивает молнию, впиваясь носом глубоко в мои трусики.
Когда он нежно кусает меня и там, я стону.
— Это звучит обнадеживающе, — шепчет он. — Давай посмотрим, смогу ли я заставить тебя сделать это еще раз.
Он дергает за пояс моих джинсов, скользя ими до середины бедер. Затем он стягивает с меня трусики и смотрит на меня, обнаженную и дрожащую.
Его глаза горят черным от желания, он облизывает подушечку своего большого пальца, просовывает его между моих ног и надавливает на набухший бутон моего клитора.
Я затаиваю дыхание, закрывая глаза. Когда он лениво проводит большим пальцем вверх-вниз, я издаю стон, которого он хотел, на этот раз более громкий, чем раньше.
— Скажи мне, чего ты хочешь, Оливия.
— Я хочу... — Не говори о том, чего хочешь.
— Будь смелой. Поговори со мной.
Его голос мягкий и гипнотический. Его большой палец сеет хаос на моем теле. Наверное, именно сочетание этих двух факторов заставляет меня произнести: — Я хочу твой рот.
Он удовлетворенно мурлычет. — Хорошо. Где?
— Ты меня убиваешь, — говорю я, задыхаясь, с закрытыми глазами. Мои бедра начинают выгибаться в такт движениям его большого пальца вверх-вниз.
Он дразнится: — Ты же писательница. Используй несколько из тех больших слов, которые ты должна знать.
Когда он продвигает свой большой палец внутрь меня, я стону, изгибаясь.
— Хотя я люблю этот звук, это не слово. Если ты не будешь говорить, я остановлюсь.
Я говорю сквозь зубы: — Властный!
Он хихикает. — Ты еще не видела властного меня, красавица, но увидишь. Вот, я начну предложение за тебя. Джеймс, я хочу, чтобы ты приблизил свой рот...
Когда я закусываю губу и молчу, он убирает руку. Я снова стону, на этот раз в знак протеста, и открываю глаза.
Он стоит надо мной на коленях, глядя вниз затуманенными глазами и улыбаясь горячей улыбкой. Он подносит руку к моему лицу и медленно продвигает большой палец мимо моих губ ко рту, так что я чувствую себя на вкус.
Затем он целует меня, глубоко, пока я не начинаю издавать отчаянные звуки и лапаю его, все его мышцы и теплую, гладкую кожу. Я хватаю его за задницу и прижимаюсь тазом к его эрекции.
Он прижимается щекой к моей и шепчет возле моего уха: — Хочешь, чтобы я поцеловал твою киску, Оливия?
Боже милый, Иисус на небесах, я умираю. Это конец. Я умираю прямо здесь и сейчас.
— Да.
— Скажи это.
Это было властно. Его тон низкий, грубый и безошибочно доминирующий, и он посылает трепет прямо сквозь меня. Он вырывает слова прямо из моих уст.
— Я хочу, чтобы твой рот был на моей киске.
Это едва слышно, но это делает свое дело. Одним быстрым движением он скользит по моему телу и кладет свое лицо между моих ног.
Я осознаю преимущества откровенного сексуального общения в тот момент, когда чувствую, как его горячий, влажный язык касается моего клитора.
Я кричу, выгибая спину от дивана. Он просовывает руки под мою задницу и обхватывает ее, сосет и лижет меня, издавая маленькое ворчание мужского удовольствия, которое почти невыносимо сексуально. Мои джинсы недостаточно низко сидят на ногах, чтобы позволить мне шире раздвинуть бедра, но и это небольшое ограничение кажется невыносимо сексуальным.
На самом деле, единственное,