что в Каинске евреи составляют большинство населения и теперь не знают, что им делать, земли не дают, торговать тоже и на работу не берут.
ПАПАРДЭ. Отношение к евреям при царском правительстве было самое отвратительное. Если мы делаем некоторое снисхождение к Бурятии и Хакассии, то евреев нельзя даже сравнивать с этими национальностями. Евреи находятся в значительно худшем положении.
Свергнуть эксплуататорские элементы среди отсталых нацмен сразу нельзя, нужно раньше провести дифференциацию среди них. Трудно нам сейчас заняться и установить, кого считать [за] нужного торговца, а кого считать чужим. Классовая линия при организации еврейских колхозов не выпячена. Варфоломеевская ночь для скота в колхозе – нельзя иначе назвать, как вредительством. Сигнализирует о неблагополучии в колхозе.
1. Учесть опыт работы еврейских колхозов.
2. Мобилизовать некоторое количество работников для укрепления колхозов.
3. Провести ряд собраний среди евреев по вопросу вербовки в колхоз.
4. Оживить работу ОЗЕТ и КОМЗЕТ, увязавшись с массами.
5. Через профорганизации провести освещение этого вопроса на рабочих собраниях.
ПОСТАНОВИЛИ: Создать комиссию в составе: 1) ХАРЛАМОВА, 2) ЭЛЬСНЕР[А], 3) КАЦЕЛЬ.
Пред, совещания
Секретарь Жмиевский
ГАНО. Ф. П-2. Оп. 1. Д. 3955. Л. 102–102 об. Машинопись с рукописной правкой. Подпись секретаря – автограф.
Глава 2
Как был уничтожен «венец еврейской культуры». Еврейские ученые Киева накануне и во время Большого террора[195]
Ефим Меламед
Закрытие института еврейской пролетарской культуры
В 1930-е годы киевский Институт еврейской пролетарской культуры (ИЕПК) при Всеукраинской академии наук (ВУАН) являлся одним из двух существовавших в Советском Союзе научно-исследовательских учреждений, специализировавшихся на изучении истории, языка, фольклора, литературы, демографии, экономического положения еврейского народа, причем – более крупным по сравнению со своим минским аналогом. Бывший аспирант ИЕПК, американец Александр Померанц (1901–1965), впоследствии утверждал:
Киевский институт… был учебным заведением наивысшего уровня во всей тысячелетней истории языка идиш. Институт был наивысшим достижением на научной ниве в «империи идиша», венцом еврейской культуры в Советской России[196].
Характеристика выглядит чересчур восторженной, но она дает представление о том, как воспринимали институт некоторые современники (знавшие его, что важно, изнутри).
Закрыли ИЕПК в мае 1936 года – в период, когда национальная политика советской власти претерпела коренные изменения и осуществлялось постепенное свертывание национально-культурного строительства среди нацменьшинств[197]. Вскоре был упразднен и Институт национальных меньшинств в Минске вместе с его еврейским подразделением[198]. Не исключено, что та же политическая линия повлияла и на закрытие в Москве основной кузницы кадров для Коминтерна – Коммунистического университета национальных меньшинств Запада им. Ю. Ю. Мархлевского, в составе которого функционировал и еврейский сектор[199].
Сходные процессы протекали и в центре, и на местах. На Украине, помимо сворачивания коренизации, они привели также к ликвидации научных и иных учреждений, занимавшихся изучением историко-культурного наследия различных национальных групп, которые проживали на территории республики. Помимо ИЕПК, это произошло, в частности, с Институтом польской пролетарской культуры. Хотя в соответствии с постановлением Политбюро ЦК КП(б)У от 20 сентября 1935 года его должны были реорганизовать в Кабинет по изучению польской литературы, искусства и революционного движения Польши, на деле вместо этого упраздненного учреждения так ничего и не возникло[200]. В том же году закрыли Польский пединститут в Киеве, польские секторы газетного техникума и педагогического института в Харькове, ряд других польских учебных заведений[201].
Закрывались или реорганизовывались в то время также национальные театры, музеи, газеты. В феврале 1935 года ЦК КП(б)У принял постановление «Об издательстве „Укргоснацмениздат“», в котором утверждалось, что Государственное издательство национальных меньшинств УССР «слишком засорено антисоветскими элементами» (при их перечислении упоминались «немецкие фашисты» и «еврейские националисты»). В результате своих должностей и партийных билетов лишились директор «Укргоснацмениздата» В. Радлов, редактор его еврейского подразделения Исаак Сударский и секретарь парткома (он же редактор газеты «Dershtern») Самуил Гулько[202].
В апреле 1936-го некая высокопоставленная комиссия, скорее всего из ЦК КП(б)У, рекомендовала расформировать еврейский и польский отделы Киевского областного исторического архива, а кроме того, просить ВУЦИК (Всеукраинский центральный исполнительный комитет) отменить решение своего секретариата от 28 июля 1929-го об организации в архивах секций нацменьшинств[203]. Затем последовали «ликвидационные» постановления ЦК КП(б)У 1938 года «О реорганизации национальных школ на Украине» (10 апреля) и «О реорганизации особых национальных школ, техникумов, Одесского немецкого педагогического института и особых национальных отделов и классов в школах, техникумах и ВУЗах УССР» (29 июня)[204].
Формально закрытие ИЕПК было оформлено в виде протокольного постановления Политбюро ЦК КП(б)У от 16 мая 1936 года и решения Президиума Академии наук УССР (так отныне называлась высшая научная организация республики) от 29 мая[205]. Оба документа не содержали каких-либо подробностей и мотивировок, но предписывали, как и в случае с Институтом польской пролетарской культуры, создать взамен солидного научного учреждения куда более скромную структуру, подчиненную непосредственно президиуму академии[206]. В первом документе структура именовалась Кабинетом еврейской культуры, а во втором более узко – Кабинетом по изучению еврейской советской литературы, языка и фольклора.
Этномузыковед Моисей Береговский (1892–1961), перешедший в «кабинет» на должность заведующего фольклорной секцией, в одном из писем саркастически описывал произошедшее так:
Лейбович (сотрудник ИЕПК. – Е. М.) вам, конечно, рассказал о нашем замечательном финале (в отношении института). Предполагается, что я останусь в этом новом ублюдке, который будет создан вместо института. Однако зав этим кабинетом ни с кем переговоров не ведет, помещения не имеет и т. д.[207]
Коллектив ИЕПК в пору его расцвета насчитывал более 100 человек[208]. Штат пришедшего ему на смену «нового ублюдка» первоначально предполагалось укомплектовать «в составе трех научных работников языковедов, одного по литературе и одного по фольклору»[209]. Уже не было у Кабинета еврейской культуры ни аспирантуры, ни собственного вместительного трехэтажного здания – взамен оставшимся сотрудникам выделили лишь несколько комнатушек в другом помещении…
Ликвидация ИЕПК для непосвященных явилась неожиданностью, тем более что у властей, не обходивших учреждение своим вниманием, оно находилось на хорошем счету. Еще в мае 1930-го в постановлении ЦИК УССР «Об обследовании работы среди национальных меньшинств на Украине» создание и функционирование ИЕПК представлялось одним из наиболее важных факторов национально-культурного строительства[210]. В последующие годы заметно улучшилось финансирование института, он получил разрешение на издание двух периодических изданий – лингвистического сборника «Afn shprakhfront» («На языковом фронте») и ежеквартального общенаучного журнала «Visnshaft ип revolutsye» («Наука и революция»)[211].