Читать интересную книгу Нерассказанная история - Моника Али

Он поднял камеру и стал просматривать отснятый материал. Довольно средненько. Никаких художественных достоинств, на которые он надеялся.

Он дошел до снимков Лидии. Первый оказался не в фокусе, второй вылез за рамку, на третьем она моргнула, а вот четвертый был прекрасен!

Он стер первые три и, вздохнув, уже хотел стереть четвертый. Но глянул еще раз. Увеличил изображение. Ее губы были слегка приоткрыты, словно она хотела что-то сказать или рассмеяться. Поразительные глаза! Ультрамариновые! Нельзя же осуждать мужика за попытку познакомиться с хорошенькой бабенкой!

Грабовски приблизил эти глаза. Долго в них смотрел. И неожиданно сел. Нашел кабель, соединяющий камеру с лэптопом, и загрузил фото на жесткий диск. Вывел на экран. Невероятно! Он мог бы в этом поклясться!

У него голова шла кругом!

Он вывел снимки, которые намеревался дать на обложку. Расположил обе фотографии бок о бок. Не она. Только глаза те же самые. Абсолютно.

Ему срочно нужно выпить.

Что, если это она? Что, если из этого выйдет сенсация? Самая великая в его жизни!

Разве ее не видели в Абу-Даби и Швейцарии? Что, если все сказочки о том, как она инсценировала собственную смерть, вовсе не сказочки? Все возможно. Тела не нашли. Бывает, что люди хотят исчезнуть и инсценируют свою смерть. Как насчет лорда Лукана? Что случилось с ним? В конце концов, его объявили мертвым, но он только исчез, сразу после того как кто-то, возможно, сам веселый лорд, прикончил няню его ребятишек. Может, он теперь живет в Рио или там, куда успел смыться. К этому времени он уже состарился, но все еще удачлив. Недаром его прозвали Счастливчик Лукан…

Звякнул мобильник, и Грабовски подскочил как ужаленный.

– Тинни, – пробормотал он, – можно, я перезвоню? Тут кое-что наклюнулось.

– Граббер, у меня горяченькое дельце! Руки жжет! Огромные баксы! И это не телефонный разговор.

– Класс! Поздравляю. Я позвоню, как только смогу.

– Говорю, это не телефонный разговор! Ты ничего из меня не вытянешь!

– Я в деле. Я в деле, – заверил Грабовски. – Продался тебе с потрохами. Еду.

Повесив трубку, он уставился на экран.

Вполне возможно, он спятил. В конце концов, что он делал последнее время? Переезжал из одного занюханного городишки в другой и глазел в потолки мотелей и пансионов? Работал? Смешно… Он ничего не написал. Только думал о прошлом. Накручивал себя. А потом успокаивал выпивкой. Во все возраставших количествах. И почти ни с кем не говорил.

Это явно не она. Она мертва. И ничего она не инсценировала. И не была убита секретной службой. И ее не похитили пришельцы.

Но можно многое изменить пластической хирургией. Делают же это беглые преступники!

Но она не преступница.

Утонула, съедена, что бы там ни было. Все истинные иконы умирают молодыми. Джеймс Дин, Мэрилин Монро, Грейс Келли. Да мало ли их. Так уж повелось…

Он снова уставился на экран. Невероятно. Глаза абсолютно одинаковые. Если не считать лучиков морщинок у этой Лидии, отличить их нельзя. Вплоть до крошечного, едва видимого зеленого колечка вокруг правого зрачка.

Он проверил левый глаз: чистый, ярко-голубой. Потом снова правый. Нужно очень пристально всмотреться, чтобы увидеть. Грабовски видел кружок ясно, как тысячу раз до этого.

Глава 11

...

6 февраля 1998 года

Вчера долго гулял по набережной. Левая нога вела себя более прилично по сравнению с прошлой неделей. Иногда я позволял себе присесть на скамью. К ленчу приехал Алан, и мы вместе поели в «Короне и якоре». Пирог и картофельное пюре. Но я ел через силу. Странно, как еда теряет свою привлекательность, едва лишаешься обоняния.

Он поведал последние ведомственные сплетни, хотя я не знаю всех нынешних игроков: слишком много их ушло и пришло за последние года два. Драчки из-за лучшего стола в офисе, служебные романы, скандалы из-за неправомерного расходования дискреционных грантов. Неизбежные вопросы о книге, неизбежные НЕРВНЫЕ вопросы о состоянии здоровья, неизбежное неловкое ерзанье на стуле. Меня внезапно обуяло искушение сказать, что доктор Пател изменила свое мнение и решилась на операцию и что я чудесным образом исцелился. Меня так и подмывало. Принял ли я это за признак «изменения личности», о котором меня предупреждали?

Или тот факт, что я устоял перед соблазном, и есть признак того, что я ничуть не изменился?

Бесполезно размышлять о непредсказуемом… хотя это обычно не мешает мне предаваться пустым раздумьям.

Но все равно, приятно снова видеть Алана.

Попросить его составить прочувствованный некролог? Существует ли какая-то форма? И следует ли организовывать собственные похороны? Конечно, можно бы посоветоваться с Патрисией, хотя ее передергивает, когда я пытаюсь завести разговор на эту тему.

...

7 февраля 1998 года

Сколько раз я перебирал в голове подробности нашего «маленького плана», попивая «Эрл Грей», «Дарджилинг» или «Лапсанг сушонг». Я хотел отточить каждую деталь, обрисовать каждое препятствие, понять тактику преодоления этих препятствий. Я повторялся с утомительным постоянством, вдалбливая ей каждое наставление, и постепенно превращался в зануду.

– Давайте обдумаем еще раз, – твердил я. – Вы легко введете в обычай каждодневное плавание в море. Все решат, что это стало вашей привычкой. Сначала вас будут фотографировать. В узком кругу вы пожалуетесь, что папарацци не дают вам покоя и из-за них вам придется плавать пораньше. Объявите, в котором часу пойдете купаться, и прикажете охранникам следить за вами. С каждым разом станете отплывать от яхты все дальше и дальше. Пока им станет не по себе. Что вы сделаете, если они попытаются вас остановить?

Она закатила глаза:

– Я их соблазню.

Мне всегда нравится представлять, что я способен принимать ее шутки спокойно.

– Вы действительно считаете, что я смогла бы это сделать? Какого же низкого вы обо мне мнения! – рассмеялась она.

Но все уже было обговорено. План таков: она будет плавать по утрам, до того как все проснутся, чтобы, пробудившись, они видели: к этому времени она уже выполнила утренний ритуал. Ее любовник будет недоволен. Но она покажет ему, в чьих руках власть. Он не посмеет настаивать из страха потерять ее.

В качестве дополнительной страховки она в сопровождении телохранителя подплыла на шлюпке к моторной лодке, где дежурили репортеры из «Миррор», «Сан» и «Дейли мейл», и минут десять болтала с ними о жизни на борту «Рамзеса», после чего сообщила, что завтра до ленча собирается покататься на водных лыжах.

После такого обещания (история вскоре обойдет все моторные лодки прессы) можно было надеяться, что репортеры и фотографы не покинут свои отели с первыми лучами света и уж точно не устремятся к «Рамзесу», только чтобы снять скучнейшие фото принцессы, методично рассекающей волны.

Все это, как мы и намеревались, дошло до прессы. Сначала ее любовник старался не обнародовать информацию о ее ранних купаниях. Команде и телохранителям было приказано молчать, но все открылось, как только на сцене появился Скотленд-Ярд. Но даже еще до этого кто-то слил информацию в прессу. Все к лучшему.

– Лоуренс, – сказала она мне (мы были в Кенсингтонском дворце, и беседа состоялась сразу после того, как она второй раз велела проверить комнату на наличие жучков). – Я знаю, как вела себя последние несколько месяцев. Мне необходимо быть спокойной и собранной. Никаких выходок, никаких истерик. Ничего такого, что могло бы дать людям повод для подозрений, будто я сбежала из-за нервного срыва.

– Я ответил, что это очень разумно. И снова стал оценивать состояние наших финансов. Это занятие надоело ей до смерти, но было жизненно важно для нашего предприятия. Ее интересовало общее количество. И хотя я пытался объяснить, что максимальная сумма, которую могу увести, не оставив следов, не так велика, около миллиона фунтов, она только вздыхала:

– Попытайтесь еще раз, если сумеете. Нельзя выписывать ни цента на свое имя. Да будет ли у меня когда-нибудь новое?

Я заверил, что паспорт и остальные документы будут настоящими. Подобное можно организовать, располагая инсайдерской информацией. Фальшивые паспорта обычно покупают (однако это пути для тех несчастных, которые уже отчаялись попасть в нашу страну, так что я не собирался использовать этот путь).

Но главное, она поняла, что должна вести себя идеально, если хочет, чтобы наш план удался. Не могу сказать, каким образом у нее это получилось. Давление, под которым она жила, было практически невыносимым. Доверенный человек (шарлатан-психотерапевт и к тому же экстрасенс – как она может доверять подобным людям?) оказался шпионом таблоидов. Собственная мать дала платное интервью в глянцевый журнал. Конечно, можно винить спиртное, помутившее разум дражайшей матушки, но если твоя дочь принцесса, никакие извинения нельзя принять в расчет! Все отношения были прерваны. «Любовь всей ее жизни» (каковых было несколько) ясно дал понять, что не женится, и снова погубил ее надежды. Бывший муж, как ей казалось, афишировал свои отношения с давней любовницей, показываясь с ней на публике, и не оставалось никаких сомнений, что дворцовая пиар-машина начала рекламировать ее как «женщину, которая ждала». Какая прелесть!