— Нет, я местный, но много лет не был в городе.
— Чего один сидишь, бабы не нашлось для такого молодца?
— Не искал пока.
— Найди меня. Я такая бедовая…
— По-моему, это ты меня нашла…
Она громко засмеялась и прижала к нему свою богатырскую грудь:
— Да, я находчивая.
— Пошли.
— Куда?
— Ко мне в номер.
Она остановилась, вскинув бровь:
— Прямо так сразу?
— А чего тянуть?
— Неудобно как-то перед бабами…
— Переживут. Ты же сегодня именинница. Тебе все можно. — Он взял ее за руку и, подмигнув Сидоркину, вывел из ресторана. В номере бойкость ей изменила:
— К нам никто не придет?
— Не придет. Раздевайся. — Олег уселся на кровать и откинул одеяло. Она продолжала стесняться.
— Тебе помочь?
— Ладно, я сама. А ты всегда так сразу?
— Времени мало. Тебя ждут, да и я еще не закончил ужин.
Она задрала платье, пытаясь стянуть его через голову, и запуталась. Голенев подошел к ней, подвел к тахте, пихнул на видавшее виды ложе, сдернул огромные розовые трусы, поставил ее на колени и принялся за дело. Наконец, ей удалось избавиться от платья. Он, не прекращая любовной работы, расстегнул сложную систему крюков и застежек. Розовый, в цвет трусов, бюстгальтер плавно спланировал на постель, освободив огромные покачивающиеся в такт его напора груди.
— Ну и здорова ты, баба! — Не то с восхищением, не то с удивлением заметил случайный любовник.
— Да, я большая. — Прошептала именинница.
— Помолчи. Ты когда молчишь, лучше.
В ресторане их возвращение было встречено громким восторженным визгом. Она, раскрасневшаяся и довольная, вернулась к подругам, а он уселся за свой столик. Сидоркин успел сменить приборы и тут же принес жареную на вертеле осетрину.
— Они с тобой расплатились? — Спросил Олег у официанта, и кивнул на притихших дам.
— Нет. Они же еще гуляют.
— Счет принесешь мне. — Приказал Голенев.
— За всех? — Переспросил Сидоркин.
— Ты чего, не понял?
— Понял, но вы зря. Зинка баба не бедная, а такой парень как вы ей и не снился…
— Так она еще и Зинка! — Усмехнулся Голенев. Познакомиться они не успели. — Делай, что тебе говорят.
— Как скажете. — Ответил Сидоркин, и больше советами странному клиенту не докучал.
Спал Олег долго. Вечером он забыл задвинуть шторы, и яркое солнце высветило все убожество лучших апартаментов отеля Глухарь. Потертые полы, пыль на тумбочке, надорванные обои в углу спальни. В одиннадцать зазвонил телефон. Голенев босиком дошлепал до аппарата.
— Слушаю. — Голос его звучал сонно и Постников понял, что разбудил друга:
— Прости, что помешал спать, но сейчас, так сказать, уже начало двенадцатого…
— Ничего, все в порядке, Тиша.
— Не передумал насчет Вороньего холма?
— А почему я должен передумать?
— Стеколкин тебя ждет.
Олег долго и с удовольствием мылся. Некоторая неловкость от вчерашнего приключения компенсировалась прекрасным крепким сном. Он, наконец, отоспался и чувствовал себя отменно.
Вячеслав Антонович Стеколкин, небольшой лысоватый чиновник отдела по делам недвижимости и частной застройки, обладал двойным подбородком и тихим вкрадчивым голосом:
— Мэр распорядился насчет вашего запроса. Бумаги я подготовил.
Олег просмотрел акт об отводе ему под строительство частного дома пятидесяти соток на Вороньем холме.
— Что значит «отводе»?
— Это значит, что данный участок передается вам в бессрочную аренду. — Пояснил чиновник.
— Я намерен не получить, а выкупить этот участок.
— Закона о продажи земли в России пока нет. — Улыбнулся Стеколкин: — Я могу продать вам фундамент бывшей церкви, которого в наличии не существует, но по бумагам имеется.
Голенев согласился и через полчаса заделался владельцем несуществующей недвижимости. Закончив со Стеколкиным, он заглянул к мэру:
— Тиша, приходите сегодня ко мне всей семьей ужинать, и тетю Галю не забудь захватить.
Постников удивился:
— Куда к тебе? В «Глухарь»? Я, так сказать, в рестораны не хожу. Людям платят гроши, и шиковать на их глазах стыдно…
— Зачем в «Глухарь»? Ко мне на Вороний холм.
— Ты за полдня построишь дом?
— Не важно. Вы приходите, а там посмотрим….
Покинув озадаченного мэра, Олег отправился на автомобильный рынок. Подержанными машинами торговали на пустыре за автовокзалом. Расчищенную бульдозером площадку огородили двухметровой сеткой забора и навесили на столбы ворота. Рядом с ними установили будку. В будке сидел одноногий дед охранник, а рядом с ним за письменным столом жирный мужик в темных очках. Он и был хозяином площадки. Среди унылых рядов из «Жигулей», «Москвичиков» и «Волжанок» бродило несколько зевак. По скучному выражению лоснящегося хозяйского лица Голенев понял, что потенциальных покупателей он в них не видит. На Олега очкастый тоже внимания не обратил. Парень в китайской куртке, по его мнению, принадлежал к тем же зевакам.
— Можно посмотреть ваш автопарк? — Поинтересовался Голенев.
— Смотри, если не лень. — Ответил продавец.
— С таким настроением ты мало продашь. — Усмехнулся Олег.
— Кому надо, тот купит. — Отмахнулся жирный очкарик.
— Мне надо.
— Надо, так смотри.
— Я отсюда вижу — что ищу, у тебя нет.
— Как нет, слепой? Целая площадка. Тридцать тачек…
— Мне нужен или автобус, или домик-прицеп.
Хозяин развел руками:
— Был один, на прошлой неделе забрали. А ты путешествовать надумал?
— Нет, надумал вместо дачки временно поставить.
— Слушай, парень… — Оживился одноногий сторож: — Тебе щитовой вагончик подойдет. Их Пашка Вислоухов сбивал из вагонки. Но сам, вроде, исчез. Говорят, бандитов напужался, а жена на месте.
Голенев проявил интерес. Дед долго и бестолково объяснял, как найти мастера. Толстяку это надоело, он написал на листке адрес и вручил несостоявшемуся клиенту:
— При деньгах, слови частника. Покажешь адресок, довезет….
Магазин Вислоухова прятлся за высоким дощатым забором. На калитке, вырезанной в воротах, висело короткое объявление «закрыто». Но рядом имелась кнопка звонка. Голенев попросил частника дожидаться и позвонил. На второй звонок калитка приоткрылась. Крупная женщина с покрасневшими глазами не слишком радушно спросила:
— Чего тебе?
— Мне нужен щитовой домик.
Она подозрительно осмотрела покупателя с ног до головы, но калитку распахнула.
Голенев сразу увидел то, что искал. Три домика стояли на прицепах, весело светясь свежим деревом.
— Выбирай.
Он подошел ближе, осмотрел вокруг:
— А внутрь можно?
— Залезай.
В домике пахло струганными досками и было очень уютно. Там имелся прибитый к одной из стен стол, такой же деревянный шкафчик, а в углу стояла сложенная походная кровать. О таком теремке мечтают дети, потому что в нем можно жить по-своему, и он похож на игрушку.
— Беру! — Крикнул Голенев и спрыгнул на землю.
— Плати.
— Сколько?
— Полторы. За кровать отдельно.
— Сколько?
— Сто рублей.
Он достал деньги.
— Не здесь же. Пошли в контору. — И она широким мужским шагом двинула к одноэтажному строению. В конторе тоже пахло деревом. Хозяйка уселась за стол, вытащила из ящика квитанции и принялась заполнять. Голенев вдруг увидел, как чернила на квитке начали расплываться. Из глаз кооператорши текли слезы.
Он положил руку ей на плечо:
— Что с вами?
Плечи у нее затряслись:
— Муж…
— Что муж?
— Пропал. Убили окаянные. Только жизнь у нас заладилась…
Она вытерла слезы и торопливо, словно боясь, что он не дослушает, поведала историю своей беды.
— Я тоже кооператор. И на меня бандиты наезжали. Надо объединяться, тогда им конец. — Он выложил на стол три тысячи: — Вот тебе вдвое.
— Зачем так много?
— Пригодятся. Я тебе советую уехать на некоторое время. Им нужна лесопилка и магазин, а ты наследница.
— Что же, из своего дома бежать?
— Я к вам на неделю приехал. В сентябре вернусь, помогу, а пока беги. Скажи только, как домик на место доставить?
— А куда тебе?
— На Вороний холм. Я там участок под стройку получил.
— На Вороньем холме?
— А что такого?
— Кладбище раньше было…
— Ну и пусть.
Она неожиданно улыбнулась:
— Место там красивое. Оттуда Господь на наш городок любовался. А за доставку не бойся. Сейчас позвоню, у нашего партнера тягач. Мигом доставит. Один в доме будешь или с подругой?
— Один.
— Выходит, бобыль?
— Выходит. Как тебя зовут, коллега?
— Верой.
— Вот и верь. Найдется твой муж…
— Спасибо на добром слове. Можешь ехать. Не волнуйся, все тебе привезут.