И скажет, что она навсегда его мама, что бы ни говорил противный Ратмир!
А тот вскочил на ноги, сразу же бросившись следом. Его внутренние демоны грызли его нещадно, набросились сворой. Что ничем он не лучше треклятого Велеса, если доводит этого чистого, светлого ребенка до слез!
– Дарен! Дарен, подожди! – закричал Ратмир, глядя по сторонам, пытаясь понять, куда побежал мальчик.
Его и след простыл. Ратмир прижался лбом к стене. Немногие здесь могли позволить себе дома из камня, даже зажиточные люди зачастую строили из дерева, наплевав на угрозу пожаров. И сейчас Ратмир порадовался прохладе камня своего дворца. Она будто немного остудила его. Может, и не нужно так давить на Дарена? Пусть побудет со Златой, может, она объяснит ему все лучше? Раз Ратмир… чужой.
Он закрыл лицо ладонями, устало проводя по нему руками. Лезли странные мысли. Поехать к Велесу, расспросить его – и если надо, с пристрастием! – о том, что любил этот мальчик, взять те книжки, что он читал Дарену… Подумать только, деревенский мужик и читать умел, еще и книжицу-другую где-то раздобыл! Это удивило. А еще кольнуло. Что Ратмир упустил так много.
***
Злата, засучив рукава, металась по покоям Ратмира, как заправский прораб. Наконец-то у нее возникла возможность использовать свои навыки дизайнера интерьера, на которого отучилась в одном из самых фешенебельных учебных заведений столицы! Правда, княжеский дворец и так был прекрасен. Столько покоев, столько окон – источников света, мебели вагон и тележка… Если честно, разгуляться было где. Дворец был перегружен в плане мебели. И Злата работала над гостевым кабинетом. Шкаф со сломанной дверцей двое бравых молодцев-слуг уже спустили по лестнице на крепких плечах. А сейчас она командовала:
– Так, это кресло поставить у окна. Нужно, чтобы свет падал…
– Мама! – услышала Злата звонкий детский крик, и сердце ее зашлось от страха.
Дарен! Дарен примчался! Он был таким хорошим мальчиком и не тревожил ее во время работы. Ему понравилось играть во дворе с собаками. А вечером, за ужином, взахлеб рассказывать свои новости, и она с интересом его слушала. Но сейчас произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Малыш мой! – ахнула Злата и присела на корточки, подхватывая его на руки, прижимая к груди теплое тельце. – Что случилось? Ударился? Ушибся? Где болит? Или обидел кто? Так я ему устрою сейчас!
Дарен повис на шее у Златы, прижимаясь всем телом. По нему то и дело пробегала дрожь. К счастью, слуги выскользнули из комнаты, решив не мешать. Ратмир строго относился к тому, чтобы Злату никто не расстраивал – могло и прилететь.
– Ты же моя мама, правда? Ты никогда никуда не уйдешь? – Дарен поднял залитые слезами глаза. – Даже если… я не родной?
Дарен прикусил подрагивающую губу. В сказках всегда приемных детей и гоняли, и обижали, и в лес на верную смерть завозили! Но он не хотел, не хотел принимать то, что Злата не его родная мама. А та тетя с портрета… он не похож на нее даже! Нисколечко! Это Ратмир что-то напутал! Взрослые тоже ошибаются!
Злата крепче прижала Дарена к себе и присела на колени, прямо на пыльный пол в новом платье. Плевать! Душевное состояние сына важнее, чем какие-то тряпки.
– Конечно, я твоя мама, сынок! – выпалила Злата очень горячо.
Дарен тонко воспринимал ложь, и она боялась… что он почувствует. Не только утешение в его вопросе, а и то, что она… попаданка. А значит, не Злата, не та, кто его растила все эти двенадцать лет.
– Ты мой родной, – припечатала Злата грозно, потрясая кулаком в потолок. – А если кто сомневается, ты мы его побьем! Вместе, вдвоем, хочешь? Конечно, я никогда никуда не уйду, малыш. Ты же видел? Даже когда тебя от меня забрали силой. Я и сквозь лес прошла, не боялась ничего и никого. Ни темноты, ни леса, ни стражи, ни зверей диких. Только тебя найти хотела. И нашла!
Злата тихо вздохнула, понимая, что Ратмир поговорил с Дареном о той… кто его выносила. У нее даже в голове не укладывалось, кого теперь называть матерью. Но врать Дарену она не хотела.
– Смотри, малыш, – Злата взяла поцарапанную ладошку Дарена в свою руку и провела по царапине пальцем, а потом вытащила острую заколку из волос и царапнула себя до капельки крови. – Видишь? Неважно, какая у нас с тобой кровь. У обоих красная. Значит, не такие мы и разные. Да, Ратмир, наверное, рассказал тебе про свою жену? Она правда носила тебя под сердцем. Ну, мне так говорят, врать же Ратмир не будет и Велес? Она родила тебя и сразу умерла. За это ее нужно уважать и благодарить. Это первая твоя мама, но ты ее не знал совсем, крохой был. А я вторая твоя мама. Тоже мама. Я с самого младенчества и до сих пор с тобой была. Воспитывала. Заботилась. Когда ты болел, лечила. Кормила, поила, играла с тобой. И волновалась всегда за тебя. Полюбила с первой секунды, как на руки взяла. Плевать мне на то, какая у тебя кровь. Уважаю я жену Ратмира. И не отнимаю того, что и она твоя мама. Но и я твоя мама. Знаешь, как у меня в семье говорили? Не только та мать родная, что родила, но и та мать, что воспитала. Вот у нас с тобой получилось. Ну? Не будешь плакать больше? – Злата поцеловала мокрый нос сына и взъерошила его волосы.
Дарен помотал головой, заулыбавшись. И потянувшись к Злате, крепко-крепко обнял. Он зажмурился, прижимаясь к ней всем телом. На его щеках подсыхали слезы, но на душе уже стало легче. Ведь он почувствовал, что Злата не оставит его только из-за того, что он не родной.
– Да! Ты всегда будешь моей мамой! Та мама же умерла! И теперь у меня ты мама, – с улыбкой сказал Дарен, выпутываясь из ее объятий. – Мам, а у меня теперь собака есть! Помнишь, папа… Велес… не разрешал? А Ратмир разрешил! Клык теперь в доме жить будет, я вас познакомлю! Только надо его найти!
Дарен завертел головой по сторонам, понимая, что теперь придется облазить дворец сверху донизу! Пока Клык не набедокурил где-нибудь на кухне. Велес накрепко вбил, что еда – это святое, ее всегда мало, и прилететь за такое может крепко. Так что Дарен решил