С удовольствием втянув в себя наполненный запахами земли и травы воздух, Джастин зажмурился и на несколько бесконечно долгих мгновений перенесся в детство. Как же интересно было играть в этом огромном саду и прилегающем к дому парке! Его любимым местом для игр была огромная плакучая ива. Ее похожие на волосы ветки плотной стеной отгораживали его от окружающего мира, и, спрятавшись за ними, он часами не покидал своего убежища.
— Я знаю, о чем ты думаешь сейчас, — с грустной улыбкой произнесла Марджери. — Наверняка вспоминаешь о детских проделках.
— Ты как всегда угадала. Я вдруг вспомнил, как прятался от Эдварда под старой ивой и как потом он с самым невинным видом жаловался на меня отцу.
— В этом весь Эдвард, — усмехнулась Мардж. — Он всегда был таким и вряд ли когда изменится. Ну а теперь скажи, хватит ли у тебя сил провести здесь несколько часов?
— Я бывал в местах и похуже. После Боснии родительский дом уже не представляется мне таким ужасным местом, как раньше.
Высокая, с белыми мраморными ступенями лестница, тяжелая дубовая дверь с бронзовым молотком, полумрак холла, картины в гостиной, среди которых он заметил несколько новых, цветные витражные стекла, натертый воском паркет… Как же он отвык от всего этого и как все это ему знакомо!
— Джастин?! — голос матери донесся до него откуда-то сбоку, и, неловко обернувшись, он едва не столкнулся с вышедшей из соседней с гостиной комнаты миссис Майкрофт. — Вот уж не ожидала увидеть тебя дома. Это ты сообщила ему, Мардж?
— Нет, мама, я приехал сам, — опередив сестру, ответил Джастин. — Об отце я узнал, когда прилетел. Как он?
— Уже лучше. Думаю, ты даже можешь встретиться с ним сегодня. Ты надолго к нам?
— Всего на пару часов. Вечером у меня самолет, так что не смогу остаться даже на ужин, — невольно морщась оттого, что врет, ответил он.
— А ты, Мардж?
— Мне нужно отвезти Джастина в аэропорт, мама. Но я обязательно заеду на днях. А сейчас, извини, нам нужно умыться с дороги.
— Хорошо. Встретимся через полчаса в голубой гостиной. Я проведу вас к отцу, а затем познакомлю с женихом Эллин. И прошу вас, — сделав выразительную паузу, произнесла миссис Майкрофт, — никаких иронических улыбок и выпадов против мистера Лаунсбертона. Генри Реджиналд Лаунсбертон принадлежит к одному из самых родовитых семейств Великобритании.
С этими словами миссис Майкрофт вышла из комнаты, а брат с сестрой так и остались стоять, не зная, что делать и куда идти дальше. Первой пришла в себя Мардж и, ласково дотронувшись до руки брата, произнесла:
— Не расстраивайся, Джастин. Мама всегда была такой, и из всех детей для нее всегда существовала одна Эллин. Я давно уже не обижаюсь на нее, и ты тоже постарайся не мучить себя ненужными мыслями.
— Все в порядке, Мардж. Я в общем-то и не ожидал другого приема. Не знаешь, моя комната занята или ее все же оставили за мной?
— Эллин хотела превратить ее еще в одну гардеробную, но я сказала, что расцарапаю ей физиономию, если она еще хоть раз заикнется об этом. Кроме того, я запретила трогать твои вещи, так что наверняка ты найдешь все на своих местах — весело засмеявшись, ответила Мардж.
Дверь комнаты закрылась за ним с гулким стуком, и, едва услышав его, Джастин понял, что вновь реальность уступила место прошлому. Последний раз он был здесь почти два года назад, но как же отличается сегодняшний Джастин от того! Два года назад в его жизни была Линн, а сам он был полон радужных мыслей и надежд. Теперь же все было в точности до наоборот: Линн ушла, а вместе с ней ушли все его надежды и мечты.
Оглядевшись вокруг, Джастин вдруг пожалел о том, что приехал сюда. Комната, в которой он провел все свои детские и юношеские годы, показалась чужой и даже немного враждебной.
Все здесь осталось на своих местах, но уже не принадлежало ему. Быстро приняв душ, он вновь оделся и, решив не ждать положенные полчаса, отправился к отцу. Идя по длинной, увешанной картинами галерее, он услышал смех Эллин и незнакомый мужской голос, но вместо того, чтобы выйти навстречу, зашел в одну из ниш.
Все, что угодно, только не встреча с Эллин и ее будущим мужем! — пронеслось у него в голове. Я еще не пришел в себя после разговора с матерью, а значит, нужно как можно дольше не встречаться с ее точной копией — малюткой Эллин.
Прежде чем войти в оборудованную под больничную палату комнату, Джастин коротко стукнул в дверь и вошел, лишь услышав короткое:
— Входи, Джастин.
— Откуда ты узнал, что это я? — не сумев скрыть изумление, спросил он, стараясь при этом не показать, как сильно удручен внешним видом отца.
— Седрик сказал мне о твоем приезде. Каким ветром тебя занесло домой? Надеюсь, у тебя все в порядке?
— Вообще-то я прилетел к Мардж, но она сказала, что ты болен, и вот я здесь. Но я не буду долго надоедать тебе, уже сегодня вечером я улетаю обратно в Нью-Йорк, — придерживаясь своей версии, добавил он. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрати, Джастин, — слегка поморщившись, произнес Пол Майкрофт. — Ты никогда не умел врать, а значит, не стоит и начинать. Выгляжу я ужасно, и этого нельзя не заметить. Но мне наплевать. Я прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалею. И, знаешь, я чертовски рад тебя видеть! Сам не ожидал, что так обрадуюсь твоему приезду. Мы с тобой часто не понимали друг друга, даже ссорились, но я никогда не переставал любить тебя. Просто мы с тобой слишком похожи друг на друга, вот и отталкиваемся как одноименные заряды. Но кое в чем мы все же не схожи. В тебе куда больше внутренней свободы, сынок, и это то, чему я мог бы позавидовать. Я никогда не был свободен, и в этом корень всех моих проблем.
— Но ты ведь только что сказал, что прожил хорошую жизнь и ни о чем не жалеешь, — попытался возразить он отцу.
— А кто сказал, что моя жизнь не могла бы быть еще лучше? — лукаво подмигнув сыну, ответил Пол. — В этом вся соль, но ты еще слишком молод, чтобы понять это. Лучше скажи, чем ты занимаешься в Нью-Йорке.
— Я начал писать книгу, — глядя прямо в глаза отцу, ответил Джастин. — Еще не знаю, получится ли у меня, но чувствую, что должен рассказать людям о том, что видел в Боснии.
— Ты еще более сумасшедший, чем я думал, Джастин, но я уважаю твое решение. Ты еще работаешь в своем журнале?
— Перешел на внештатную работу, хочу иметь больше свободного времени.
— Ты всегда был не таким, как все. Эдвард, Марджери, Эллин — я всегда мог их понять, тебя же никогда. Наверное, ты пошел в моего брата Ралфа, он тоже всегда бросал вызов миру.
— Я не бросаю вызов, просто живу так, как считаю нужным я сам, а не кто-то другой.