В глазах Якова зажегся желтый кошачий огонь, он даже облизнулся, совсем как кот.
Баба Марфа, напротив, струсила окончательно, всплеснула руками и заголосила:
– Никак Савелий покойный в деревню наведался! Ох, несчастье-то какое! Дурной знак. Диякон ить, сказывают, к смертям является. Тимофеич – первый знак. Тепери всем нам беречься надо!
– Ты чё каркаешь? – взвился Черенок. – Кабы это призрак был, Яков бы его сразу учуял. Правда, Яша? – подобострастно осклабился дед.
Яков не ответил, резко развернулся и тронулся трусцой в сторону шоссе. Все участники беседы осторожно пошли следом, держась на почтительном расстоянии.
– Видали? – шелестел Черенок, поспешая не твердым стариковским шагом за женщинами. – Яков наш как ищейка, нос по ветру – и пошел. Бывалоча, скотина пропадет али баба в лесу заплутает, Яков обязательно найдет. А как-то кража приключилась, у Бирюковых со двора лошадь увели, так Яша вмиг вора нашел, трех часов хватило. Не то что полицейские, те нипочем не докопаются.
– Кто же здесь может украсть? – удивилась Лиза.
– Городские фулюганы приехали рыбачить, безобразничали, рыбу динамитом глушили, ночью напились и увели лошадь забавы ради. Так с помощью Якова их сразу по двум статьям замели – за браконьерство и за кражу.
– Что ж тут странного? Ведь он ясновидящий, – вставила Дуся не без гордости.
Старик вдруг затрясся, тоненько захихикал в кулак, хитро поглядывая на Дусю:
– А то! Небось и у тебя что надо враз под юбкой разглядел.
– Тьфу, срамник, старый черт! – возмутилась Евдокия. – О душе думать пора, а он все туда же!
Яков, согнувшись в три погибели, разглядывал следы колес на земле и дальше, на асфальте.
– Обнаружил что-нибудь? – спросила Дуся.
Тот только фыркнул и кинулся вперед по шоссе, затем резко метнулся в сторону, там и вовсе пропал среди стволов.
– Ну все, ищи-свищи, теперь не скоро объявится, – пожала плечами Дуся и повернула обратно к дому.
– Как ты с ним уживаешься? Не человек, а ртуть, – заметила Лиза.
– Зато с ним не заскучаешь, – улыбнулась тетка.
Лиза отметила, как мягко засветились у Дуси глаза, и вновь подивилась причудливым поворотам судьбы: когда-то деревенская девушка поехала искать удачи в большом городе, что едва не стоило ей чести и свободы. Она чудом смогла вырваться из лап преступников; хлебнув ужаса и лишений, вернулась в глушь, чтобы навечно похоронить здесь свою молодость, женственность, способность любить, но именно в этой богом забытой деревушке нашла своего странного, непредсказуемого любовника и, очевидно, настоящее женское счастье.
У самой Лизы личная жизнь не клеилась. За плечами был кратковременный брак, оставивший в душе лишь сожаление и болезненные воспоминания, хорошо, хоть развелись без осложнений. А нового увлечения не случилось. Слишком много времени она отдавала работе. У нее был шанс закрутить служебный роман, за ней настойчиво ухаживал Леонид Ганжа, младший научный сотрудник, работавший, как и Лиза, под началом Крымова. Подъезжал к ней то с одного бока, то с другого. Но Лиза кандидатуру Леонида для себя даже не рассматривала. Не то чтобы ей нужен был красавец, на что молодой человек не мог претендовать даже с большими натяжками – Леонид был невысок, бледен, внешне неинтересен, кроме того, абсолютно лишен какого-либо мужского или личного обаяния. Болезненная застенчивость мешала ему раскрепоститься, даже ухаживал он за Лизой словно из-под палки, как будто заставлял сам себя. Он часто совершал импульсивные, необоснованные поступки и в целом оставлял впечатление нервной натуры. Лизе постоянно становилось неловко в его присутствии, он как бы навязывал ей чувство вины, так как вызывал жалость своими неумелыми попытками сблизиться. Раз за разом ей приходилось изобретать причины, чтобы отказаться от очередного предложения – сходить в кафе, в кино, в театр. Часто он предъявлял уже купленные билеты, чем еще больше осложнял ситуацию. Лиза поражалась его упорству: другой бы давно сообразил, что не нравится девушке, и отстал. Временами Лизу охватывало раздражение, ее так и подмывало резко выразить ему свою неприязнь, но, едва взглянув в его потерянное лицо с ускользающим взглядом, она снова щадила парня и начинала выдумывать очередную причину для отказа.
Но тогда, в ресторане, на поминках Крымова, Лиза, пожалуй, зря отказалась от предложения Леонида подвезти ее домой. Возможно, если бы ее провожал мужчина, она не натерпелась бы страху в подъезде и позже, в своей квартире.
– Что-то не нравится мне сегодня твое настроение, – сказал Арсений, заглядывая Лизе в лицо. Он взял девушку за плечи и развернул к себе. – Может, тебя обидел кто-то в деревне? Учти, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
Лиза подняла голову, посмотрела в синие глаза и улыбнулась:
– И что бы вы сделали, силач? Дали бы обидчику по морде?
Арсений смутился, отошел к окну и взъерошил свою художественную шевелюру.
– Хочешь сказать, что я оставляю впечатление слабака?
– Да вы и драться-то наверняка не умеете. Какой из вас защитник? – поддела Лиза. – Меньше надо за компьютером сидеть.
Арсений сконфуженно пощупал свое плечо, где полагалось вздуваться крепкой мужской мышце, но не обнаружил ни бугорка, ни намека на него.
– Ты права, Лизонька, – вздохнул математик. – Я совершенно себя запустил. Сегодня же отыщу гантели – черт знает, куда я их задевал, – и начну ежедневно тренироваться. Стану качком, такие нравятся девушкам, не так ли?
– Не знаю, кому вы хотите понравиться, Арсений Сергеевич, но если вас интересует мое мнение, то я терпеть не могу качков.
– Это обнадеживает, – улыбнулся Арсений. – А все-таки расскажи, что случилось. У тебя с утра подавленный вид. И сними, пожалуйста, эту дурацкую косынку! Прячешь такие чудесные волосы! Имею я право видеть в своем доме хорошенькое личико, а не унылый старушечий платок?
Ну как ему отказать! Лиза никогда не встречала такого ласкового, мягкого и непосредственного мужчину. Он, видимо, давно был оторван от жизни, все практические заботы взяла на себя его мать, предоставив сыну возможность полностью посвятить себя науке. Лиза представила мальчика-акселерата, юного математического гения, рассеянного, вечно погруженного в свои мысли, мало общающегося со сверстниками, далекого от спорта и дворовых игр. Таким он примерно и остался, разве что оброс щетиной и стал временами проявлять интерес к противоположному полу, да и то, судя по разговору с Игорем, сбежал, едва столкнувшись с женским коварством.
И все же природа брала свое, общество Лизы не оставило его равнодушным. Подтверждение этому последовало незамедлительно.