class="p1">История ленинградской испанистики закончилась резко и трагично. В годы войны ушли из жизни ее наиболее значимые фигуры: И.В. Арский погиб на фронте, а А.Е. Кудрявцев, эвакуированный из блокадного Ленинграда в середине декабря 1941 г., умер от истощения в пути. Н.С. Масленников и А.М. Розенберг некоторое время продолжали научную деятельность[221], однако их позиции утратили прежнее единство. В середине 1950-х и в начале 1960-х годов полнились две статьи по аграрной истории периода Реконкисты, написанные ленинградкой М.Б. Карасе (позднее эмигрировавшей в Израиль)[222]. Проблемами истории сельского хозяйства и крестьянства Кастилии в эпохи позднего Средневековья и раннего Нового времени занимался выпускник Ленинградского университета Н.П. Денисенко, позднее долгое время работавший в Ивановском госуниверситете[223]. Но все это были уже отдельные голоса, не складывавшиеся в общий хор. Ленинградская школа историков-испанистов перестала существовать как целостное явление.
3. Испанский средневековый город в исследованиях московских испанистов (середина — вторая половина XX в.)
С середины — второй половины 1950-х годов центром испанистики стала Москва. Во многом это было связано с общим снижением роли Ленинграда в политической и культурной жизни страны. Имперская столица, интеллектуальный слой которой понес страшные потери в годы блокады[224], в послевоенное время целенаправленно превращалась в «великий город с областной судьбой».
В этом смысле общая ситуация в Москве оказалась намного благоприятнее. Расширение сети научных библиотек, «испанские» фонды которых непрерывно прирастали[225], рост количества академических учреждений гуманитарного профиля, более либеральная общая атмосфера способствовали возрастанию значения советской столицы как главного центра культуры страны. Сказались и субъективные факторы, прежде всего переезд в Москву в 1920-х годах ученика
В.К. Пискорского по Казанскому университету Николая Павловича Грацианского (1886–1945), долгие годы проработавшего в различных московских академических учреждениях и вузах (включая исторический факультет МГУ)[226]. Правда, сам он историей Испании почти не занимался. Как известно, его научные интересы были связаны в первую очередь с Бургундией[227], однако он отдал испанскую тему своему ученику А.Р. Корсунскому[228]. Кроме того, отдельных «испанских» сюжетов касались видные советские медиевисты старшего поколения Александр Иосифович Неусыхин (1898–1969)[229] и Сергей Данилович Сказкин (1890–1973)[230].
Обращение московских медиевистов к изучению истории средневековой Испании имело и некоторые объективные причины. Правда, их влияние не было однородным и спонтанным. С одной стороны, интерес к испанской истории и культуре, связанный с событиями гражданской войны, стал постепенно ослабевать. Почти полное отсутствие политических, экономических и культурных связей с франкистским государством, сохранявшееся до середины 1970-х годов, не способствовало его поддержанию. Исчерпали себя и надежды на недолговечность режима: он оказался гораздо более прочным, чем полагали. В то же время стали складываться новые, довольно специфические, причины, в конечном итоге способствовавшие возникновению новой волны внимания к Испании. Речь идет о событиях и процессах, последовавших за победой кубинской революции 1959 г., давшей начало тому повышенному вниманию к Латинской Америке и ее испаноязычной культуре, которое отличало советских шестидесятников. Число изучавших испанский язык вновь резко возросло. В этих условиях, рано или поздно, должны были дать знать о себе испанские корни Латинской Америки, вне которых просто невозможно понять глубинных причин политических и культурных процессов на «пылающем континенте».
Поэтому если в конце 1940 — начале 1950-х годов интерес к Испании сохранялся скорее по инерции, то в последующие десятилетия он стал постепенно возрастать. В середине 1950-х годов испанским Средневековьем занимался только советский историк старшего поколения выпускник историко-филологического факультета МГУ Сергей Владимирович Фрязинов (1893–1971), преподававший в Горьком, но крайне тесно связанный с московскими коллегами[231]. Однако очень скоро к этой области обратились ученицы С.Д. Сказкина И.С. Пичугина, Л.Т. Мильская (1924–2006) и В.И. Уколова[232], а также А.Р. Корсунский, который в 1970-х годах расширил круг своих научных интересов, занявшись также и историей Реконкисты. Тем же периодом стали заниматься и его ученики — Ольга Игоревна Варьяш (1946–2003), Сергей Тимофеевич Минаков, позднее — Сергей Дмитриевич Червонов (1955–1988).
Одновременно расширялась и проблематика. До конца 1970-х годов доминировал интерес почти исключительно к истории крестьянства и аграрных отношений[233]. Однако с течением времени в оборот вводился все более широкий круг источников, прежде всего публикаций документов, а также поселенных хартий, фуэро, постановлений средневековых кортесов[234].
Поворотным моментом следует признать появление в 1976 г. книги выдающегося советского медиевиста-испаниста Александра Рафаиловича Корсунского (1914–1980) «История Испании IX–XIII веков». Монография обобщала значительный материал, накопленный историком в процессе разработки и чтения специального курса по истории средневековой Испании, адресованного студентам кафедры истории Средних веков исторического факультета МГУ. Книга, жанр которой был скромно охарактеризован как учебное пособие, на деле вводила читателя в мир современных для того времени историографических концепций. А.Р. Корсунский был первым, после В.К. Пискорского, отечественным историком, посетившим Испанию (это произошло во второй половине 1960-х годов).
Но этим значение книги далеко не исчерпывалось. Она не только знакомила русского читателя с определявшими развитие испанской медиевистики взглядами К. Санчеса-Альборноса, Л. Гарсия де Вальдеавельяно, С. де Моксо, М. дель Кармен-Карле, И. Грассотти и других. А.Р. Корсунский подверг эти представления критическому разбору, прежде всего в аспектах, касающихся истории крестьянства эпохи Реконкисты (его взгляды по этому вопросу отражены в двух оригинальных статьях, вышедших в 1978 г.[235]). До настоящего времени сохраняет значение общая картина социальных и политических институтов феодальных Кастилии и Леона, созданная А.Р. Корсунским. Из частных вопросов, важных в контексте настоящей работы, отметим указания на незнатные истоки кастильского рыцарства[236]. Вместе с тем представления советского историка о средневековом кастильско-леонском городском устройстве в основных чертах воспроизводят взгляды Л. Г. де Вальдеавельяно и М. дель Кармен-Карле. Именно А.Р. Корсунский ввел в отечественную литературу как концептуальные представления о конниках-вилланах, так и связанные с ними термины «кабальерос-вилланос» и «кабальерос-сьюдаданос»[237].
Развить свои взгляды на историю общества и власти в Испании периода Реконкисты А.Р. Корсунский не успел[238]. Последние работы он дописывал, уже будучи тяжело больным. Сказывалась непростая жизнь: война, которая началась для него почти сразу после защиты кандидатской диссертации в мае 1941 г. (его научным руководителем был Н.П. Грацианский), затянувшаяся после войны военная служба, вынужденное преподавание на кафедре марксизма-ленинизма Института нефтяной и газовой промышленности им. Губкина, продолжавшееся до 1960 г. (в этот период к занятиям медиевистикой он обращался лишь урывками). В феврале 1980 г. его не стало[239].
Монография А.Р. Корсунского открывает длинный ряд оригинальных исследований истории пиренейского города, первым из которых стал небольшой раздел статьи Е.В. Гутновой о формировании сословно-представительных учреждений