Завизжала Аделаида Панкратовна, отступая к лестнице.
– Пойдёмте, я провожу вас в вашу комнату, – вздохнула Лидия Львовна, – туда собаки не зайдут. Я, полагаю, вам будет спокойнее поужинать в своих апартаментах. Я всё принесу вам через двадцать минут.
Лидия Львовна увела гостью в приготовленную для неё комнату, а мы с Гришкой и Никишкой беспомощно переглянулись. Такого фиаско мне ещё не приходилось испытывать.
– Гришенька, – заискивающе прошептал Никитка, – может, ты подсунешь ей в комнату какого-нибудь из своих пауков или скорпиона.
– Да ты что? – Возмутился Гриша. – Они же живые, хорошие, а эта Баба Яга их убьёт.
– Неужели у папы может быть такая родственница, – удивлённо пробормотал Никита, – я думал они все добрые, как дедушка с бабушкой или тётя Люда с дядей Сашей и Юликом.
Тут, крадучись, спустилась по лестнице Марина, и почти сразу едва слышно хлопнула входная дверь, и в гостиную бесшумно, как тень просочилась Лена.
Через несколько минут появилась и Лидия Львовна.
– Ну, что делать будем? – Спросила Лена.
– А, может, её запереть где-нибудь? – Предложила Марина.
– Маришенька, ты же знаешь, что снаружи у нас запираются только папин кабинет и Гришенькина комната. Но, ни к бумагам Михаила Сергеевича, ни к Гришиным питомцам эту фурию подпускать нельзя. А из остальных помещений у нас запираются только туалеты и ванные комнаты, и те изнутри. Я отвела её в гостевую комнату. Она там бродит, лапает картины и мебель, и, мне кажется, до утра не выползет, – сказала Лидия Львовна, а потом обратилась ко мне, – спасибо вам, Ирина Анатольевна, вы идите, отдыхайте, вам, же завтра на сутки, сегодня мы всё равно уже ничего сделать не сможем, а завтра вечерком я с Михаилом Сергеевичем попробую переговорить.
– Спасибо, Лидия Львовна, я, действительно, пожалуй, пойду. А вы тут держитесь.
***
Утром я помчалась на работу. День пока начинался неплохо. Я посетила своих вчерашних и позавчерашних пациентов, и с удовольствием отметила, что никаких неприятных сюрпризов судьба мне не подготовила. До начала плановой операции у меня оставалось сорок минут, и я решила выпить кофе и позвонить Лене, чтобы узнать "фронтовые" новости.
– Я ей дала одну из своих карточек, на которой оставила двадцатку и карту тройка, и мы её отправили гулять по Москве. Может, заблудится.
– Не надейся. Как-то она нашла вас в первый раз.
– Да, я об этом не подумала. Но как же эта ведьма возмущалась такой маленькой суммой. Орала, что небогато мы живём, а собак из-за границы выписываем. Дались ей эти собаки. Я ей объяснила, что сейчас очень много денег уходит на мамино лечение, и что папа только что оплатил моё обучение в Оксфорде. Это её тоже страшно возмутило, дескать, она в Кемерово училась и умная получилась, а в Оксфорде вонючем ума мы не получим.
– Она ещё и поэтесса?!
– Ага! Ужас просто! Она нам за завтраком какие-то рифмованные моралите читала. Собственного сочинения!
– Потрясающее везение! Творческий, человек, понимаешь.
– В общем, я эту творческую личность еле выпихнула. Хоть денёк подышим спокойно. Жаль, что она вечером будет папе мозги выносить, но в театр пойти я её не уговорила. Приличные женщины, по её мнению, вечером должны быть дома.
– А она не забыла добавить, что у себя дома?
– Похоже, она наш дом уже считает своим. Бродит везде. На прислугу покрикивает. А нас всё обмусолить питается и бедными сиротками называет. Все уже на пределе. Мы с Лидией Львовной решили, что если Баба Яга придёт раньше папы, мы Виконта с Бароном к Юрию Васильевичу отведём, чтобы они нашу драгоценную гостью не сожрали ненароком. Их прямо трясёт от злости, когда они эту бабу видят.
Я убеждённая атеистка, но тут я просто не могла, ни сказать: "Господи, помоги семье Громухиных!"
***
Ночь в больнице прошла относительно спокойно, и мне даже удалось вздремнуть в ординаторской, а в половине седьмого утра, когда я завтракала, ко мне примчалась Ленка со свежими новостями.
Вечером Михаил Сергеевич вернулся с работы очень поздно, и гостью не увидел, только немного удивился, что собаки его не встретили. Правда, он был такой уставший, что даже говорить толком не мог.
А на следующий день Михаил за завтраком встретился с тётушкой, был с ней отменно вежлив, а потом прошёл в кабинет, вызвал туда Лидию Львовну и спросил, кто эта дама.
– Это же ваша троюродная тётя Аделаида Панкратовна из Кемерово, – ответила домоправительница.
– Я не припомню никаких родственников в Кемерово. У нас четыре поколения жили и живут в Москве или ближайшем Подмосковье. Вот только родители мои пожелали на старости лет приобрести домик в Гурзуфе. Но где тот Гурзуф, и где Кемерово. Вы, наверно, не поняли. Скорее всего, это Машенькина родственница. Ладно, пусть пока поживёт, а мы потом с Машенькой свяжемся по скайпу, и всё выясним.
Ленка, пересказывая эту беседу, особенно веселилась над словом "дама", которым папа обозначил Бабу Ягу.
– Ну, и как? – Спросила я.
– Папа на работу уехал, а у меня Баба Яга ещё двадцатку выклянчила. Я ей пыталась объяснить, что большинство московских пенсионеров и на меньшие деньги целый месяц живут, коммуналку оплачивают, а ещё питаются и одеваются. А она мне ответила, что, дескать, некоторые собак из-за границы выписывают, и детей во всякие Оксфорды отправляют. Ну, я ей деньги на карточку положила, и гулять по Москве выпихнула.
***
Ближе к концу рабочего дня, когда я размывалась после очередной операции, мне позвонили из приёмного покоя, и сказали, что меня спрашивает плачущая девочка. Первая мысль была, естественно, о Машке. Я скатилась с лестницы, не дожидаясь нашего медлительного лифта.
В маленьком коридорчике у служебного туалета сидела Маришка, и маленькими глоточками пила из мензурки валерианку.
– Мариша, что случилось?
– Алиса умерла.
Я украдкой вздохнула с облегчением.
– Маришенька, Алиса была очень старой кошкой, и это могло случиться со дня на день. Мне очень жаль, но жизнь наших любимцев много короче человеческой. Но она была очень хорошей кошкой, а мне мама говорила, когда я была маленькая: "Все хорошие животные непременно попадают на радугу".
– Тётя Ира, ты не понимаешь, она нехорошо умерла.
– Что значит нехорошо?
– У неё судороги были сильные и пена изо рта. Я думаю, что Баба Яга что-то отбила ей, когда пинала в живот.
– Может быть… Хотя это больше похоже на отравление. Еда, вода – всё было, как обычно?
–Да.
– Если кормушку и поилку ещё не вымыли, заверни понадёжнее и спрячь подальше, я отдам в ветеринарную лабораторию.
– Лидия Львовна сразу велела всё вынести в отдельном пакете