на Римера.
— Как вам удалось? — спросил он,— Как вы переманили на свою сторону роботов? И зачем вы сделали это, Джон?
— Гиси мертв,— ответил Ример,— и Фаррис тоже мертв. Никто пока их не сменил, их должности вакантны. Иерархическая цепочка, друг мой. Бизнес-агент, Охрана, Архив — вы сейчас самый большой начальник. В сущности, после смерти Фарриса вы стали главой Сновидений.
— О господи,— сказал Блейн.
— Роботы — верные ребята,— продолжал Ример,— Они преданы не какому-то конкретному человеку или отделу. В них заложена преданность гильдии Сновидений. А вы, друг мой, сейчас и есть эта гильдия. Не знаю, надолго ли, но пока что вы полновластный хозяин Сновидений.
Почти бесконечную минуту они молча смотрели друг на друга.
— Вы в своем праве,— сказал наконец Ример.— Давайте звоните.
«Вот почему охранники были так уверены, что я вернусь»,— мелькнуло в голове у Блейна.
Отсюда и заграждение на дороге — возможно, даже не на одной дороге, а на всех шоссе, ведущих к Центру. Чтобы не дать ему вернуться до того, как назначат нового шефа.
«Мог бы и сам догадаться,— подумал Блейн.— Я же практически все это знал... Не далее как вчера днем я подумал о том, что стал теперь третьим человеком в иерархии Центра...»
— ...назовите, пожалуйста, номер. Назовите, пожалуйста, номер,— донесся до него голос оператора.— Будьте добры, скажите, какой вам нужен номер!
Блейн назвал номер и стал ждать.
Вчера утром Люсинда сказала ему с насмешкой: «Преданный вы человек». Может, не дословно так, но смысл был именно таким. Она высмеяла его преданность, высмеяла нарочно, чтобы посмотреть, как он будет реагировать. Преданный человек, сказала она. Что ж, пришла пора расплачиваться за преданность.
— Агентство новостей,— сказал голос в трубке.— Центральное агентство новостей.
— У меня есть для вас сообщение.
— С кем я говорю? Представьтесь, пожалуйста.
— Норман Блейн. Сновидения.
— Блейн? — Пауза.— Вы сказали, вас зовут Норман Блейн?
— Совершенно верно.
— Один из наших корреспондентов сообщил нам сенсационную новость. Но мы придержали ее публикацию, чтобы проверить...
— Пожалуйста, запишите мое сообщение на пленку. Я не хочу, чтобы меня неверно цитировали.
— Мы записываем вас, сэр.
— В таком случае я начинаю...
«Я начинаю. И это начало конца».
— Говорите, Блейн!
— Итак,— сказал Блейн,— в течение семи столетий гильдия Сновидений проводила серию экспериментов с целью изучения параллельных цивилизаций...
— В сообщении нашего корреспондента говорится о том же, сэр. Вы уверены, что это правда?
‘ — Вы мне не верите?
— Нет, но...
— Это правда. Мы проводили опыты семьсот лет, сохраняя их в строжайшей тайне, ибо в силу ряда причин не считали целесообразным ставить общество в известность...
— В сообщении нашего корреспондента...
— К черту вашего корреспондента! — крикнул Блейн,— Я не знаю, что он вам наплел. Я звоню, чтобы сообщить вам, что гильдия Сновидений решила предать гласности факт проведения опытов. Вы меня поняли? Гильдия добровольно, сама решила обнародовать данные экспериментов! Мы просим создать комиссию и обязуемся в течение нескольких дней передать ей всю информацию. В состав комиссии должны быть включены представители разных профсоюзов, чтобы мы смогли вместе обсудить полученные нами результаты и решить вопрос об их наиболее эффективном использовании.
— Блейн! Погодите минуту, Блейн! — Ример взял у него трубку,— Позвольте, я закончу. Вы совершенно измотаны, отдохните немного. Я справлюсь.
Он поднял трубку, улыбнулся.
— Они потребуют подтверждения ваших полномочий, и так далее, и тому подобное,— Он снова улыбнулся,— Гиси хотел это сделать, Блейн. Вот почему Фаррис заставил его уволить меня и в конце концов убил...
Ример сказал в трубку:
— Алло, сэр! У Блейна срочные дела, он вышел. Я расскажу остальное...
Остальное? Что остальное? Все уже сказано.
Сновидения лишились последнего шанса обрести величие и власть. У гильдии был единственный шанс, и он, Норман Блейн, лишил ее этого шанса. Он одержал верх над Гарриет, над Фаррисом с его головорезами, но победа оказалась горькой и бесплодной.
Да, конечно, он спас честь Сновидений. Единственное, что удалось спасти...
Какая-то мысль или внезапный импульс — что-то заставило его поднять голову, будто его окликнул чей-то голос.
Люсинда стояла в дверях. Ее измазанное полосками грязи лицо светилось нежной улыбкой. Глаза были глубокими и ласковыми.
— Неужели вы не слышите ликующих криков? — спросила она,— Не слышите, как приветствует вас вся планета? Как давно, Норман Блейн, как давно не ликовали все вместе люди на этой планете!
УПАСТЬ ЗАМЕРТВО
Всем известно, что после посадки космического корабля на девственной планете проходит не менее недели, прежде чем первый представитель местной фауны решится покинуть свое убежище и выползет осмотреться. Но на этот раз...
Не успели мы открыть люк и спустить трап, как стадо кус-тавров тут же сгрудилось вокруг корабля. Они стояли, плотно прижавшись один к другому, и выглядели неправдоподобно. Казалось, они покинули рисунки карикатуриста, допившегося до белой горячки, и, как часть его бреда, явились нам. Размерами они превосходили коров, но явно проигрывали последним в грациозности. Глядя на куставров, можно было предположить, что форма их тел возникла в результате постоянных столкновений с каменной стеной.
Разноцветные пятна — фиолетовые, розовые, изумрудные и даже оранжевые — покрывали бугристые синие шкуры этих блаженных созданий. Оригинальная расцветка, которую не имеет ни одно уважающее себя существо. Суммарно пятна складывались в подобие шахматной доски, сшитой из лоскутов, хранившихся в сундуке старой сумасшедшей леди.
Если начистоту, не это было самым жутким... Из их голов, туловищ и всех остальных частей тел тянулись вверх многочисленные побеги, создавая впечатление, что существа прячутся в зарослях молодого кустарника, вернее, неумехи пытаются прятаться. Довершали эту картину, делая ее совершенно безумной, фрукты и овощи — или то, что могло напоминать фрукты и овощи,— росшие на побегах.
Иллюстрации EMSH
Мы спустились по трапу на зеленую лужайку перед кораблем. Несколько минут прошли в молчании: мы разглядывали куставров, они — нас, пока одно из существ не двинулось в нашу сторону. Оно остановилось в двух-трех метрах, подняло печальные глаза и упало замертво к нашим ногам.
Тут же стадо развернулось, и куставры, неуклюже топоча, поползли прочь, как будто выполнили возложенную на них миссию, удовлетворили собственное любопытство и отправились по домам.
Джулиан Оливер, ботаник, поднял трясущуюся руку и смахнул с лысины капельки пота.
— Очередная эточтовина...— простонал он,— Ну почему, объясните мне, нам никогда не везет? Почему мы не можем высадиться на планете, где все ясно и просто?
— Потому что они существуют в мечтах,—