а трех зверей. Они казались громадными, как тяжеловозы, и даже если две тигрицы поменьше не решатся напасть, третья настолько велика и голодна, что с легкостью возместит эту потерю.
– Если считаете, дозорная? Я не просто считаю – я знаю. А вот на что рассчитываешь ты – с этой палочкой в руке и визжащим теленком? Я же говорила, что отпущу мамонта, когда съем тебя, но если он пострадает, пытаясь тебя защитить, мне все равно.
Одна из младших сестер, – Тии предположили, что Синь Хоа, – вдруг сорвалась с места и метнулась влево так быстро, что Тии увидели лишь промелькнувшие зеленые глаза и яростные складки на бархатной морде. Ее охотничий клич сменился визгом: по приказу Сыюй Пылук взмахнула хоботом и ударила бивнями, и тигрица, получив увесистого пинка под зад, ринулась наутек.
Синь Хоа отступила, зато Синь Лоан сделала шаг вперед, пригнув голову и едва касаясь лапами земли.
– Ну и сколько ты рассчитываешь продержаться? – спросила она так, словно ответ ее страшно интересовал. – Один мамонт, одно копье, один полумертвый мужчина и один безоружный служитель с дрянными историями…
К изумлению Тии, Сыюй рассмеялась – радостно и неистово.
– О, я бы сказала – совсем недолго, госпожа, – отозвалась она. – Еще чуть-чуть…
И тут раздался он – низкий, накатывающий волнами рев, который словно ударился о светлеющее небо и отскочил обратно, вблизи казался стеной, а издалека – сокрушительной тяжестью. Пылук яростно завизжала, затопала передними ногами, Тии закричали в панике, а потом мамонт затрубил в ответ, и этот звук был более высоким и менее мощным, чем первый зов, но разносился так же далеко.
Тии разразились бы радостными воплями, но тут вскрикнула Сыюй, потом Пылук с визгом отпрянула в панике, а оранжево-черный мохнатый комок скатился по ее спине, с глухим стуком ударился об землю, и за ним сразу же свалилась Сыюй, выронив копье.
Только тогда Тии сообразили, что Синь Кам, должно быть, взобралась по тюкам сена, сложенным у стены, чтобы спрыгнуть с балки. Синь Кам быстро оправилась от падения и на глазах у оцепеневших Тии вцепилась зубами в спину Сыюй. Не успели Тии опомниться, как Пылук ринулась вперед, но теперь ей противостояли сразу два тигра. Тии распластались на земле как раз вовремя, чтобы увернуться от сокрушительного удара одной из задних ног Пылук, а когда подняли голову, успели увидеть, как мамонт сбрасывает Синь Кам с поваленной Сыюй.
Синь Лоан, узнать которую было несложно из-за размеров, взревела и кинулась вверх, к седлу Пылук. Если она зацепится, если сумеет добраться до загривка мамонта…
В этот миг послышался низкий рокочущий грохот, и еще два мамонта – один классического ржаво-рыжего окраса, другой с серыми пятнами вокруг глаз – появились в обозримом пространстве, заполнив его телами и голосами. Выругавшись, Тии потащили простертого Баосо обратно в угол, потому что быть растоптанными ничуть не лучше, чем быть съеденными. А когда обернулись, то услышали финальные вопли тигров, и вдруг наступила тишина.
«Меня еще не покинула жизнь, – с удивлением подумали Тии. – И не покинет, если сердце сейчас не выскочит из груди…»
– Есть кто живой? Поглядим… да это, никак, Пылук? Сыюй, детка! Сыюй, где ты?
Последовавшая пауза так затянулась, что Тии уже боялись не услышать ответа из-за упавших тюков сена и похожих на древесные стволы ног.
– Здесь! Здесь, рядом… черт, Хюньли, отведи Малли в сторону, пока она не перепугала Пылук окончательно!
Услышав негодующий голос Сыюй, Тии обессиленно привалились спиной к стене сарая, позволили себе немного расслабиться, чего им так хотелось с тех пор, как начался этот кошмар. Им казалось, что они буквально обливаются потом, и все силы, благодаря которым им удавалось сидеть прямо и беседовать с тиграми, внезапно покинули их.
Когда они в следующий раз подняли взгляд, какой-то сосредоточенный мужчина склонялся над Баосо, а крепкая и рослая женщина стояла рядом и протягивала руку. Тии взялись за нее не задумываясь и чуть не рухнули в объятия женщины, прежде чем сумели выпрямиться. Сыюй с усмешкой похлопала их по плечу.
– Небось уже не чаяли выбраться? – спросила она.
Прежде чем Тии ответили, мужчина, который склонялся над Баосо, поставил его, подхватив под плечо. К удивлению Тии, Баосо был в сознании, и хотя его глаза оставались немного затуманенными, их взгляд стал осмысленным.
– Надо показать его врачу и жрецу – чтобы убедиться, что в него ничто не вселилось, пока он лежал без чувств.
Рослая женщина закивала, а Тии, несмотря на изнеможение, с любопытством отметили, что спирали из шерсти мамонта, нашитые на плечо незнакомки, унизаны резными бусинами из моржовой кости, а у Сыюй на таких же спиралях бус нет.
– Хорошо, что мы как раз сопровождали Великую Звезду до Борсуна. На закате мы собирались устроить привал, но Малли вся издергалась, останавливаться никак не желала, а ты же знаешь: если Малли против, то и Суни тоже.
Сыюй, успокаивающая Пылук, с усмешкой обернулась.
– К счастью для всех нас. Спасибо за спасение. Я уж боялась, что у служителя не хватит историй до того момента, как вы подоспеете, но этих историй оказалось в самый раз.
– Но как, скажи на милость, ты узнала, что они едут сюда? – спросили Тии, и Сыюй засмеялись.
– Это не я, а Пылук. Некоторое время назад она заволновалась. С кем-то разговаривала, а она у меня совсем не дурочка, верно? – заворковала Сыюй, подняла руку и похлопала Пылук по плечу. Мамонт покачнулся с явно самодовольным видом и толкнул хоботом всадницу в бок.
– А она как узнала? – озадаченно спросили Тии.
– По звукам, которые мы не слышим, – объяснила Хюньли. – Ну, это я так думаю.
– А дядя говорит, это родственные узы. Мамонты всегда могут поговорить со своей родней, как бы далеко они ни находились друг от друга. А Пылук – троюродная сестра Малли с материнской стороны. Наверное, в этом все дело.
– Еще твой дядя считает, что на каждое солнцестояние им надо давать мясо. А это неправильно.
Вдруг обе, похоже, вспомнили о том, что рядом Тии. И смутились – то ли оттого, что посторонний услышал, как они препираются, то ли что чуть не выдали секреты своего ремесла. Так или иначе, Хюньли сразу сменила тему.
– А вы, служитель… что скажете про себя?
– Мне надо было попасть на другую сторону перевала, а затем на юг, в Кефи. Сыюй любезно согласилась доставить меня до путевой станции, а тут… тигры.
Хюньли рассмеялась, ее глаза утонули в жизнерадостных морщинах.
– «А тут тигры» – в самую точку. Наверное, те трое, вести о которых передавали по цепочке. Будем смотреть в оба. Скорее всего, вскоре Ингруск назначит награду за их шкуры.
При этих словах Тии ощутили невольный укол сожаления. Не то чтобы они не знали, что за преступников-людей назначают награду так же, как и за тигров, но было в этом что-то… пожалуй, печальное. Если