Обходим территорию дальше. На рассказы Васильева реагирую кивками или угуканьем. Та, хитренько убежавшая мысль снова где-то рядом. Что там Михалыч говорил? Трубы? Точно, трубы!
— Так, Михалыч, — останавливаюсь, — заканчиваем экскурсию. Возвращаемся. Нас незаконченные дела ждут.
Придумал я, как организовать легко выключаемую вентиляцию вагонов-сушилок.
Васильев немного огорчился, когда нарисовал ему схему. Что интересно, какое-то время тупил, не понимая, как это будет работать. Хотя что там понимать-то?
Двадцатые числа октября, время 10:05.
Вашингтон, Белый Дом, Овальный кабинет.
— Что скажете, джентльмены? — благожелательно обращается к Гопкинсу и Доновану президент.
Тем временем генерал Маршалл отходит от карты, закончив обзор военных действий в Европе. В фокусе внимания — сражения в Белоруссии. Его доклад средний американец выразил бы коротко: Павлов надрал задницу фон Боку.
Советники, переглянувшись, безмолвно решают, кому говорить. Высказывается Гопкинс.
— Я не военный, мне трудно судить, но представляется, что перспективы у Германии безрадостные.
— Они на пороге военной катастрофы, — уточняет генерал Маршалл.
— Как по-вашему, долго ли продержится Германия?
— Не меньше года, господин президент, — отвечает Донован. — Возможно, два.
— Вряд ли, — не соглашается Маршалл. — Я же говорю, немцы на краю пропасти. Достаточно подтолкнуть и…
— Всё правильно, генерал, — Донован, взглядом испросив у Рузвельта разрешение, берётся за сигару. Занимаясь сигарой, продолжает:
— Вы абсолютно правы, когда говорите, что достаточно подтолкнуть. Только русские пока не могут этого сделать. Они не развернули свою армию полностью. Подготовка даже младшего командира требует не менее года. Даже при форсированной программе. Многие военные специальности требуют не менее двух лет интенсивного обучения. Офицера подготовить не так-то просто. Для успешной обороны и небольших наступательных операций у русских сил достаточно. На своей территории. Для широкого стратегического наступления — нет.
Все слушают настолько внимательно, что терпеливо пережидают, пока Донован раскуривает сигару.
— Сложилось парадоксальное положение: Германия не способна защититься от русского вторжения, а у русских недостаточно сил для решительного наступления. А пока русские соберут нужные силы, Германия не будет сидеть, сложа руки, в то время, как к её горлу подносят нож. Они будут собирать свои силы. Напомню, что на восточном фронте у них около 60% от состава всей армии.
— Получается, наши островные кузены получат передышку? Давление на них ослабнет?
— Полагаю да, господин президент. О десантировании сил вермахта на британский остров уже никто в Германии помышлять не будет.
— Джентльмены, как вы думаете, будет развиваться зимняя кампания?
— Трудно представить, что предпримет Гитлер, — отвечать берётся генерал. — Он — авантюрист, не берусь предсказывать его поступки. Но примерно представляю, как будет действовать генерал Павлоув.
Все с нескрываемым интересом ждут продолжения о этом удивительном русском генерале.
— Донован уже говорил, что статус Павлоув анкл Джо сильно поднял. Он сейчас заместитель министра обороны и Северный фронт подчинён ему. Так что северную группу вермахта ждёт очень тяжёлая зима, — генерал делает паузу и жёстко рубит. — Ставлю два против одного, что Павлоув уничтожит эту группировку до весны.
Все выдыхают.
— Если генерал Павлоув уделит внимание югу, генерал-фельдмаршал фон Рунштедт тоже взвоет. Мой прогноз такой: в начале или середине лета русские выйдут на свои старые границы по всей линии фронта. Где-то могут пересечь.
— Они уже вошли в Восточную Пруссию, — замечает Рузвельт.
— Пока они только ногу туда поставили. Думаю, что это имеет больше пропагандисткое значение. Народ счастлив, что их армия воюет на чужой территории.
Президент подъезжает к окну, задумчиво смотрит на зелёную лужайку за окном. Все замолкают, затем Донован и Маршалл начинают тихо переговариваться.
— Гопкинс! — президент разворачивает кресло от окна. — На следующий танкер с топливом организуй скидку в десять процентов. За счёт федерального бюджета. Я подпишу все нужные бумаги.
Все, включая Гопкинса, недоумённо таращаться на шефа. Тот, слегка смущаясь, объясняет:
— Я заключил пари с анклом Джо, что немцы смогут взять Минск. Судя по скорости, с которой фон Бок уносил ноги, Минск им теперь не взять никогда.
— А если бы взяли? — осторожно интересуется Донован.
— Тогда продали бы русским танкер с десятипроцентной наценкой, — вздыхает Рузвельт. — Даже не знаю, джентльмены, радоваться за русских или огорчаться за себя. Мне показалось, что анкл Джо сам был не уверен, удастся ли им отстоять Минск или нет.
— Как было сформулировано пари, господин президент? — Донован замирает, как охотничий пёс, почуявший добычу. — Немцам ведь удалось завязать бои на окраинах города. О чём шла речь? О том, что немцы войдут в город? Так они вошли.
Все снова замирают, ожидая ответа Рузвельта.
— Нет, речь шла о полном захвате, — вздыхает президент. — И какой смысл в том, что они вошли в пригороды? По сообщениям нашего посольства в Москве Павлоув отсёк эти пригороды от Минска, словно ящерица, сбрасывающая хвост. Массированными бомбёжками смешал их передовые части с землёй и щебёнкой.
Невольно все притихают от такой жестокой решительности русского генерала.
31 октября, пятница, время 21:50
Барановичи, штаб фронта — 2.
Сижу на крыльце, курю. Закончен очередной полный забот день. Не всегда, далеко не всегда бывает так, что я доволен прошедшим днём. Сегодня — доволен. Огромные массы людей на всей мощной инфраструктуре, — железных дорогах, заводах, колхозах и армейских соединений, — работают, не покладая рук. Фронт, всё население Белоруссии и всей огромной страны неустанно куют будущую победу.
И я, как командующий и просто заинтересованный в деле гражданин, сегодня хорошо потрудился. Особенно мне нравится, как мы решили маленькую и незаметную на общем фоне проблемку с вентиляцией сушильного вагона.
Зачем вращать хитромудрое устройство на основе трубы? Достаточно самой трубы, разумеется, с отверстиями. Только концы надо выпустить наружу. Вот и всё решение! Тривиальное до ужаса. И не надо вагон отверстиями дырявить по всей длине. Это Яшка нам голову с отверстиями заморочил. Мы и зациклились.
Такую же трубу снизу. И персоналу достаточно закрыть отверстия снизу и сверху по обе стороны и с обоих концов. Хоть тряпками. Не, тряпками, конечно не будем. Какие-нибудь неотделяемые крышки. Ну, это-то Васильев сообразит, как сделать. Или какой-нибудь Семёныч…
Ладно, спать идти пора. Завтра на зарядку с утра. Тут есть, где побегать. Не то, что в Минске.
Окончание главы 5.
Глава 6
Каникулы
Сообщение Совинформбюро от 1 ноября 1941 года.
' На Северо-Западном и Западном фронте затишье. Зажатые в Прибалтике немецко-фашисткие войска встали в оборону. Наши войска перегруппировываются. На Южном фронте и Приморской группировке бои местного значения.
Согласно Постановлению ГКО от 28 октября создан новый Украинский фронт.
С большим подъёмом проходит предоктябрьское соревнование в колхозах Горно-Бадахшанской области (Памир). Досрочно выполнив годовой план поставок хлеба, овощей, картофеля, мяса, масла, брынзы, шерсти, кожсырья, сена, колхозы приступили к продаже государству излишков хлеба и других продуктов сельского хозяйства. Сотни тонн овощей и фуража проданы колхозами только по одному Шугпанскому району. Колхоз им. Сталина продал 120 тонн картофеля, колхоз им. Карла Маркса — 30 тонн. Многие колхозы деньги, полученные от продажи, вносят в фонд обороны страны…'