что он вынужден проходить.
Рядом со мной на столешнице ожил телефон, и я взял трубку.
— У аппарата.
— Она уже у тебя? — без предисловий уточнил брат.
— Мы обедаем.
— Где? Почему не доставил в квартиру? — засуетился князь.
— Мы уже тут. На кухне. Все в порядке, — тотчас успокоил я парня.
Судя по всему, Ксения услышала тон голоса Дениса, и глаза ее блеснули.
— Я договорился о доставке Тони в наши апартаменты. С ней прибудет команда лекарей, которых тоже придется разместить в одной из квартир на этаже. Тебе, Михаил, придется проконтролировать происходящее, потому что наши секретари могут работать только удаленно из особняка. Маришка рвется в город…
— Пусть останется дома, — вздохнул я. — Я не хочу переживать еще и по поводу ее безопасности. Пока мы не поймем, кто грозит нашим близким…
На другом конце провода раздался сдавленное ругательство. А потом Денис, понизив голос, продолжил:
— У тебя есть подозрения?
— Я буду разбираться с этим.
— Русалья неделя на носу, — напомнил брат. — Там наши близкие окажутся как на ладони. Если кто-то пожелает нанести им вред…
— Надо успеть до начала мероприятия, — озвучил я его мысль, прежде, чем сам Денис это сказал. — Я тебя понял. И все решу.
— Сможешь? — напряженно уточнил князь.
— Да, брат.
Я положил трубку и понял, что не смогу больше ничего съесть. Во рту появился горький вкус, от которого хотелось избавиться. Сидящая напротив девушка, робко уточнила:
— Помощь требуется?
— Да. Скоро доставят Тоню с лекарями. Надо будет проконтролировать размещение ее сопровождения. Я буду благодарен, если ты проследишь за камерами, которые установит служба безопасности. И…
— Я могу проследить, как ее лечат. Быть может даже смогу сама приложить к этому руки.
— Если ты поможешь восстановить ее здоровье, то я буду тебе обязан.
— Прямо «обязан», — хитро сощурилась девушка и добавила, — и больше не станешь зыркать на меня своими страшными глазами?
— Страшными? — я притворился, что не понимаю, о чем речь.
— Я сделаю это для семьи, Морозов, — Ксения отложила вилку, но продолжала держать в руке нож. — И однажды я тоже попрошу тебя о помощи. Ты поможешь мне не потому, что стал мне «обязан». А потому что я — часть твоей семьи.
— Хорошо, — я едва удержался от улыбки, оценив ход Серовой.
Вновь зазвонил телефон. Администратор сообщил, что в комплекс прибыла лекарская карета.
— Я проконтролирую их размещение, — по-деловому заявила Ксения и взяла с края стола конверт с ключом. — Не беспокойся. Я сумею все организовать. А ты делай то, что обещал князю.
— Ты и наедине его так называешь? — усмехнулся я.
— Не твое дело, — беззлобно отозвалась девушка и тотчас посерьезнела. — Будь осторожнее, Михаил Владимирович. Мне правда страшно, что с тобой что-то случится. Потому что потом возьмутся за Дениса. Пусть у вас есть уже бастард и на подходе еще несколько, но это все еще чужие в семье люди.
Она пошла прочь, а я задумчиво принялся загружать опустевшие тарелки в посудомойку. Ксения была права и пока еще Морозовы не стоят на твердой земле. Рано еще расслабляться.
Затем набрал Маришку и дождался ответа.
— Алло, — выдохнула она в трубку. — Миша, я не понимаю, почему мне нельзя выходить за территорию особняка? Это ведь глупо.
— Слушайся князя и не вздумай перечить, — строго потребовал я и девушка замолкла. — Не пробуй сбегать или придумывать еще что-то.
— Это приказ? — сухо поинтересовалась она.
— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то, — смягчился я, ощутив вину за свой тон. — Кто-то вытолкнул Тоню из окна. Она чудом осталась жива. Если ты пострадаешь, то я себе этого не прощу.
— Все так серьезно?
— Мариш, иначе бы я не стал бить тревогу.
— Тебе там без меня будет плохо, — заявила Маришка с грустью.
— Конечно, моя хорошая, — я преувеличенно громко вздохнул. — Но сейчас мне нужно, чтобы ты мне помогла.
— Что нужно?
— Обсуди все с Лилией…
В этот момент послышался шум и уверенное «дай мне трубку».
Спустя несколько судорожных ударов сердца из динамика раздалось:
— Здравствуй, княжич.
Я оперся о столешницу и сжал аппарат в ладони так, что пластик скрипнул.
— Лилия Владимировна, как ваше здоровье?
— К чертям собачьим вопросы о здоровье, — отозвалась она отрывисто. — Я давно уже ощущаю себя вполне сносно. Ответь, почему ты перестал пить чай, который выдал тебе Федор? Маришка проверила сбор на твоей кухне, и тот оказался нетронут.
— Потому что меня вылечил один дядька, — ответил я, растрепав волосы. — Смешной такой с чешуей на хвосте.
— Неужели? И он сделал это сам, без принуждения? — тотчас насторожилась девушка.
— Сам. Сказал, что должен был дядюшке. И теперь долг выплачен.
— И как ты себя чувствуешь? Избавился от болезненной тяги? — ее голос зазвенел от напряжения.
— От тяги не избавился, — ответил я и добавил спустя несколько мгновений. — Но не ощущаю ее болезненной. Ты считаешь, что нам нельзя видеться?
— Не знаю, — как-то неуверенно ответила секретарша и, судя по звуку, прикрыла трубку ладонью. — Я боюсь причинить тебе вред.
— Хочу тебя увидеть, — хрипло сказал я.
— Я боюсь…
— Ничего ты не боишься, — перебил ее я. — Ты всегда уверенная в себе и вредная. И я уже смирился, что другой ты не будешь.
— Михаил Владимирович, перестаньте вести себя как…
— Я соскучился по тебе, — едва слышно сказал я и добавил уже громче. — Не отвыкай от меня, Водянова. Я вернулся к тебе, слышишь? Вернулся, потому что знал, что ты меня ждешь. Ведь ждешь?
— Перестань, — простонала она. — Ты делаешь только хуже.
Мы молчали, слушая дыхание друг друга в динамиках. Я точно знал, что ее пальцы также сильно сжимают аппарат, как и мои.
— Это все яд, — тихо сказала она наконец.
— Во мне его больше нет, — ответил я уверенно. — И я все равно хочу быть рядом.
— Ты просто…
— Непросто, Лиля, — возразил я и откинул со лба отросшие волосы. — Между нами все не просто. Но я все исправлю.