Иван, едва отскочив в сторону, чтобы пропустить выброшенную из облака визжащую Хразу.
– Ты зачем туда посадил мышей? – набросилась она на Ивана, едва придя в себя.
– Каких ещё мышей? – возмутился Иван. – Что там происходит?
Он отмахнулся от наседающих на него отторженцев облака и вошёл в него. Там творилось нечто странное. Бόльшая часть введённых им сюда людей сбилась в тесную группу, отступившей под напором четверых беснующихся колонистов. Каждый из них занимался своим: прыгали, остервенело чесались, делали необычные движения, словно находились в невесомости, дико, наливаясь кровью, кричали, а в целом создавали картину безумства.
Появление Ивана одни – смирные – встретили с надеждой, а безумствующие – с облегчением: они стали приходить в себя, затихать и осмысленно осматриваться.
– Арно, что здесь произошло? – обратился он к ходоку, стоящему впереди большей части людей в боевой позе, обороняя её от тех, кто только что неистовствовал. – Давно это началось?
– Да сразу, как сюда ты переправил всех.
– И сразу все
– Да нет, будто, – неопределённо пожал плечами Арно, он явно не знал, как ответить Ивану.
– Джордан, ты что-нибудь отметил?.. Ты где?
– Здесь я, – фиманец пробился вперёд и встал рядом с рослым по сравнению с ним Арно, отчего потерялся на его фоне. – Они… Их как будто отбило от нас. Как стенка между нами появилась. Их – туда, нас – по другую сторону, сюда.
Арно покривил губы и сверху вниз посмотрел на Джордана.
– А дон Севильяк?
– Его отдельно и от нас, и от них… С ним ещё двое было. Потом его не стало.
– Так. Ну, а Храза?
– Вообще её не видел.
– Её… её я тоже не видел, – подтвердил Арно и стал усиленно высматривать среди женщин Хразу. Позвал: – Храза!
– Как не была, – возразил Иван. – Она же…
– Да была она, была! – подала голос Шилема, тоже выдвигаясь к ходокам. – Она бегала тут от кого-то, кто её догонял, и вопила.
– Так, – подвёл черту Иван, не зная, что ещё сказать, а в голове крутилась, да и на языке тоже: «им надо дать время».
Но что бы это означало: дать время? Дать время привыкнуть? И тогда облако не станет для них местом, где им не прижиться. Если так, то проблемы нет: пощекочет, подёргает, попугает мышами, как Жесику, и – всё уладится.
А, может быть, он должен с ними поделиться временем? Вернее тем, что проявилось у него при отторжении Хиркуса? Но как?
И ещё гвоздём сидели слова Девиса: – «Не играй временем…»
А, может быть, ну их всех к чёрту!?
Он тут ломает голову: что да как, а вошёл сюда – и всё успокоилось.
Иван заставил стенку облака стать прозрачной для всех колонистов.
Рядом, рукой достать, стоял встрёпанный дон Севильяк, тараща глаза, но явно ничего не видел. Черты лица его сложились в обиженную маску: бросили, забыли?
Чуть дальше от него испуганно оглядывалась Храза. Она слегка наклонилась, и что-то выспрашивала у колониста, покинувшего облако первым. Второй уходил к группе Хиркуса, всё ещё удерживаемого временным пространством, но колонист пересекал его, как было видно, беспрепятственно.
Дон Севильяк дрогнул от внезапно из ничего возникшей руки, потянувшей его тоже в никуда. Он стал вырываться, пока Иван не показался сам и не прикрикнул на него.
Оставить облако полностью Иван теперь не решался, боясь, что с некоторыми колонистами, да и с доном Севильяком могут опять случиться неприятности. Поэтому, втащив дона Севильяка, ожидающего нападения на него щекочущего ощущения, Иван лишь выдвинулся наружу плечами и позвал Хразу. Но та в ответ только отрицательно мотнула головой.
– Остаёшься?
Последовал тот же ответ.
– Я ждать не буду! И так уже… А ты что решил? – обратился он к колонисту.
Ответ последнего опередила Храза.
– Позови Арно!
– Зачем он тебе? – возмущённо воскликнул Иван.
Ну, точно, как в деревне. Подойдут к воротам, заглянут и – позови имярека.
– Не твоё дело! – дёрнула развитыми плечами Храза.
– Нет уж. Это уже моё дело! Оставайся! А ты иди сюда, если решился на переход к людям.
Колонист ещё некоторое время колебался, но, видя решимость Ивана, поспешил к нему, и секундой позже очутился в облаке.
– Я тоже! – закричала Храза.
Иван зло цыкнул на неё.
– Входи! Быстрее!.. – подогнал её Иван, хотя необходимости этому не видел.
Но ему надоело уговаривать, размещать, успокаивать и вообще, заниматься не тем, чем ему хотелось бы.
Но была и правда в том, что он не знал, чем заниматься.
В конце концов, возвращение домой поставит перед ним снова и снова один и тот же вопрос: что он должен будет делать, чтобы дать или придумать какое-то дело ходокам?
Да и не могло быть у них никакого дела, как он теперь догадывался, хотя ещё не мог сформулировать свои подозрения, чтобы сказать им о том.
Прерванный переход
Знакомая картина – карта времени – простёрлась перед ним.
Иван не стал вдаваться в подробности, что видят ходоки, о чём он обычно их спрашивал. В конце концов, каждый видит нечто своё и не то, что видит он.
Однако дон Севильяк удивлённо отметил:
– Мы тут что… по воде поплывём? – А на немой вопрос Ивана пояснил: – Вода же кругом и волны… И…– Он распахнул и без того большие глаза. – Она же течёт! Вон туда, Ваня.
В том направлении Иван видел будущее, поэтому, не вдаваясь в подробности своего видения, сказал:
– Вот мы и поплывём по течению… К нам…
– Мы разве на корабле? – Шилема с сомнением оглядела ходоков. – Здесь же сплошные… дерби. И деревья.
– Мы не на корабле и под нами не вода. А зарослей никаких нет. Я вижу иное, нужное нам. Если вы видите другое, то это так и должно быть. А сейчас помолчите. Займитесь собой. – Стенки облака для всех затуманились. – Мне надо…
Он не договорил, так как хотел сказать: сосредоточиться, но облако, по-видимому, уже получило от него какой-то подсознательный сигнал. Возможно основной, о чём он только и думал: двинуться по оси времени. Рисунок «карты» дрогнул и плавно поплыл вниз под ноги Ивана; туда уходило прошлое.
Он не удержался и облегчённо выдохнул:
– Мы двинулись!
Всё-таки его временной «ковчег», как ему казалось, был им самим перегружен сверх меры. А он, оказывается, так же легко, как прежде, когда они были вдвоём с Джорданом, а потом втроём с Шилемой, подчинился его воли.
Иван не торопил его движение. И так тысячелетия отлетали прочь в считанные секунды.
Но время в самом облаке шло своим нормальным чередом, и ходоки, и колонисты постепенно оживали после напряжения принятия решения и погрузки. Иван слышал за спиной нарастающий гул голосов, пискнул ребёнок и бормотание матери, но сам ни с кем не общался.
Подумав, он наметил сделать первую остановку где-нибудь в пятом тысячелетии до той эры, где он прожил сам. Поэтому был погружён в исчисления расстояний на карте времени. Ему удалось чуть позже отметить, что оно, это расстояние не линейно: время ближе к