Читать интересную книгу От часа тьмы до рассвета - Вольфганг Хольбайн

— Ну если никто ничего об этом не знал, то и не может быть никакого безумного убийцы, — наконец возразил я.

— Нашелся кто-то, кто сложил дважды два, как и я, и кто немного в курсе истории крепости, — настаивал Карл. — Может быть, этот убийца тоже житель деревни.

— Все это просто не сочетается, — возразила Юдифь. — Вы забыли о фотографиях, которые мы нашли здесь. Этот доктор Зэнгер, который был на снимке с дедом Эда, этим эсесовцем. Оба они имели отношение к крепости, и оба они пережили войну. Должно быть, история со школой была всего лишь маскировкой, чтобы попасть в крепость и тайно завладеть сокровищами, и в таком случае у них были десятилетия для того, чтобы все это незаметно вывести отсюда.

— Нет, — Карл решительно замотал головой. — Когда речь идет о произведениях искусства, то это слишком опасное дело. Нечто вроде этого просто нельзя так сразу продать. Нужно переждать.

— Да ерунда! — вырвалось у Юдифи. — Есть огромный черный рынок предметов искусства. Когда из частной коллекции исчезает известная картина, кто-то же занимается этим! А если здесь были только слитки золота и зубное золото, то тогда это вообще не проблема захапать такие ценности. Для верности можно было просто расплавить золото и отлить новые слитки, чтобы скрыть имперского орла с нацистских слитков. Ты гоняешься за иллюзиями, Карл. Здесь не фильм про пиратов, а действительность!

— Все это как-то связано с детьми, — неожиданно прошептала Элен. Вместо того чтобы ввязываться в дискуссию, она все это время весьма внимательно и подробно изучала книги и документы. — Если посмотреть на места, которые она подчеркнула, в большинстве из них идет речь о детях, — сказала она громче и уже обращаясь напрямую к нам. — То место, которое я вам прочла, там речь шла об умерщвленных газом детях, трупы которых были препарированы. Еще об опытах над детьми в концентрационных лагерях. И потом эта история с Лебенсборном, с сотней лишенных попечения детей. Вы не видите здесь связи? И, наконец, история этой крепости, которая была пансионатом для матерей и школой. Это тоже все связано с детьми.

— Возможно, она сама не может иметь детей, и поэтому слегка зациклена на детях, — с издевкой предположил Карл, который снова нашел подходящий повод для одного из своих дурацких высказываний, которое на этот раз было явно ниже пояса.

Рыжеволосая докторша холодно смерила его взглядом.

— Хозяин гостиницы в роли любителя-психолога. Не часто в заброшенных деревнях на краю света наткнешься на гения, — насмешливо сказала она и протянула ему раскрытую книгу, часть текста в которой была обведена ядовито-желтым маркером. — Ты только полистай немного. Почти во всех отмеченных местах речь идет о детях. Может быть, тебе следует принять во внимание, что ты лишком зациклен на своих несметных сокровищах? Это не связано с тем, что ты не в состоянии заработать денег?

— Ну ты же не думаешь всерьез, что они во время войны привезли сюда целую колонну грузовиков, нагруженную детьми? Или? — Карл закатил глаза, что сделало его очень похожим на «Оно» Стивена Кинга. — Хотя, конечно, — иронично продолжал он. — Они спрятали их в подземелье, и теперь там маленькие арийцы ждут, когда их фюрер возродится из пепла, как птица Феникс, и начнется новая эра. Безумная идея. Я под впечатлением.

— Я не знаю, что было в грузовиках, — невозмутимо ответила Элен, нервозно отводя со лба прядь волос, — но Мария искала что-то, связанное с детьми, в этом я совершенно уверена.

— Ну а уж если фрау доктор уверена, то это и есть истина в последней инстанции. Не могу с этим не согласиться, — издевательски проговорил Карл.

— А мне эта мысль кажется гораздо более убедительной, чем твой бред про нацистские сокровища.

Я с удивлением обнаружил, что Юдифь встала на сторону Элен, но сразу поправил себя: ее высказывание ничего не имело общего с тем, что она приняла сторону Элен, просто ее наглость по отношению к Юдифи была относительно безвредной по сравнению с вульгарной руганью Карла. Это случилось лишь потому, что точка зрения докторши звучала для нее гораздо более убедительной.

— Мы должны идти по следу этих детей, — пробормотала Элен, полностью погруженная в свои мысли. Казалось, все оборачивается к лучшему, и мы можем больше не обращать внимания не болтовню Карла. Я завидовал ее способности умело направлять разговоры в нужном ей русле. В противоположность ей я был большим мастером добиваться своими высказываниями целей противоположных тем, на которые я рассчитывал.

— Давайте лучше посмотрим, что у нее еще есть в чемодане, — вдруг тон Карла снова стал покорным и даже раболепным. Все-таки он был и оставался противным слизняком, который как только наталкивался на какое-то препятствие, становился изворотливым как угорь. Не дожидаясь ответа, он начал снова копаться в одежде Марии, вытянул из хаоса один черный нейлоновый чулок и похвально присвистнул. — Ну этого я уж никак не ожидал от нашей «серой мышки», — прошептал он, непристойным жестом проводя чулком у своего толстого носа, из ноздрей которого торчали противные черные волоски, слепленные запекшейся кровью. — Еще и надушены, — усмехаясь, прокомментировал он. — Хотелось бы мне узнать, что у них тут было с Эдом.

Элен шагнула к нему, энергичным движением вырвала чулок из его руки и бросила его обратно в чемодан.

— Хватит! — рассердилась она. — Убери свои грязные руки от ее вещей!

— Ах, вот даже как! — презрительно воскликнул хозяин гостиницы. — Здесь есть что-то, чего я не должен видеть? Так, может быть, вы с ней заодно?

— Ну хватит, Карл, — я, нахмурившись, шагнул к нему, надеясь, что он не заметит того почтения, которое я испытывал к его внушительной фигуре, и мне, напротив, удастся его чуть-чуть испугать. Карл действительно слегка отступил назад, и это он хорошо сделал, потому что почтение почтением, но я не стал бы медлить ни секунды и начистил бы ему морду, если бы только ему пришло в голову как-то нападать на мою Юдифь, пусть даже только словесно. — Юдифь, лучше ты посмотри оставшиеся вещи, — проговорил я, обращаясь к ней.

Юдифь молча кивнула, вытянула и отложила в сторону пару каких-то предметов одежды, но было совершенно очевидно, что в оставшихся тряпках больше нет книг и папок с документами, а также больше ничего, что как-то касалось бы кого-то из нас.

— Карл, а что все-таки конкретно произошло здесь в конце войны? — спросила Элен спокойным, деловитым тоном. — Что это были за грузовики, про которые ты рассказывал? А есть ли на деревенском кладбище могилы военного времени?

Не понимая ничего, я покачал головой и с открытым ртом уставился на докторшу. Я не мог постичь, как это она может поддаваться на примитивные игры, в которые играет Карл, эта разжиревшая бестия врала, как только открывала рот. А может быть, наоборот, это я сплю и не вижу, как эта докторша играете ним, а Юдифь со мной? Черт возьми, что же происходит?

Хозяин гостиницы с задумчивым видом старательно почесал подбородок. Актерское мастерство на «отлично», подумал я про себя. Если бы он уже кучу раз не наврал нам с три короба, я бы мог поверить, что он действительно размышляет над вопросом Элен. Кто кого надувает?

— Никаких могил нет, насколько я помню, — растягивая слова, ответил, наконец, хозяин гостиницы. — Я сам не видел и знаю только по рассказам. Здесь, в долине, мы были в глубоком тылу. Иногда были слышны отголоски бомбардировок, но здесь не было никаких воздушных налетов, никаких зениток и никаких прожекторов. Ничего не было. Поэтому и налетов не было. Вермахт даже не попытался защищать Грайсфельден, когда в него в начале сорок пятого вошли союзники, — он наигранно наморщил лоб. — Но ходили слухи, что во время постройки подземных сооружение умерло несколько рабочих. Но их не похоронили на кладбище. Должно быть, нацисты закопали их где-то здесь, в крепости, — из-за подневольных рабочих не стали бы поднимать много шума.

— Ну а что насчет грузовиков, о которых ты говорил? — не унималась Элен. — Я почувствовал, что спокойствие, с которым она задает вопросы, дается ей с большим трудом.

Карл уставился на дверь, как будто боялся, что нас могут подслушивать. И хотя у него вовсе не было для этого повода, он понизил свой голос до шепота, чем довершил впечатление театральности своего выступления, что было уже совершенно лишнее, так как оно и так было достаточно фальшивым.

— Незадолго до прихода союзников с запада прибыло много грузовиков вермахта, — продолжал заливать он. — Они были полностью нагружены. Мой отец видел их собственными глазами. Нацисты что-то делали здесь, в крепости, когда американцы были уже совсем близко. А на пастбище старого Грютерса приземлился самолет. У пилота, должно быть, были железные нервы. Ведь он посадил самолет на лугу возле холма. Говорили, что туда же подъехал лимузин, такой большой «ситроен». Грютерс видел, как из самолета выгрузили большой ящик, а потом в самолет сели два господина доктора и самолет взлетел.