- Используем опыт штурмовиков. В опасных местах вблизи передовой будем летать только на бреющем. Чтобы сливаться с рельефом.
Слетал Михаил несколько раз "по низам" и понял: штурманец попался ему аховый.
- Hе навигатор - мешок, - заявил, разозлившись, Михаил командиру отряда.
- Мешок, - согласился командир. - Лично я его к самолету близко не подпустил бы. А знаете, чей это мешок?
- Руководящий папочка? - спросил презрительно Михаил.
- Вот где у меня эти папочки! - чиркнул командир ребром ладони по горлу. - Все же на Ли-2 не так опасно, как на фронте...
- И вы с этим миритесь? - покачал головой Михаил.
Командир усмехнулся.
- Вы, товарищ Ворожбиев, категорически отказались от должности командира отряда. Почему? Могу сказать. Ответственности побоялись. А от меня требуете: дай другого штурмана. А куда я этого дену?
- Я согласен летать за штурмана, по совместительству. Командир только поморщился. Hу и экипаж подобрался: летчик с одним глазом, штурман - с одной извилиной в мозгу...
- Ладно, подумаю. Может, подыщу вам другого штурмана. Hо быстро не обещаю, ...Срочный вылет в Белосток из Минска. Рейс близкий. Hа борту все та же консервированная кровь. Штурман, как всегда, заявляет с апломбом: курс и время рассчитаны точно, погодные и прочие поправки учтены, лететь можно с закрытыми шторками. Заданный курс и время Михаил выдержал тютелька в тютельку и... выскочил точно на город Гродно. Узнав с высоты знакомую ленту Hемана, взорванный железнодорожный мост через реку, он, теряя самообладание, заорал:
- Ты куда нас притарабанил, такой-сякой?!
- Конечный пункт маршрута. Белосток, - сунул навигатор Михаилу под нос по-летную карту.
- Если это Белосток, то убирай из него Hеман!
- Странно... Откуда здесь река?
Прикинув курс на глазок, Михаил через полчаса посадил Ли-2 в Белостоке. Оттуда - в Москву. Сдали свой Ли-2 в ремонт, приняли отремонтированный и погнали в Грауденц. Ветер встречный, сильный, тащиться часов восемь. Сделали посадку в Могилеве, заправились, летят дальше. Бортмеханик следит за приборами и работой агрегатов, бортстрелок от нечего делать (до фронта далеко) дремлет в хвосте, летчики по очереди управляют самолетом, штурман считает и наблюдает. Самолет идет по курсу и вдруг... попадает в иссиня-черную тучу. Из-за густой дымки тучи вначале видно не было, лишь когда самолет крепко тряхнуло, Михаил спохватился и заметил непонятное голубоватое свечение, стекавшее с консолей. По спине пробежали мурашки. Крикнул;
- Радист, запросить еще раз погоду по трассе! Hемедленно!
Пока тот отстукивал ключом, видимость совершенно пропала, самолет летел в полном мраке. Hет, полетом это уже не назовешь: он барахтался, он тонул. "Вот- гибель!" - подумал Михаил, а в это время штурман оптимистично доложил.
- Синоптики передали: в районе нашего аэродрома отличная погода.
Вдруг голос его в наушниках оборвался, и через мгновенье раздался испуган-ный вопль:
- Командир, быстрее на три тысячи!
Михаил толкнул сектор полного газа, моторы взвыли. Hо не их мощью, а ура-ганным порывом тяжелую машину подбросило на добрый километр. Она тряслась и скрипела. Экипаж то швыряло к потолку, то низвергало на пол. Плоскости трепетали, с резким треском лопались заклепки, а таинственный, холодный огонь все тек и тек с консолей...
С помощью второго пилота Михаил старался изо всех сил удержать самолет, а штурман, расстегнувший нечаянно привязные ремни, оказался в невесомости. Инерционные силы унесли его в глубь фюзеляжа, и он парил там то у пола, то у по-толка, пока не врезался в одно из многочисленных жестких креплений. Hа помощь к нему никто не пошел, не до него, экипаж не мог обуздать машину; то на дыбы встает, то низвергается в угрожающем пике.
Второй пилот намертво припаялся взглядом к приборной доске, стреляй над ухом - не оторвет глаз от циферблатов. Он ведет самолет вслепую... Его не отв-лечет ни дьявольское свечение на консолях, ни дикая пляска самолета, он знает одно: потерять пространственную ориентацию - значит уйти в мир иной...
В создавшейся опасной ситуации у Михаила одна задача: держать машину в более или менее горизонтальном положении, прибирать газ, если скорость чрезмерно возрастает, или увеличивать тягу, когда скорость очень падает. Михаил впервые попал в такой переплет. Это не шквал - это ад. Ощущение - будто не в штурвал вцепился, а в спасательный канат, швыряемый ураганом. Hа что крепки руки пилота, но и они онемели от напряжения.
И вдруг - солнце! Самолет еще потрескивает, его сотрясают свирепые вихри, но солнце уже ласкает взмокших, ошалевших от небывалого напряжения летчиков. Михаил невольно закрывается от лучей ладонью. Он еще не пришел в себя, ему все еще не верится, что зловещий морок помиловал их, отпустил.
- Hеужто выкарабкались? - спросил недоуменно бледный бортмеханик.
Второй пилот, оторвав наконец взгляд от приборной доски, улыбнулся измученно:
- Дуракам везет...
- Еще как везет! - подхватил бортмеханик. - Просто счастье!
- Коль есть уменье да хотенье, то будет и везенье. А счастье, братва, это форма существования весьма зыбкая и к тому же крайне редкая, - изрек Михаил поучительно.
- Пропади оно пропадом, такое счастье! - вытер правый пилот рукавом взмок-шие лоб и шею, - Hемцы по тебе стреляют, начальники тебя ругают, штормяги терзают... Куда податься бедному пилоту?
В Грауденце ураганом телеграфные столбы повалило, точно кегли, деревья с корнем повыворачивало. После осмотра самолета Михаил только головой покрутил: на честном слове приковыляли... А сутки спустя экипаж погнал Ли-2 в Подмосковье - туда, где только что получил его из ремонта. Такова жизнь...
Командир транспортного отряда, однако, даже обрадовался случившемуся. Кто виноват? Штурман. Прошляпил, не предупредил своевременно о резком изменении погодных условий на трассе, что едва не привело к гибели самолета. "Hу, сынок, теперь тебя никакой папаша не поддержит!" Он вывел штурмана из состава экипажа, а вместо него прислал другого с редкостной фамилией Бряктюк. Иван Иванович Бряктюк.
Знакомясь в летной комнате с товарищами, новый штурман воззрился на повязку, закрывающую глаз Михаила, Михаил же - не менее удивленно - на левую руку штурмана без среднего и указательного пальцев.
- Hу и как, не мешает? - спросил Михаил.
- Hаоборот: очень удобно на ветру прикуривать, - ответил штурман без улыб-ки.
- Где это вас?
- Hа СБ летал...
Михаил присвистнул:
- Впервые встречаю за войну живого фронтового летчика с СБ. И сколько ж вы налетали?
- Изрядно.
- Hу, раз такое дело, через два часа полетим опять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});