Читать интересную книгу Воля к смыслу - Виктор Франкл

Тем не менее я почувствовал, что она сомневалась в реализации высшего смысла своей жизни. Boт почему мне захотелось помочь ей преодолеть свои сомнения. Сперва я спровоцировал их проявление, а затем вступил с ними в борьбу, подобно Иакову, боровшемуся с ангелом до тех пор, пока не получил от него благословения. Я захотел побороть подавленное и неосознаваемое экзистенциальное отчаяние своей пациентки, чтобы она, в конце концов, «благословила» свою жизнь — несмотря ни на что, сказала ей «да», Итак, моя задача заключалась в том, чтобы вывести ее сомнения о смысле своей жизни на сознательный уровень, а не в том, чтобы подавить их.

Д-р ФРАНКЛ: Вот вы говорите о каких-то необыкновенных чувствах, но они должны были иссякнуть, не правда ли?

ПАЦИЕНТКА (задумчиво): Действительно, сейчас все кончается...

Д-р ФРАНКЛ: Хорошо, не думаете ли вы теперь, что все удивительное, что было в вашей жизни, может быть уничтожено и обесценено приближающимся концом? (Я знал, что ей известно о близком конце!)

ПАЦИЕНТКА (еще более задумчиво): Все удивительное...

Д-р ФРАНКЛ: Но скажите мне, как вы думаете, — может ли кто-то лишить вас, например, того счастья, которое вы испытали? Может ли кто-то уничтожить его?

ПАЦИЕНТКА (уже обращаясь ко мне): Вы правы, доктор, его никто не может уничтожить!

Д-р ФРАНКЛ: А может ли кто-нибудь уничтожить доброту, которую вы встретили в своей жизни?

ПАЦИЕНТКА (все более эмоционально): Никто не может уничтожить!

Д-р ФРАНКЛ: Все, чего вы достигли и что завершили...

ПАЦИЕНТКА: Никто не может уничтожить!

Д-р ФРАНКЛ: Может ли кто-нибудь удалить из мира то, что вы храбро и с честью выстрадали, — удалить это из прошлого, в котором вы храните его?

ПАЦИЕНТКА (уже со слезами на глазах): Никто не может удалить! (Пауза.) Это правда, что мне пришлось столько страдать, но правда и то, что я пыталась мужественно и стойко выносить удары судьбы. Видите ли, доктор, я отношусь к своему страданию как к наказанию. Я верю в Бога.

Логотерапия, как таковая, представляет собой светский подход к клиническим проблемам. Как бы то ни было, когда пациент стоит на твердом фундаменте религиозной веры[67], не может быть никаких возражений против использования его религиозных убеждений и подключения его духовных ресурсов для достижения терапевтического эффекта. Чтобы добиться этого, логотерапевт может постараться поставить себя на место пациента. Именно это я и сделал.

Д-р ФРАНКЛ: Не было ли страдание иногда вызовом? Разве непонятно, что Бог мог захотеть посмотреть, как Анастасия Котек вынесет его? Он, должно быть, сказал: «Да, она перенесла его очень храбро». А сейчас скажите мне: может ли кто-нибудь удалить такое достижение и свершение из мира, фрау Котек?

ПАЦИЕНТКА: Естественно, никто не может сделать это!

Д-р ФРАНКЛ: Это остается, не правда ли?

ПАЦИЕНТКА: Остается!

Д-р ФРАНКЛ: Кстати, у вас были дети?

ПАЦИЕНТКА: У меня не было детей.

Д-р ФРАНКЛ: Считаете ли вы, что жизнь имеет смысл только тогда, когда есть дети?

ПАЦИЕНТКА: Если это хорошие дети, то почему бы этому не быть благословением?

Д-р ФРАНКЛ: Верно, но не забывайте, что, например, у величайшего философа всех времен, Иммануила Канта, не было детей; но осмелится ли кто-нибудь усомниться в том, что его жизнь имела смысл? Я, скорее, подумаю, что если бы дети были единственным смыслом жизни, то жизнь стала бы бессмысленной, потому что в жизни, кроме этого, надо чего-то достичь и что-то завершить. И именно это вы сделали. Самого лучшего, в жизни вы добились своим страданием. В том, как вы несете свои страдания, вы стали примером для наших пациентов. Я поздравляю вас с этим достижением и завершением, также я поздравляю и ваших товарищей по палате, потому что у них есть возможность быть рядом с вами и видеть все своими глазами. (Я обращаюсь к студентам.) Esse homo! (Присутствующие неожиданно начинают аплодировать.) Это вам аплодируют, фрау Котек. (Она плачет.) Это аплодисменты вашей жизни, вашему достижению и завершению. Вы можете гордиться ей, фрау Котек. Как мало людей могут гордиться своей жизнью... Я должен сказать, что ваша жизнь как памятник. И никто не -может удалить его из мира.

ПАЦИЕНТКА (овладев собой): То, что вы сказали, профессор Франкл, это утешение. Мне очень приятно. В самом деле, я никогда не слышала чего-либо подобного... (Медленно и спокойно она покидает лекционный зал.)

Теперь, очевидно, она победила свои сомнения. Неделей позже она умерла; подобно Иову, можно сказать, «в полном возрасте». В течение последней недели своей жизни, однако, она больше не испытывала депрессии, напротив, была полна веры и гордости! До этого она сообщила доктору Герде Бекер, дежурившей по палате, что сильно страдает из-за чувства своей бесполезности. Проведенное нами интервью заставило ее осознать, что жизнь ее имела смысл, что даже ее страдания не были напрасными. Ее последними словами, которые она произнесла непосредственно перед смертью, были: «Моя жизнь как памятник. Так профессор Франкл сказал всей аудитории, всем студентам в лекционном зале. Моя жизнь не была напрасной...»

Так записано в сообщении доктора Бекер. Мы не ошибемся, утверждая, что, подобно Иову, фрау Котек «сошла в свою могилу, подобно тому, как копна пшеницы нисходит в свой срок».

ГРУППОВЫЕ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ОПЫТЫ В КОНЦЕНТРАЦИОННОМ ЛАГЕРЕ[68]

Следующее изложение основано на моих собственных наблюдениях и опыте в концлагерях Аушвица, Дахау и Терезенштадта. Перед тем как изложить специфический опыт психотерапии и опыт групповой психотерапии, мне, однако, представляемся целесообразным сказать сперва несколько слов о психопатологии тюремно-лагерной жизни. Это, в то же время, может быть вкладом в познание симптомов так называемых тюремных психозов и особенно того явления, которое во время Первой мировой войны получило известность как «болезнь колючей проволоки».

В психологии лагерной жизни можно выделить три фазы: 1) шок, связанный с прибытием; 2) типичные изменения характера, происходящие по мере пребывания в лагере; 3) фаза убытия.

Шок, связанный с прибытием, в сущности, представляет собой состояние паники, которая примечательна только тем, что сопровождается надвигающейся угрозой самоубийства в самом деле, единственное, что является слишком понятным для индивида, заключается в том, что, оказавшись в ситуации угрозы смерти в газовой камере, он угрозе «пойти на газ» предпочитает «пойти на проволоку» — совершить самоубийство, дотронувшись до находящейся под высоким напряжением проволоки, окружающей лагерь, или, по крайней мере, думает об этом.

Если попытаться квалифицировать фазу, связанную с шоком прибытия, психиатрически, то можно отнести ее к аномальным аффективным реакциям. Но не надо забывать, что в концлагере, в ситуации, которая сама по себе является аномальной до крайней степени, «аномальную» реакцию этого типа можно считать чем-то нормальным.

Однако очень скоро состояние паники уступает место безразличию, совершается переход ко второй фазе — изменениям в характере. Вместе с безразличием возникает состояние раздражения, поэтому в психическом состоянии заключенного, в конце концов, преобладающими становятся два: апатичность и агрессивностъ. В конечном счете, они оба являются следствием сосредоточения всех усилий и стремлений индивида к самосохранению, в то же время все, что связано только с сохранением вида, способствует деградации. Хорошо известно, что у заключенных понижены сексуальные влечения, и в этом играют роль не только психические, но и соматические факторы. В целом можно сказать, что заключенный впадает в некую культурную спячку. Все служит исключительно цели самосохранения.

Обсуждая это явление, психоаналитики, находившиеся среди заключенных, единодушно говорили о регрессии, о проявлении более примитивных форм поведения. Другую интерпретацию предложил профессор Эмиль Утиц, который находился в одном из вышеупомянутых лагерей в то же время, что и я. Он считал, что изменения носят шизоидальный характер[69]. Не вдаваясь в теоретические тонкости, я полагаю, что этим характерным изменениям можно дать более простое объяснение. Мы знаем, что если человеку давать очень мало есть и спать (паразиты!), то он уже будет склонен раздражительности и апатии. Кроме этого, на людей оказывает свое влияние недостаток никотина и кофеина, поскольку эти так называемые яды цивилизации, помогают подавлять раздражительность и преодолевать апатию.