будущем образе действий. Он говорил, что приезд Чернышева в Стокгольм и то, что он ему сказал о расположении к нему императора Александра, тем более возбуждает в нем радость, что носились слухи, будто его поездка в Париж касается именно отношений Франции к Швеции и жалоб на нее. Говорили даже, что дела складываются так, что Швеции грозит разрыв с Россией, если она не согласится беспрекословно исполнять все требования Франции.
— Россия, — сказал Бернадот, — единственная держава, которой может бояться Швеция, и ее покровительство, безусловно, необходимо для существования и спокойствия нашей страны.
Он говорил, что Швеция никогда не решилась бы на такой гибельный для общего спокойствия шаг, как объявление войны Англии, если бы Наполеон не уверял, что Россия поддерживает его. При этом положение Швеции отлично от всех других государств, потому что она может существовать, только сохраняя мир и поддерживая торговлю. Между тем эта война лишает ее доходов и предметов первой необходимости (например, соли), без которых она обойтись не может.
Он говорил, что объявлением войны Англии Швеция сделала все, что только могла в угоду Франции, но все остальные ее требования не могут быть выполнены без нарушения основных законов страны. В частности, чтобы конфисковать товары, которые уже находятся внутри страны, в домах, которые прошли через таможни, необходимо разрешение Сейма, а собирать с этой целью Сейм было бы крайне опасно. Король не может прибегнуть к такой мере, которая способна повлечь за собой гибельные последствия.
— Вам я могу сказать прямо, — прибавил Бернадот, — что все эти меры только усиливают страдания и несчастья всей Европы, тогда как, по моему мнению, они могли бы принести пользу, если бы гордыня и чрезмерное самолюбие французского правительства не были тому помехой.
Поняв из последних слов подлинное отношение Бернадота к наполеоновской Франции, Чернышев воспользовался этим, чтобы заявить ему, что действительно император французов обращался к русскому государю с просьбой подкрепить своим участием его требования, предъявленные Швеции, но что после Фридрихсгамского мира политические выгоды России требуют поддержания дружеских отношений с ней. При этом в планы России вовсе не входит стеснять свободу действий шведского правительства, которое имеет право действовать сообразно своим собственным выгодам, не опасаясь никакого препятствия со стороны России.
— То, что вы мне говорите, — ответил на эти слова Бернадот, — возвращает мне душевное спокойствие. Швецию хотели всеми способами напугать и это действительно получилось.
Дело в том, что французские агенты не только уверяли, что Россия начнет войну с Швецией, если она не исполнит требований ее союзника Наполеона, но что между двумя дворами уже ходит мысль о том, что Франция готова уступить России всю Швецию в обмен на балтийские берега.
— Я готов был, — продолжал Бернадот, — пожертвовать собой и всем своим семейством ради блага Швеции, которая, впрочем, не лишена и возможностей постоять за себя, но я убежден, что для ее благоденствия необходимо сохранять мир.
Поясним, что в 1798 году Бернадот женился на своей марсельской знакомой, дочери торговца шелком Дезире Клари, и у них родился сын Оскар. При этом Дезире была бывшей невестой Наполеона, а ее старшая сестра Жюли вышла замуж за Жозефа Бонапарта, брата Наполеона.
Бернадот получил от императора все: маршальский жезл, титул князя Понтекорво, наконец, шведский престол. Наполеон не забывал, что и жена наследного шведского принца — будущая королева — это его бывшая возлюбленная Дезире Клари. Бернадот, полагал Наполеон, будет что-то выторговывать, будет набивать цену, но в главном он выполнит директивы императора.
Альберт МАНФРЕД
«Наполеон Бонапарт»
— Откровенно вам скажу, — говорил Бернадот Чернышеву, — что то ужасное положение, в которое поставила меня Франция в последнее время, повергает меня в невыразимую грусть. Я никак не ожидал подобного образа действий со стороны державы, которой я не без пользы и не без славы прослужил тридцать лет, а также со стороны Наполеона, которому прежде я оказывал услуги, избавляя его от многих неприятностей и затруднений.
Бернадот стал солдатом Беарнского пехотного полка в августе 1780 года, а через восемь лет его произвели в сержанты. После революции его карьера развивалась стремительно: в феврале 1790 года он получил чин младшего лейтенанта, а через четыре года, в битве при Флерюсе, он уже командовал дивизией. С Наполеоном судьба свела его в 1797 году, и их отношения почти сразу же испортились из-за взаимного непонимания и соперничества. При этом Бернадот по праву считался одним из самых выдающихся генералов Французской республики, и в июле 1799 года его назначили военным министром. В государственном перевороте 18 брюмера Бернадот не поддержал Наполеона, но и ничего не сделал для защиты Директории. Плюс еще эта история с Дезире Клари…
— Я полагал, — не скрывая обиды, сказал Бернадот, — что Наполеон будет моим защитником, будет покровительствовать мне, а не поставит меня в грустное положение с первых дней моего прибытия в Швецию. Я надеялся, что он не сделает меня жертвой своего случайного дурного расположения духа потому только, что я имел несчастье из его товарищей сделаться его подданным. Но и в качестве подданного я не стал бы выносить подобных выходок. Ничто не может изгладить во мне тяжелого сознания, отравляющего мою жизнь, что стране, которая призвала меня, чтобы царствовать в ней, я принес войну, которая ее разорит.
После таких откровенных заявлений, Чернышев позволил себе выразить мысль, составлявшую важнейшую часть