Если викинги не любили продолжительных осад, то элдормену Одде из Девона они, похоже, нравились ещё меньше. Убба, видимо, рассчитывал, что со временем у людей Одды закончится вода, а поскольку источников в их укреплении на вершине холма нет, им не останется ничего другого, как сдаться. Тогда викинги смогут спокойно подняться вверх по Паррету к своей конечной цели. Однако Одда не собирался отсиживаться слишком долго. Он применил тактику, которую некогда использовали осаждённые в Ридинге даны, и нанёс неожиданный удар по осаждавшему его скандинавскому войску. Это было очень рискованное решение, которое свидетельствует о том, что Одда прекрасно понимал, сколь многое зависит сейчас от него и его воинов. И план его удался. Выйдя из укреплений, англосаксы бросились туда, где реяло знамя и где находился предводитель войска. Англосаксонская хроника сообщает о 800 убитых данах и, что ещё более важно, о гибели Уббы, принёсшего столько бедствий англосаксонским королевствам. Наконец этот страшный человек упал мёртвым на английскую землю. В мрачные месяцы зимы 878 г. англосаксонский воин стоял над изрубленными телами грозного предводителя викингов и его соратников, сжимая в руке их священное знамя, безжизненно поникшее на ветру. И в этот миг появилась надежда. Что касается знаменитого знамени, Спелман выносит ему неоспоримый приговор: «Так или иначе, Ворон в конце концов предал их: захваченные врасплох, викинги потеряли свой Оракул прежде, чем успели посоветоваться с ним».
Этелни. Пасха 878 г. Легенды и реальность
Этельнот знал земли родного Сомерсета как свои пять пальцев. Полуголодные соратники короля воспряли духом, и вскоре, возможно по предложению элдормена, было решено превратить Этелни в настоящую крепость.
Болота Сомерсета могли остановить кого угодно. В это время года до большей части мест этого болотистого края можно было добраться только на лодке. Этельнот с королём находились в самом его центре.
На полпути между королевскими имениями Уэдмор и Эллер Альфред начал строить нечто вроде крепости «прекрасной работы», к которой с обеих сторон вели мосты или дамбы. На какое-то время этот остров в болотах станет ему домом. Теперь у Альфреда, короля-изгнанника, имелся небольшой кусочек королевства, который он мог назвать своим, и стоило подумать о будущем. К Пасхе план был готов. Но не только эти приготовления занимали короля на Этелни в эти дни. Явления святых, предчувствия, предсказания, мучения и забвение, словно отзвуки англосаксонских легенд, и одновременно осколки жестокой реальности вставали перед ним из туманов сомерсетских болот.
Из своей крепости на Этелни король продолжал вести войну с данами. При поддержке местных жителей он совершал боевые вылазки, но для того, чтобы изгнать захватчиков, обосновавшихся в Чиппенгеме, требовалась большая сила. Едва ли он мог призвать тех, кто бежал за море, и, во всяком случае, как убедить их, что он всё ещё жив? Одда и воины Дорсета были заняты, преграждая врагам путь к Этелни с севера и с запада. Во время своих прогулок по окрестностям Этелни Альфред обдумывал этот вопрос. Одна из них осталась в исторической памяти англичан больше чем на тысячу лет, что поразительно для события, которого, возможно, никогда не было. Король, который сжёг пироги, — вечная эпитафия Альфреда, который своими реальными достижениями заслужил нечто гораздо большее. Учёные усердно трудились, чтобы понять истинное значение этой истории, которая впервые появилась в Житии св. Неота, написанном как минимум через сто лет после изгнания в Этелни. В результате они пришли к выводу, что Альфред сжёг свои пироги лишь фигурально.
Говорят, что однажды Альфред, бродя в одиночестве в глуши, постучал в дверь скромного жилища свинопаса и спросил, не могут ли хозяин и хозяйка приютить его. Жена свинопаса провела гостя в дом, и вскоре король, неузнанный своими хозяевами, погрузился в глубокие размышления о своей судьбе. Задумавшись, он не заметил, что лепёшки, или пироги, которые хозяйка поставила в печь, горят. Женщина, вернувшись, подбежала к печи, понося своего гостя и упрекая его в том, что он не удосужился помочь ей и переворачивать лепёшки, но, конечно, рассчитывает их съесть. И Альфред, как намекает легенда, знал, что она права. Однако всё это — аллегория. На самом деле Альфред знал, что бездействие дорого обошлась ему в других вещах. Что он сделал, чтобы предотвратить события, плоды которых он теперь пожинает? Когда после соглашения в Уилтоне даны покинули Уэссекс и отправились завоёвывать другое королевство, король Уэссекса мог и должен был принять какие-то меры, чтобы укрепить оборону. Но увы… Теперь, в свой самый чёрный час, он чувствовал раскаяние. Хороший король не окажется в доме своих подданных в роли гостя, который не в состоянии выполнить даже простейшие обязанности. Автор Жития св. Неота знал это не хуже, чем одинокий король в болотах Сомерсета. В полном соответствии с каноном такого рода произведений, автор далее рассказывает, что на Этелни Альфреду явился св. Неот, который поведал ему, что он одержит победу над своими врагами. Перед нами стандартная схема назидательного христианского рассказа: предостережение, вина, раскаяние, божественное обещание успеха и торжество — но всё это облечено в форму прелестной, запоминающейся надолго истории.
Св. Неот был не единственным святым, являвшимся королю на Этелни. Загадочный паломник каким-то образом проник в крепость, когда большинство её защитников отправилось на охоту, и подошёл к королю, чтобы попросить милостыню. Альфред великодушно дал неизвестному страннику хлеба и вина из своих запасов. Символика истории, наверное, уже ясна. Паломник ушёл и, странно сказать, не оставил следов, а Альфред, только что лишившийся части самых ценных своих припасов, нашёл их загадочным образом восполненными. Вскоре добытчики вернулись с огромным уловом рыбы, и той же ночью во сне королю явился человек в епископских одеяниях, который сообщил ему, что на следующий день прибудут те, кто поможет ему бороться с его врагами. На вопрос Альфреда, кто он, святой назвался Кутбертом. Симеон Даремский, хронист XII в., утверждает, что Альфреда спас св. Кутберт, и та же версия изложена в ещё более поздней Книге монастыря Гайд. На этих примерах мы можем ясно увидеть, что происходило с легендой об Альфреде на протяжении столетий, начиная с X в. Имя человека, который стоял у истоков единого англосаксонского королевства, пытались последовательно связать с именами повсеместно почитаемых святых. Для тех, кто не знал ничего о настоящей беде и настоящей борьбе на Этелни, будущая победа волшебным образом возникала из видений и фантазий. Во всём этом призрачном антураже, окружающем реального Альфреда, можно уловить некоторый смысл. Но есть ли в какой-нибудь из этих легенд что-то хотя бы отдаленно напоминающее истину?
Житие св. Неота
Св. Неот (ум. ок. 877 г.) — довольно призрачная фигура. Похоже, он был воином, который потом сменил свой образ жизни и ушёл в монастырь. Он был ризничим в аббатстве Гластонбери, но позднее жил в Корнуолле, возле Бодмин Мур сначала один, затем со всё увеличивающейся группой последователей. Его помнили (и почитали как святого) за его помощь беднякам. В его честь названы корнуольская деревня и городок Сент-Ниотс в Кембриджшире. Кем бы св. Неот ни был на самом деле, именно в его Житии, составленном, предположительно, в X в., мы впервые встречаем знаменитые эпизоды, относящиеся к жизни Альфреда-изгнанника в Сомерсете, главный из которых — незабвенная история о том, как он сжёг пироги, а потом его поколотила жена свинопаса. К моменту написания Жития монахи Сент-Ниотс, по-видимому, уже понимали, какие выгоды они могут получить, включив в Житие своего местного святого легенды о реальном человеке, имя которого было известно далеко за пределами Кембриджшира или Корнуолла.
Разумеется, во время пребывания на Этелни король много размышлял. Но если верить Житию св. Неота и хронисту XII в. Уильяму Мальмсберийскому, включившему в свои Деяния английских королей массу занимательнейших историй об англосаксонских королях, Альфред одновременно собирал сведения о действиях и намерениях своих противников. Рассказывается, что как-то раз Альфред с одним из воинов проникли в лагерь Гутрума, переодевшись менестрелями, и оставались там неузнанными несколько дней, а потом, узнав всё, что им было нужно, вернулись на Этелни. Эта история стала сюжетом для множества прекрасных рисунков и картин, и хотя в своём оригинальном виде она совершенно фантастична, поскольку король едва ли стал бы так рисковать собой, можно с натяжкой допустить, что подобную тайную вылазку совершили его люди или люди Этельнота.