Подошедший стюард произнес:
– Добро пожаловать на борт, мисс Уинстон, мистер Валентайн.
– Спасибо, – мило ответила Оливия.
– Что вам принести?
– Мне ничего, – она повернулась к Маку. – А тебе что-нибудь нужно, Валентайн?
Мак улыбнулся и пробормотал:
– То, чего я хочу, Том точно мне не предоставит.
Оливия округлила глаза, потом посмотрела на стюарда.
– Нам ничего не нужно, спасибо.
Стюард кивнул.
– Самолет взлетит через несколько минут. Пристегните ремни, пожалуйста.
Том уже собирался уйти в кабину пилота, когда Оливия окликнула его:
– А остальные пассажиры успеют подняться на борт?
– Я не понял вас, мисс, – стюард выглядел озадаченным.
– Я имею в виду Дебоулдов.
– Нет, мисс, они улетели домой вчера вечером, а потом прислали за вами обоими самолет.
– Почему? – Оливия посмотрела на Мака, потом на Тома.
– Я не знаю, мисс.
Стюард не уходил, и Мака начали раздражать чрезмерная внимательность Тома и вопросы Оливии. Он решил положить этому конец. Ему не хотелось сидеть на взлетно-посадочной полосе целую вечность.
– Спасибо, Том, давайте, наконец, взлетать, – сказал он.
– Я сообщу командиру корабля, – стюард кивнул с чувством облегчения.
Когда стюард ушел, Оливия повернулась к Маку и посмотрела на него, нахмурившись.
– Почему Дебоулды решили лететь отдельно от нас?
– Какое это имеет значение? – Мак пожал плечами.
– Мне просто любопытно. Я считаю это немного странным.
Включился двигатель самолета.
– У меня такое чувство, что они хотят свести нас, – заметила Оливия, пристегивая ремень безопасности.
– Мы и так вместе.
– Ты знаешь, что я имею в виду, Мак.
– А, да! – он улыбнулся, посмотрев на нее поверх компьютера. – Даже если это и так, что предосудительного они сделали?
– Такое поведение характерно для семейных пар, – она свирепо воззрилась на него. – Им постоянно нужно кого-нибудь сводить вместе.
– Возможно, им хочется сделать людей счастливыми, как и они.
– Ты в самом деле в это веришь, Валентайн?
– Нет.
Оливия рассмеялась. Смех был по-девичьи задорный и заразительный.
– Слушай, Валентайн, я думаю, нам нужно вспомнить, зачем мы здесь, – она откинулась на спинку кресла и наклонила голову набок, глядя на Мака.
– И зачем мы находимся на борту этого самолета?
– Мы летим работать, – она весело посмотрела на него. – Что до тебя, то ты намерен совместить работу и месть моему отцу за счет меня, несчастной.
Мак не сдержался и улыбнулся. Оливия улыбнулась ему в ответ. Почему его так волновало ее отношение к происходящему?
– Если уж мы заговорили о мести... – она остановилась и взглянула на него в упор.
– То?
– Твой друг вчера вечером снабдил тебя нужной информацией?
– Нет, – Мак стиснул зубы.
Оливия помолчала какое-то мгновение, потом спросила:
– Тим не рассказал тебе о том... что...
Мак взглянул на нее решительно и твердо.
– Слушай, Оливия, я уже говорил тебе, что мне наплевать на твое прошлое. Мне незачем расспрашивать своего бывшего друга о том, что я могу узнать от тебя.
– Ты считаешь его бывшим другом?
– Я не сентиментален и не являюсь поклонником крепкой дружбы. Если кто-то разозлит меня и зайдет слишком далеко, я легко расстанусь с таким человеком.
– Я это запомню, – она кивнула.
Мак лениво улыбнулся.
– Давай вернемся к обсуждению цели нашей поездки.
– Хорошо, теперь о работе.
– Я думал, что ты забыла, – он вздохнул.
– Нет, – Оливия рассмеялась и указала рукой на интерьер самолета. – Луиза и Гарольд предоставили нам прекрасный самолет.
– Да уж, эти частные самолеты внушают романтическое настроение.
– Ты можешь быть серьезным?
– Нет.
Оливия вздохнула и отвернулась.
– А я могу. Если у тебя осталась хотя бы капля разума, ты сосредоточишься на том, как заполучить нового клиента, а не на том, как сделать меня своей любовницей.
Проклятье! Оливия нравилась Маку. Ему нравилось ее поведение, ее задор, ум, походка и взгляд, выражающий все без слов. Однако Мак не мог позволять чувствам взять верх над его планом отомстить отцу Оливии. Он хотел расплатиться с Оуэном. Конечно, он не станет использовать сведения о прошлом Оливии в своих целях. Он сыграет на чувствах Оливии и сделает ее своей любовницей. Добьется того, чего хочет: отомстит и получит женщину, обладать которой жаждет больше всего на свете.
Самолет набрал высоту и выровнялся.
– Не беспокойся, Оливия, – надменно и уверенно сказал Мак. – Я способен справиться и с тобой, и с Дебоулдами.
Дом Дебоулдов оказался бревенчатым и вытянутым в длину. Оливия никогда прежде не видела ничего подобного, однако строение ей понравилось. Вокруг дома было пятьдесят акров земли, и почти всю территорию уже украсили к празднику. Оливия заметила нескольких занятых своим делом декораторов.
Она тихо присвистнула, выйдя из такси, которое они с Маком наняли в аэропорту.
– Я выросла в очень красивом доме с дорогой мебелью, но то, что я вижу, просто потрясающе.
Мак достал из такси багаж и расплатился с шофером, дав ему щедрые чаевые.
Автомобиль уехал, а Оливия все стояла и смотрела на дом.
– Я никогда бы не подумала, что такое большое строение может выглядеть настолько уютным и гостеприимным, – она наклонилась и взяла свой небольшой чемодан, а Мак поднял остальной багаж. – Думаю, я уже знаю, где буду жить, когда выйду на пенсию.
– В самом деле? – удивленно спросил Мак.
– Да, – Оливия пошла вслед за ним к парадной двери. – Это дом моей мечты. Если у них еще есть и лошади, то меня придется отсюда выволакивать, чтобы увезти обратно в Миннеаполис.
– Я этого не понимаю. За городом, конечно, мило, но...
– Но этот дом совсем не похож на тот, в котором у тебя квартира в Манхэттене, – из стекла и стали.
Мак остановился и покосился на нее.
– Откуда тебе известно о моем жилье в Манхэттене?
– Мак! – она рассмеялась. – Ты все время недооцениваешь мои возможности! Кстати, квартира оформлена поклонником Джеймса Бонда.
– Спасибо, – пробормотал он, подходя к парадной двери. – В этом я с тобой согласен.
– Однако твоя квартира очень холодна. Почему тебе не нравится здесь?
– Мне все это напоминает гостиницу с полным пансионом, – сказал он, ставя чемоданы на крыльцо дома.
– Занятный ты человек! – фыркнула она.
Не успела Оливия произнести эти слова, как Мак обнял ее за талию и притянул к себе.
– Ты права, черт побери!
Оливия ахнула. Ей стало жарко, хотя на улице стоял двадцатиградусный мороз.