— Ты как, Мот? В поряде? — Клим падает рядом, сбрасывает с сиденья рюкзак с экипировкой и подпирает моё плечо своим.
Протягивает две бутылки пива. Беру одну, без желания делаю глоток. Таблеток под рукой нет, будем обезболиваться, расширяя сосуды подручными средствами.
— Да.
— Уверен, что в состоянии сделать прокат?
— Конечно. Чё за вопросы, мамочка? — Начинаю раздражаться.
— Оке. В порядке, так в порядке. Главное, чтобы ты не схлопнулся на этом треке, а то как я буду в глаза твоему бате смотреть? — говорит Клим.
— Если ради того, чтобы посмотреть ему в глаза, нужно сломать позвоночник, я готов это сделать, — отпиваю ещё глоток дерьмецкого пива и отвожу взгляд.
Я злюсь на всё: на любой чих и жужжание комара. Меня раздражает, что у Джастина, дружка Клима из Америки, щель между зубами и как его волосы, лежащие крупными завитками на широком лбу, подпрыгивают при любой кочке, на которую наезжает колесом наш водитель. Про его тупой шипящий акцент и говорить нечего.
Гул голосов в микроавтобусе тоже выводит из себя, так что я несколько раз хотел заорать, велев всем заткнуться и перестать ржать. Нас здесь человек шесть, не считая водителя.
Агрессия в венах кипит, ей нужен выход. И я этот выход ей обеспечу.
Сегодня на мототреке закрытие сезона. Погодка пошептала. Дождь лить прекратил, лужи остались. На секунду представляю, в какое месиво превратился трек, и мороз по коже. Это будет интересно. Зрелищно. Грязно.
Соберётся большая часть участников клуба, тренеры, ученики и просто зеваки, которых пригласят знакомые.
Клим попросил вписаться в последний проезд. Устроить шоу для его американских друзей, чтобы визжали как девчонки от восторга, насаживаясь на член после долгого воздержания. Пришлось арендовать тачку, трасса находится на окраине города, в заросшей по периметру лесом местности. На «панамере» не проехать, да и не влезет в неё столько желающих.
Подъехав к треку, выбираемся наружу. Холодно, пиздец. Показываю пацанам в какую сторону идти и отвлекаюсь на звук входящего.
На пол-экрана вылезает фотка Оксанки в бордовом кружевном белье. Когда, твою мать, она успела налепить на звонок своё селфи?
Это её второй звонок за последние сутки. Соскучилась?
Мы не виделись почти неделю. И я ни хера не соскучился. Я не помню её лица, запаха, стонов. Вообще ни хера. Пусто. Словно и не трахались как кролики в спальне её предков.
— Да? — отвечаю, зажимая трубку между ухом и плечом.
Зато на подкорке отпечаталась округлая задница Коротышки в обычных чёрных слипах. У меня привстаёт каждый раз, когда думаю о нескладной девчонке. И запах её конфетного геля для душа въелся в моё подсознание так, что уже начинает мерещиться везде. Вот и сейчас мне кажется, что ноздри щекочет знакомый сладкий аромат.
На секунду даже забываю, что на другом конце провода висит Окс. Жму знакомому мужику руку и осматриваюсь, выискивая глазами источник сладкого запаха. Что ей здесь делать? Примерные девочки сидят в четверг вечером дома и смотрят сериалы, накрыв ноги клетчатым пледом.
Глюки ловлю от недосыпа.
Завтра к ней съезжу.
— Привет, Матвей, — произносит Оксана, растягивая моё имя на последнем слоге. Бесит. Блять. — Приедешь сегодня?
Представляю её голой под собой, на себе, сосущей мой член и…
— Не в этот раз.
В трубке слышится шорох, а голос с ласковыми кошачьими нотками меняется на требовательный:
— В смысле? Ты где?
Вытаскиваю из пачки сигарету и пихаю в рот. Клим и парни удаляются в сторону домиков и ангаров, где хранится амуниция, из которых уже выкатили мотоциклы. Мой бело-зелёный, начищенный до блеска, стоит по центру. Стая из детей носится рядом с ними, пытаясь взобраться.
Отворачиваюсь, делая несколько коротких затяжек.
— На треке. Сегодня закрытие сезона.
— Почему меня не позвал? Там все с девушками? Ты опять начинаешь, Матвей!
— Это ты опять начинаешь забываться, — обрываю её стенания. Ещё одна затяжка. — Мы просто трахаемся, Окс. Не выдумывай херни.
Она что-то визжит в ответ, но я безжалостно вешаю трубку, отключая мобильник.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Закинув на плечо рюкзак, догоняю парней. Знакомлю с Шевчуком, управляющим треком и его сыном Шмелём.
— Народу толпа. Весь бар уже вынесли. Толпа разогревается, — довольно хмыкает Шевчук, пожимая мне руку.
Он крупный мужик, байкер старой закалки. Давно отошёл от дел, всем заправляет его сын и ещё пара ребят. Они вдохнули в это место жизнь, вложили кучу бабла и продолжают развиваться.
Я что-то вроде приходящего шута у них. Развлекаю народ на таких сборищах, выполняя то, что никто в здравом уме и доброй памяти делать не будет.
Мне терять нечего. Поэтому самый жесткач лежит на моих плечах
— Месиво? — спрашиваю у Шмеля, кивая на трек. — Трамплины не сдвинуло.
Он, в отличие от своего отца , парень щуплый и низкий, что ему только помогает в его увлечении мотокроссом. Его жена беременна вторым, и он временно не катается. Бережет её нервы.
— Поправили. Петлю сделаешь? Народ требует зрелищ. Если выживешь — заплачу, — подмигивает.
Мы ржём и ударяем кулаками.
— Только переоденусь. Блть… Чё творишь?
Клим запрыгивает мне на спину и указывает пальцем куда-то в толпу.
— Смотри, кто будет у тебя в зрителях. Когда завалишь её в койку, скажешь спасибо папочке Климу.
Широко распахнув глаза, таращусь в указанном направлении и спустя долгие три секунды нахожу знакомое лицо в обрамлении тёмных гладких волос.
— Какого чёрта она тут делает?
Лера стоит у ограждения. Одна.
Обнимает себя за плечи и выглядит потерянной. Как оленёнок Бемби. Так и не скажешь, что эта кроткая девчонка с невинным выражением лица в первый день нашего знакомства поимела меня на деньги, во второй выплеснула в лицо полный бокал джина, а в третий приютила у себя.
По позвоночнику бежит ток. В груди давит, в паху начинает тяжелеть и ломить член.
Приподнявшись на носочки и оттопырив круглую упругую задницу в обтягивающих чёрных джинсах скинни, рассматривает размытый дождём трек. На ней серая объёмная толстовка, которая, скрывает вид на её бёдра, когда девчонка опускается с носка на полную стопу и делает шаг к стоящим неподалеку парню и её кукольной подруге-блондинке.
— Я позвал свою мишень, твоя идёт в комплекте, — насмехается Клим. — Помнишь про спор?
— Не помню, что была за ставка, — произношу, продолжая пялиться. — Но я в деле.
Я ловлю каждое её движение.
Коротышка сводит тёмные брови и поджимает полные губы. Сегодня они тёмного винного цвета. До зуда в пальцах хочется стереть лишнюю краску.
Она говорит что-то подруге. Я вижу, как двигается её рот, и ни черта не могу разобрать. Морщит нос. Улыбается. Смеётся. Нервным жестом поправляет неестественно гладкие волосы и начинает вертеть головой, оглядываясь.
Ну давай. Найди меня.
Лохматый пацан обнимает Коротышку за плечи.
Она не сопротивляется. Жмётся к нему. Откидывает голову и получает от утырка поцелуй в макушку.
Кровь вскипает мгновенно. Внутри зверь рычит и рвётся наружу. Долбится в грудину, разрывая когтями плоть. Какого хрена её лапает другой?
— Это будет интересно, — звучит на ухо голос Клима.
Друг вскидывает руку, привлекая внимание блондинки. Трио смотрит прямо на нас.
Даже на расстоянии я вижу, как Лера вздрагивает и в шоке приоткрывает свой соблазнительный рот.
Глава 15
— Это будет легко, — говорю в ответ Климу, склоняя набок голову.
Стряхиваю со спины друга, продолжая рассматривать свою спасительницу. Коротышка выдерживает мой прямой взгляд, вопросительно приподнимая густые тёмные брови.
Она выглядит иначе. Никакой мешковатой одежды, за исключением безразмерной толстовки. На секунду закрадывается мысль, что она не её, а охламона, стоящего рядом. Он всё ещё приобнимает Леру за плечи, и она не сопротивляется. Принарядилась для свидания?