Слишком сосредоточенный, прикованный неотрывно на меня, но лишь для того, чтобы полностью зациклиться на отчуждённые мысли, которые мне неподвластно разгадать, узнать и лицезреть. Мне уже становилось тоскливо, грустно без его приятного голоса, властного и мужественного. Грубого, с издевкой, но иногда мурлыкающего и ласкательного. Каждая минута, наполненная разрушительным молчание, давила, заставляла чувствовать непонятно откуда взявшееся волнение, обволакивающее на первый взгляд заботливо, но потом, связывающее удушающим узлом тонкую шею.
Губы сами отрылись, чтобы хоть как-то облегчить неприятное волнение, но покорно сомкнулись обратно, услышав в коридоре за дверью уверенные постукивания, мгновенно вытаскивающие Люцифера из каких-то неизвестных мне размышлений. Он с заметным раздражение и недовольством поднялся с кровати, направляясь к двери. Открыл так, чтобы я не смогла разглядеть, кто за ней находился и замер, на несколько долгих секунд, потом неожиданно вышел, закрывая за собой, но, видимо, не заметив, оставил маленькую щель, пленяющую приоткрыть чуть шире.
Любопытно окутывало нетерпеливостью, волнение от неизвестности давало о себе знать. Ещё и маленькая щель, случайно оставленная демоном, подогревала интерес, слыша оттуда неразборчивые, обрывистые слова предложений. Но внушённое мне решение не лезь оборвалось, исчезло и рассеялась, как будто его и не было, когда за дверью я услышала намного громче голос Люцифера, не скрывающий появившейся злости.
Тихо, чтобы демон ничего не заподозрил, подошла к двери и стала разбирать диалог, становящийся с каждым словом почему-то конфликтным, переходящим на грубость со стороны сына Сатаны.
— Как же ты достал лезть туда, куда тебе лучше не стоит! — процедил недовольно Люцифер, и я была уверена, он уже не добренький, каким был недавно. Неожиданный удар, будто кто-то кого-то припечатал к стене, и я услышала знакомый смешок на грани истерического смеха. — Тебе смешно, придурок?
— Люцифер, не кипятись. Подумаешь, ничего же такого не произошло, — уверено говорил Асмодей. — Да и вообще, мне хотелось совсем другого, но она такая соблазнительная… Захотел проучить, чтобы с следующий раз быстрее поддалась.
Я услышала озлобленное рычание и сама напряглась, осознавая, что слова Асмодея разозлили Люцифера почему-то сильнее.
— Ты, видимо, не понимаешь моих слов… — очертил специально каждое слово, внушая демону побояться перечить в следующий раз. — Просто запомни, выучи как иерархию ангелов и демонов. Не лезь туда, куда тебя не просят…
Я не понимала, о чем они говорили или не хотела лезть в грязные дела, но почему-то показалось, что я была обязана остановить это. Медленно, почти бесшумно открыла дверь и сразу лицезрела бордовые крылья Люцифера и фигуру Асмодея, безжалостно и грубо прижатую спиной к стене. Асмодей сразу заметил движение и обратил на него внимание. Выражение его лица с насмешливого стало растерянным, даже на одно мгновение напуганным, но овладев собой, стало собранным, но всё-таки удивлённым. Люцифер смотрел на него, но потом резко обернулся, увидев, как я нерешительно подошла ближе.
Я подняла взгляд и растерялась, заметив только сплошное недовольство, сильную злость и… Отвращение. Люцифер смотрел так неожиданно отвратно, словно перед ним стояло настоящее убожество. Усмехнулся насмешливо, проходя взглядом по моему телу.
— Непризнанная, не ожидал тебя здесь увидеть, — выдал Асмодей, до сих пор прижатый к стене и, прокашлявшись, расплылся в замысловатой улыбке. — Хотя, чему тут удивляться. И давно ты подслушивала?
Резкий вопрос выбил из колеи, накрывая моё лицо несильным жаром. Я хотела ответить, но Люцифер поднял руку вверх, пресекая попытку как-то даже оправдаться.
— Ты чего, Асмодей? Она же ничтожный ангелочек, неспособный на такое, — усмехнулся и горделиво выпрямился, не отнимая внимательного взгляда от лица. — Повеселила меня? Теперь можешь валить отсюда.
Грубость и насмешливость сорвавшихся слов, пропитанных всем этим, тонким остриём лезвия прошлись по коже, оставляя невидимый, но внушительный душой порез в области груди. Сердце неприятно екнуло, неподготовленное к такой безразличности глаз, резкой грубости, появившейся из ниоткуда. Я продолжала стоять, с полным непониманием на лице смотреть на Люцифера, который почему-то изучал внимательно красными глазами, сканирующими каждую мою черту лица.
Глаза предательски пощипывали, слёзы в любой момент предвещали появиться и потечь по щекам, но накрывшая злость, к счастью, была намного сильнее. Я лишь вздернула подбородок вверх, не отнимая тяжёлого взгляда от Люцифера, который почему довольно оскалился, и, безразлично развернувшись, быстро направилась в сторону комнаты, едва сдерживая вырывающиеся всхлипы…
Из поглощающе тоскливых воспоминаний вытащил сонный стон дьяволицы, которая наконец-то проснулась. Растрёпанная макушка вылезла из-под одеяла и выразительные серые глазки, до конца не проснувшиеся, посмотрели прищурено на меня.
— Ты уже проснулась. Какая умница, — дьяволица усмехнулась и поправила волосы. — Сегодня у нас интересный день. Какой первый урок?
— Если честно, я сама не поняла. Мне неизвестен ни этот учитель, ни этот предмет.
Дьяволица заметно удивилась, вскинула брови и посмотрела на меня, пропуская чёрные пряди между своими тонкими пальцами.
— Правда? Значит, урок будет определённо интересным… — сонливо зевнув, дьяволица лениво поплелась к своему приоткрытому шкафу. — Как думаешь, что за урок?
— Даже представить не могу… Причём новый учитель, по сути, мне откуда знать? — раздраженно бросила я, даже не заметив появившуюся грубость в голосе.
Дьяволица, выбирающая наряды, замерла, медленно развернулась и с промелькнувшим беспокойством посмотрела в моё лицо.
— Что-то не так? — она спросила не настырно, но определенно ожидала услышать причину появившегося раздражения. — Ты в последнее время редко мелькаешь в комнате. Пойми, после твоего заселения мы определенно сблизились, ты кажешься неплохой. Просто не хочу, чтобы между нами были какие-то недоговорённости, согласна?
Она тепло улыбнулась, демонстрируя, что не хочет быть в неведении моей жизни. Я, чувствуя тяжёлую вину, прикусила щеку болезненно изнутри, стараясь не смотреть и не выдавать своих эмоций.
— Хорошо… — тихо ответила и, собравшись, скрывая все чувства, посмотрела на неё, мгновенно ставшую радостной.
Она удовлетворенно кивнула и уже стала переодеваться. Мне оставалось смотреть в сторону и размышлять, что будет, если я решу не рассказывать ей о нашей близости с Люцифером. Этот демон определённо симпатизировал дьяволице, да и она этого не скрывала, демонстративно пялилась, когда он проходил мимо. Причину сложно объяснить, возможно, из-за раньше хорошей и крепкой дружбы, уже давным-давно забытой, или дьяволица действительно испытывала чувства, сильные и крепкие.
Теперь мне казалось какими-то предательством со своей стороны, ведь я прекрасно знала её взгляды на него, но почему-то не хватало смелости и храбрости сказать обо всём произошедшем. Не хотелось причинять боли, возможно, сильно задевающей, и лучшим решением показалось хранить тайну, скорее всего способную мучить меня каждый день угнетающим молчанием.
Она всё равно рано или поздно узнает об этом…
Но лучше узнавать, так от меня, просто не сейчас.
Я пока не готова…
Да и невозможно это назвать какой-то запретной тайной, ведь со стороны Люцифера не было никакой любви, скорее сильное влечение, возможно скоро разъевшее беспощадно сердце от безразлично срывающихся слов. Но мне не хотелось даже думать об этом, и я уверено продолжала идти вперёд, не размышляя о вероятности плохих последствий.
Буду до последнего верить, вселять расцветающей душе, что демон неспособен причинить именно мне сильной боли. Если ядовитые слова можно пропустить мимо ушей, какой-то разрушительный поступок с его стороны я не выдержу, буду уничтожена, раздавлена и потеряна в безумно большом небесном мире.