Помолчав немного, она продолжила:
— Что вы имеете с этого? Он все это время кладет в карман прибыли, а вы ничего и не знали, пока где-то что-то не раскрылось. Он понял, что все самое лучшее уже позади, а вы все равно про это узнаете, потому и рассказал все сам. Он уже, наверное, нажил на этом миллионы. И все это держит для себя… еще и продлил себе жизнь… Как долго еще надо ждать, пока хоть один из этих миллионов достанется нам, — столетие или больше?
Пол взглянул на свою жену с тревогой. Она, поняв его состояние, сказала:
— Нужно глядеть правде в глаза, ведь это вполне естественно, что старики умирают, а их дети получают наследство.
Но Пол думал совсем о другом.
— Но ты же все поняла неправильно, — запротестовал он. — Не богатство, а труд — вот что больше всего на свете интересует и всегда интересовало отца. Его волнуют последствия сделанного им открытия. Даже само допущение, что он мог действовать, как какой-то подпольный акушер с темной улицы, есть не что иное, как несусветная выдумка. Ты должна думать о нем лучше.
— Каждый человек имеет свою цену, — начала Джейн.
— Смею сказать, это не всегда деньги.
— Если не деньги, то власть, — заявила Джейн. — Деньги — это власть. Много денег — это неограниченная власть, так что все это едино.
— У него нет мании величия. Он просто страшно озабочен действием этого вещества. Если бы ты поговорила с ним…
— Если бы… — передразнила она. — Мой милый Пол, именно это я и намереваюсь сделать. У меня есть что ему сказать. Хотя бы спросить для начала, почему он исключил нас из этого бизнеса, пока не появились признаки краха. И не только это. Ты, кажется, даже не задумываешься о том, как он поступил со мной, твоей женой и своей невесткой. Если все, что ты сказал, правда, тогда он сознательно позволил мне постареть на два года, в то время как я могла стать старше лишь на восемь месяцев. Он хладнокровно обманул меня на шестнадцать месяцев жизни! Что ты на это скажешь?..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Я хотел бы все-таки попробовать. Там есть кое-что стоящее внимания. Уверен в этом, — сказал Джеральд Марлин.
— Это какое-то нечистое предприятие, эта “Нефертити”. Твои доказательства убедительны, черт возьми, — ответил редактор “Санди Проул”.
— Разумеется, это первоклассный материал о скандале в высших сферах.
— М-м, — неуверенно пробормотал редактор.
— Послушай, Билл, — настаивал Джеральд. — Эта Уилбери выжала из них пять тысяч. Пять тысяч! Она с радостью взяла бы пять сотен, если бы дело дошло до суда. Они, конечно, срезали сумму. Предыдущая ее претензия была на десять тысяч. Здесь чем-то пахнет.
— Шикарные заведения, как это, платят дорого, чтобы не доводить дело до суда. Боятся разглашения.
— А пять тысяч?
— Это входит в статью расходов. — Он помолчал и продолжил: — Говоря откровенно, Джеральд, я сомневаюсь, что там что-то не в порядке. У этой Уилбери оказалась аллергия. Такое может случиться с каждым. Подобные случаи довольно часты. Когда-то было популярным требовать возмещения убытков у парикмахеров — за аллергию на краску для волос. Один бог знает, что они кладут в кремы, лосьоны, туалетную воду и всякую всячину, которой пользуются в таких заведениях. Представь, что у тебя аллергия к китовому жиру.
— Если бы у меня была аллергия к китовому жиру или ворвани, я не пошел бы в дорогой салон красоты, чтобы установить это.
— Я имею в виду такой случай, когда кто-то появляется и говорит: “Вот последнее достижение науки красоты! Чудесное вещество и редкостный дар Природы — оно вырабатывается в левом желудочке рабочих ос только в июле, откуда эту драгоценность добывают капля за каплей опытные специалисты, чтобы сделать вас необычайно красивыми!” Откуда ты знаешь, не вызовет ли у тебя эта липкая дрянь аллергию? Большинство переносит все это нормально, но ведь всегда найдется один клиент на сто тысяч, которому это повредит. Если таких окажется много, то придется выдумывать что-то новое, ну а один — другой время от времени — это просто издержки производства. И эта Уилбери именно одна из них. Она предусмотрена в убытках, так же как и усушка, утряска и тому подобное. Но, конечно, никому не хочется огласки, особенно, если ее можно избежать.
— Да, но…
— Мне кажется, дружище, что ты даже не представляешь, какие прибыли загребают в таких первоклассных салонах, как этот. Я не поверил бы, если б мне сказали, что в среднем выходит меньше, чем три сотни с клиента в год.
— Что ж, возможно, мы взялись не за то, что надо, Билл. Но все равно в этом заведении есть что-то подозрительное. Эта Уилбери с радостью согласилась бы на три или даже на две сотни, но ее адвокат настаивал на пяти тысячах и получил их. Для этого должна быть какая-то причина. — Но это не наркотики. По крайней мере, у Скотланд-ярда нет никаких доказательств, а ты ведь знаешь, как внимательно они следят за подобными заведениями.
— Но если полиция ничего не имеет…
— Однако кроме наркотиков может быть что-то другое.
Какое-то время они обдумывали план действий.
— Кроме всего, есть что-то загадочное в самой Брекли, женщине, которая руководит этим бизнесом. У меня на нее есть подробное досье.
Он пошарил в кармане, вытянул несколько листков и передал их через стол.
Шеф разгладил их. Заголовок гласил: “Диана Прицилла Брекли — предварительные данные”. Тот, кто отпечатал на машинке текст, больше заботился о скорости, чем о точности. Не обращая внимания на орфографические и стилистические ошибки, стараясь разобраться в неправильных сокращениях, редактор прочел следующее.
“Д.П.Брекли, 39 лет, однако, как говорят, выглядит гораздо моложе (проверю, правда это или выдумка, может просто профессионально созданная внешность). Прекрасно выглядит. Пять футов с лишним, темно-каштановые волосы, правильные черты лица, серые глаза. Дьявольски водит чудесный “ройлс” — говорят, стоит семь тысяч. Живет в Дормингтон-менсон, 83, рента астрономическая.
Отец — Гарольд Брекли — умер, банковский клерк, Уэссекский банк. Женат на Мальвине, второй дочери Валентина де Траверса, богатого подрядчика, тайное бегство. Валентин де Траверс — строгий отец: “Никогда не переступите порог моего дома, не получите ни пенни” и т. д.
Брекли жили на Деспент-роуд, 43, полуособняк. Д.П. — единственный ребенок. Местная частная школа до одиннадцати лет. Потом средняя школа св. Меррин. Закончила успешно. Кембриджский стипендиат. Диплом с отличием и рекомендациями. Биохимия. Три с половиной года работала в Даррхаузе, Окинхейм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});