Читать интересную книгу Блокада - Сергей Малицкий

— По-любому у тебя, Хантик, — хмыкнул Рашпик. — Это уж точно. Вот я всякий раз дивлюсь: вроде ты и не дуришь никого, и слово держишь, а монета все одно к тебе в прибыль сыплется. Как так?

— Истукан за него хлопочет, — отозвался Ройнаг, — А ты думаешь, чего он с собой его тащит? Другой бы на месте нового вырубил, а Хантик за старого держится.

— Дурак ты, Ройнаг, — пробурчал Хантик и погладил деревянную плашку, на которой едва были намечены линии глаз, носа, рта, сложенные ладони. — Нового вырубить легко, а кто его намаливать будет? Может, мы и живы только потому, что я эту деревяшку сберег?

— Мы живы потому, что Пустой мастерскую построил, — заметил Рашпик.

— Не обольщайся, — хмыкнул Хантик, — Слышал, что брат вождя кричал? Если Файк, конечно, правильно перевел. Ну так вроде и Ройнаг немного по-ордынскому разумеет? В орду механика приглашал. Думаю, что насчет базы — ерунда. За Пустым орда шла. Он ведь, помнится, некогда посланников их подрубил? Ну и Поселок заодно подгребла под себя.

— А ты хотел, чтобы я кланялся им? — бросил через плечо механик.

— Уж не знаю, — проворчал Хантик, — а вот тому, что ни деток, ни жены не имею, радуюсь.

— Что же делать-то? — встревожился Рашпик, — Орда ведь тогда за Пустым и в Морось пойдет. Может, нам разбежаться?

— Может быть, — отозвался механик, — Увидим. Впрочем, особо нетерпеливые могут разбегаться уже теперь.

— Погожу пока, — решил Рашпик, — Будет догонять — тогда и поговорим.

— Не догонит, — уверенно заявил Ройнаг. — Что там их лошади? Они еще на первой пленке завязнут. Я уж не говорю, что там дальше в Мороси на этот случай имеется. Опять же с нами Хантик с истуканом.

— На себя больше надейся, — заскрипел трактирщик. — Мы все дети одного бога. Не рассчитывай, что отец возьмет сторону одного из сыновей, если один будет убивать другого.

— А мне кажется, что бог уже взял сторону ордынцев, — вздохнул Рашпик.

— А мне кажется, что сторону светлых, — поморщился Сишек.

— Если возле дома трава в рост? — вдруг подал голос отшельник, — Если куры мертвы, собаки ушли в лес, кошаки не сидят на крыльце? Если крыша рухнула, не говорю уж вовсе сгорела, — что скажем о хозяине дома?

— О хозяине? — удивленно пожал плечами Ройнаг, — Нет в доме хозяина. Помер, ушел.

— Или пьян, — толкнул локтем Сишека Рашпик.

— Вот посмотри вокруг, — отшельник покосился в окно, за которым тянулся чахлый перелесок, — вспомни, что стало с Поселком, и ответь сам себе: есть бог на этой земле или нет его?

— Ерунду мелешь, старик, — обнажил в усмешке желтоватые зубы Хантик. — Люди — не трава и не куры, и бог — не скотник. Он тебя потом спросит, а покуда забавляйся.

— Потом и поговорим, — вновь прикрыл глаза отшельник и пробормотал чуть слышно: — А пока я, так и быть, позабавлюсь.

Филя не мог отвести от старика глаз. Что-то переменилось в нем после того долгого разговора с Пустым. Перестал отшельник прятаться под капюшоном, перестал то и дело кривить губы в усмешке — и одновременно с этим наполнил самого себя каким-то напряжением.

— Внимание! — Пустой остановил вездеход у серого валуна, который едва выглядывал из-под кудрей мха. — Запоминаем правило, которое, надеюсь, поможет нам выжить. Пока мы в машине, слушаем меня или старшего, если я отошел. Но в любом случае кто-то — я, Филипп или Коркин — должен оставаться за управлением машины. Нет меня — Филипп. Нету Филиппа — Коркин. Если уж и Коркина нет — тогда Хантик. Правило второе — двери в машине всегда закрыты. Надо войти-выйти — старший открывает дверь и тут же ее закрывает. Если погрузка-выгрузка — один сразу перебирается на крышу машины и смотрит по сторонам. Оружия из рук не выпускать. Понятно?

— Понятно, — буркнул Хантик, — а если по нужде отойти надо?

— Все так же, — ответил Пустой. — Филипп, действуй.

Пустой открыл левую дверь и выпрыгнул из машины.

— Ройнаг! — тут же заорал Филя, открывая заднюю дверь, — Наверх! У остальных есть пара минут. Коркин. Зверь твой убежит — никто ждать его не будет!

— Не убежит, — забеспокоился Коркин, — Филя, с кем это разговаривает Пустой?

Филя обернулся и в самом деле заметил, что возле Пустого, который отошел к валуну, как из-под земли вырос невысокий, но крепкий широкоплечий человек. У него были крупные черты лица, разве только губы складывались в тонкую упрямую линию. На абсолютно лысой голове был повязан платок, на плече висело длинное причудливое ружье со сложными прицельными приспособлениями. На поясе поблескивал странный нож с зубчатой отсечкой напротив лезвия.

— Это Горник, — прошептал Филя. — Самый лучший охотник и сборщик в Мороси. Не слышал, что ли, о нем? Ну точно, он ведь валенки не носит. Да и в Поселке редкий гость. В мастерскую выбирался раз в месяц, не чаще, но если уж приносил что-то, так приносил.

Пустой ударил Горника по плечу, тот кивнул, повернулся и словно растворился в невысоком, едва по грудь Пустому, кустарнике.

— По местам, — бросил механик, возвращаясь в кабину, окинул взглядом отсек, дождался, когда Хантик заберется внутрь, скользнет в люк Ройнаг, перевалится, пыхтя, через задние лепестки вездехода Рашпик, коснулся плеча мальчишки: — На будущее, Филипп. Орать не нужно. Ор действует только тогда, когда используется редко. Говори тихо. И чем тише будешь говорить, тем лучше тебя будут слушать. Понял?

— Понял, — прошептал Филя.

— Вот-вот, — обиженно прогудел Ройнаг, — А то сразу: «Ройнаг! Наверх!» Не можешь забыть мне приклеенной тарелки?

— Давай, парень, — подтолкнул Филю Пустой, — До Мороси где-то с миль пять. Кое-что я тебе уже объяснял, садись за управление. Посмотрим, на что ты годен.

Филя с трепетом уселся на центральное кресло, нащупал ногой педали, которыми Пустой заменил сенсоры, вцепился в рулевое колесо.

— Спокойно, — ободрил его Пустой. — Двигатель не глушили? Не глушили. Ставь правую ногу на левую педаль. Про левую ногу вообще пока забудь. Теперь тяни колесо на себя. Слышишь щелчок? Переноси ногу с левой педали на правую и легонько дави. Давай-давай, не стесняйся.

Филя надавил на стальной прямоугольник и почувствовал, как огромная машина оживает под ним. Восторг охватил мальчишку! Он нажал сильнее, и вездеход двинулся с места.

— Я не верю собственным глазам! — пролепетал Ройнаг за спиной мальчишки.

— Напрасно, — пресек развязный тон сборщика Пустой, — Хотя в Мороси, я слышал, разное бывает.

— Разное, — прошептал продолжающий дрожать Файк, — Часто глазам надо верить в последнюю очередь. Чего новенького сообщил Горник? Если, конечно, это не секрет.

— У Горника всегда одни секреты, — захихикал Хантик.

— Секреты есть у каждого, — согласился Пустой, продолжая следить за действиями Фили, — Но не в этот раз. Горник обошел все лесные деревни и заимки. Предупредил лесовиков. Они решили пережидать орду на окраине Мокрени.

— В Морось, значит, не хотят? — растянул губы Хантик.

— Они привычны к ядовитому туману, а лошади ордынцев его не перенесут, — отрезал Пустой.

— Жаль, что я не привычен к ядовитому туману, — вздохнул Хантик, — А Горник что же?

Механик не ответил.

— Значит, все-таки пойдет орда в Морось? — пробормотал вдруг Коркин.

— Думаю, да, — ответил Пустой.

— А какая она, Морось? — спросил Коркин.

— Глаза протри! — захрипел, забился в спазмах Файк. — Вон она. Перед тобой.

Глава 11

Филя остановил вездеход в полусотне шагов от ограды светлых. Коркин посмотрел на мальчишку, который судорожно тискал рулевое колесо и сдувал капли пота с верхней губы, открыл дверь и вслед за Пустым спрыгнул с подножки. Из-под ног взметнулась серая пыль.

Вездеход замер на полосе безжизненной земли. Она тянулась вдоль леса и уходила за горизонт в обе стороны. По ее противоположному краю через каждые двадцать — тридцать шагов стояли металлические столбы. Высотой они вряд ли превышали десяток локтей и ничем не напоминали ни ограды, ни какого бы то ни было препятствия. Каждый столб заканчивался поперечиной, но все они были развернуты как попало — вдоль линии, под углом, поперек. Металл покрывала рыжими хлопьями ржавчина, на поперечинах развевались обрывки ветрослей.

— Не поднимай пыли, — предупредил Коркина Пустой, — Если на этой полосе ничего не выросло за тридцать пять лет, без яда тут не обошлось.

Коркин поправил подсумок с патронами, который съезжал с плеча, подумал, что надо будет как-нибудь подвязать его к поясу, нащупал приклад ружья у правого бедра и вдруг понял, что перед ним в какой-то полусотне шагов — Стылая Морось. Пригляделся и даже протер глаза, потому как за столбами тянулся обычный прилесок. Кое-где торчали раскидистые дубовники, но между ними всюду, насколько хватало глаз, росли обычные кусты мелколесья. Только чуть дальше, милях в трех или четырех, все плыло, словно из белесого с зелеными прожилками ветрослей неба сам собой пылил дождь. Или стоял туман, поднимаясь до уровня облаков. Коркин оглянулся. Филя по-прежнему сидел за управлением, на крыше вездехода стоял Рашпик, Сишек облегчался у заднего колеса.