Врать княгине Ярина не могла, но и сказать всю правду не решалась. В Киеве к знахаркам и колдунам относились с боязнью. Ярина уже наслушалась разговоров про ведьм, живущих на Лысой горе. С помощью ножа и крови они насылают на людей и скот порчу. Ночью оборачиваются разными животными и проникают в усадьбы горожан, чтобы творить зло. Часто с Лысой горы раздаются то смех, то плач, то жуткий вой, пугающий до смерти, – это ведьмы собираются на шабаш и пляшут колдовские танцы.
Люди пробираются на Лысую гору под покровом ночи, чураясь и переплевывая через плечо, подталкиваемые страстным желанием вылечиться от хвори, погубить ненавистного соперника или разлучницу, избавиться от нежеланного дитяти. Множество тайн человеческих судеб хранят колдуны на Лысой горе. Они накрепко привязывают к себе многих горожан и сельчан с окрестных сел, вселяя не только почтение, но и страх, и ненависть к себе.
– Я знаю свойства трав и могу лечить людей, – осторожно пояснила Ярина. – Женщины нашего рода из поколения в поколение собирали знания о травах. Кое-чему научилась и я. Но колдовать я не умею.
Княгиня смотрела на девушку оценивающим взглядом. Ярина ей нравилась. Красивое открытое лицо располагало к себе. Княгиня слыла мудрой женщиной и догадывалась, что девица что-то скрывает, но знала: с первой встречи о незнакомцах не судят. Девушка, может, ничего не утаивает, а просто боится злых людей, способных причинить вред.
– Ну что ж, мне не надо, чтобы ты, не скрывая, рассказала всю свою жизнь, – усмехнулась княгиня. – Можешь оставить свои тайны при себе. Все же я думаю, что такой умной девице ни к чему пропадать в поварне. Отныне ты будешь находиться при мне, готовить лечебные отвары и напитки для моих людей. Сейчас мамка покажет тебе твое жилье.
Ключница оживилась и, бросив на ходу: «Идем за мной», вышла из покоев.
В небольшой избе, куда старуха привела Ярину, размещалось несколько лежанок с удобной постелью, длинный стол и гладкие скамьи. У двери висел медный рукомойник, под ним – деревянное корыто для помоев. По другую сторону от двери стояла глинобитная печь, обогревавшая всю избу.
От лучинок, воткнутых в лепные плошки, стоящие на столе, исходил мутный свет. На скамьях сидели девушки, старательно прядя кудель. Увидев ключницу, они повскакали с мест, низко поклонились. Старуха, не произнеся ни слова, указала Ярине на одну из свободных лежанок и удалилась.
Ярина быстро познакомилась со всеми обитателями избы. Девушки прислуживали лично княгине, у каждой была своя обязанность, а в свободное время они пряли и вышивали, отдавая готовое рукоделие ключнице.
Только Ярина, осваиваясь, подошла к своей лежанке, думая при этом, что надо как-то Дару весточку послать, со двора раздался свист. Девушки недоуменно встрепенулись.
– Это ко мне, – улыбнулась Ярина.
Девушки тут же захихикали, переглядываясь. Ярина вышла во двор. Дар поджидал ее, привалившись плечом к стене избы.
– Ну, наконец-то, – облегченно произнес он. – А я уж испугался. Думал, куда это тебя карга старая повела из княжеских хором?
– Погоди, ты-то как узнал?
– Кима ко мне прибежала, когда тебя повели к княгине. Я и подался к ее покоям, не мешкая. Смотрю, а старуха уж тебя в другую сторону ведет. Ну и страху я натерпелся. Вот ведь говорил я тебе, что в поварню не надо больше ходить после вчерашнего. Не послушалась меня…
– Все обошлось, – успокоила Ярина брата, – а зелье даже помогло хорошую службу найти.
И девушка поведала Дару о своем новом положении при княгине.
– Я и о тебе замолвлю как-нибудь словечко, – пообещала она. – Может, в младшие гридни тебя возьмут или еще какое дело подвернется?
– Да, хорошо бы, – обрадовался юноша.
Глава пятая
После ухода ключницы и Ярины княгиня устало подошла к оконцу, сняла заслонку, поставила ее на пол и высунулась в открытый проем, с жадностью вдыхая свежесть морозного утра.
Ключница и девушка удалялись по мосткам. Следом за ними шел паренек, которого они не замечали. Его походка, движения рук, посадка головы были странно знакомы княгине, хотя она готова была поклясться, что никогда не видела юношу прежде. Вот он воровато огляделся, повернув в ее сторону лицо, и сердце женщины замерло в груди.
«Наваждение какое-то», – решила она и поспешно вставила заслонку обратно в оконце, убеждая себя, что замерзла, и действительно ощутила вдруг озноб по всему телу.
Княгиня медленно направилась в опочивальню, расположенную рядом со светелкой, прилегла на ложе, не потрудившись убрать гору подушек и одеял из легчайшего лебяжьего пуха. Прикрыла глаза, но образ паренька не исчез. Он так был похож на ее погибших братьев-близнецов, что она не смогла отогнать воспоминания, навеянные этой встречей.
Вспомнила счастливое доброе детство, которое провела в этих хоромах и в этом дворе, играя с братьями-княжичами и сыном тиуна Гордятой.
Гордята, самый старший из них, слыл в компании заводилой. Он придумывал интересные игры и состязания на выносливость. Ему беспрекословно подчинялись и княжичи, и княжна, благоговея перед его силой и умом.
Шли годы, и однажды княжна по-новому взглянула на Гордяту. Она заметила, что он высок, могуч в плечах и красив лицом. Девушка влюбилась. Гордята не был дурачком и, заметив красноречивые взоры, ответил взаимностью.
Юная любовь не осталась тайной двух сердец. Поскольку в Киеве знатных и богатых семей было не так уж много, никто не сомневался, что княжна выйдет замуж за старшего сына княжеского тиуна.
Мирная жизнь закончилась неожиданно. Князь-отец умер в одночасье, не оставив наказа, кому сесть на княжение. Едва его отправили на краду, братья-близнецы подрались между собой из-за права на стол. Бабка-повитуха, принимавшая роды, давно умерла, а больше никто не знал, кто из княжичей родился первым.
Много слез выплакала княжна, примиряя родных братьев, но ничего не добилась. И Гордята переживал. Он не мог остаться в стороне и примкнул к одному из друзей, предав другого.
Воюя за власть, княжичи забыли о чести и совести. Не опомнились даже, когда мужи города обратились к проплывавшим мимо на боевых ладьях иноземцам с просьбой примирить братьев, погрязших в раздоре. Два варяжских воина, тоже братья, Аскольд и Дир, быстро навели порядок, и в результате княжичи, чей род восходил по прямой линии от Кия, основателя города, оказались за пределами Киева.
Княжеский стол заняли безродные варяги, опиравшиеся на свою многочисленную боевую дружину. Княжну они взяли в заложницы, угрожая убить ее, если братья надумают вернуть утраченную власть.
Страхи новых князей были напрасными – даже за пределами княжества братья продолжали враждовать. Аскольд и Дир между тем быстро завоевали уважение киевлян. А знаменитый поход на Царьград, куда они первоначально и направлялись, принес им славу и был воспет в сказаниях гусляров. И даже извечные славянские враги – хазары притихли, почуяв грозную силу полян, и уже не требовали так нагло дани, как бывало при старом князе.