— Процент вдвое меньше, зато домашних питомцев можно будет вдвое больше принимать, — утешил Фуфлыгин, — то же на то же и выйдет.
— Вообще-то, Артур, так не делается! — возмутилась Надежда Петровна.
— Называйте меня по имени, отчеству, пожалуйста! — побагровел Фуфлыгин, — здесь вам не государственная помойка!
— Помойкой вы называете нашу поликлинику? — остолбенели все.
— Её. Не забывайте, пожалуйста, что вас оттуда выперли взашей и теперь у вас волчий билет, — позлорадствовал Артур.
Фуфлыгин на правах хозяина сразу начал разъедаться и бронзоветь, у него появился двойной подбородок и прорезался командирский голос. Он даже надумал жениться и привёл на смотрины свою девушку, её звали Бэлла. Артур звал её — мой Бельчонок. Бэлла была хрупкой особой с большими карими глазами и тоненьким голоском, временами она напоминала пугливую лань. Все обратили внимание, что на её безымянном пальце болталось серебряное кольцо, явно с чужой руки. Через месяц они поженились. Теперь каждая утренняя пятиминутка начиналась с проповеди:
— Помните, мы все одна семья, — вещал Фуфлыгин, — один за всех и все за одного. Сначала мы должны раскрутиться и вывести наш центр в ноль, ведь пока что у нас только долги. Но я верю в нас, я верю, что мы наберём обороты и победим! А пока что нам нужно подтянуть пояса и ужаться в своих аппетитах, а уж потом у каждого из нас будет столько денег, карманов не хватит, вагон понадобится и небольшая тележка. Но это потом, а сейчас мы должны собраться, окрыситься, ощетиниться, напрячь все силы… Вскоре выяснилось, что в уставные документы забыли внести паспортные данные Палаткина и «Мир сервиса» принадлежит одному Фуфлыгину. Артур возложил всю вину на нерадивых юристов, вернул товарищу пятьсот долларов, вложенных в раскрутку, и принялся всячески его выживать. Однако, Дениска оказался тот ещё фрукт.
— Вот сколько стоит мужская дружба, — посетовал Денис, — пятьсот баксов. Оставьте меня, я буду скорбеть об утраченных идеалах.
Палаткин грустил неимоверно долго. Целый час. Потом он принялся кроить, дербанить, гнать налево, работать на свой карман, принимать в одну лузу, короче, всеми способами присваивать себе выручку.
— Ноги носят, а руки кормят, — просвещал он Надежду Петровну.
— Если ты сегодня не украл, считай, тебя сегодня обокрали, — делился он мудростью с другими ветеринарами.
— Денис, нехорошо, — пыталась пристыдить его Светлова.
— Конечно, нехорошо, — соглашался Палаткин, — не видать мне райских кущ, как своих ушей. Но как так — быть у воды, да не напиться?
— Я не буду присваивать выручку, — предупредила Светлова, — и тебе не советую. Пусть Артур обошёлся с тобой некрасиво, это ещё не повод во всём ему уподобляться.
— Как же я этих нуворишей ненавижу! — заблажил Палаткин на весь этаж, — я с этим змеем десять лет за одной партой в школе сидел и пять лет в академии! И что!? А то, что теперь он юзает меня как патриций гастарбайтера! А Бэлка, с которой я же его и познакомил, на полном серьёзе рассказывает мне, что училась в Гарварде! Эту курицу выгнали из строительного техникума со второго курса за непроходимую тупость, а она мне втирает об «ихнем» дворянском происхождении и особняке на Мясницкой, якобы реквизированном Советской властью! Убил бы! Буржуины проклятые!
Денис обладал очень редким и интересным свойством, его сразу же начинали слушаться собаки и даже кошки. Палаткин этим даром беззастенчиво и вероломно пользовался в борьбе с нарождающимся капитализмом. Он втихаря натравливал собак на Артура, а потом удивлялся и разводил руками: «Откуда у них взялась такая злоба? А вы, Артур Артурович, водочки с утра не пили? А с вечера»? Фуфлыгин стал наезжать в клинику всё реже, его визиты становились всё короче. Одно время в «Мир сервиса» зачастила Бэлла, но когда бультерьер, науськанный коварным Палаткиным, понёсся на неё по коридору, оставила это гиблое дело. Фуфлыгины стали расставлять на ответственные посты своих людей, как правило, подруг и родственниц Бэллы. Тем вменялось в обязанность шпионить за работниками и доносить наверх обо всех происшествиях, настроениях и не дай Бог казнокрадстве. Увы, уже через неделю самые проверенные из девушек тырили деньги вместе с Денисом, он как никто умел поднять и направить в нужное русло народный гнев, ну и, конечно, разжечь пожар стяжательства.
— Вы хотите знать, что такое справедливость? Справедливость — это занять у своего хозяина деньги и не отдавать, — хохотал Палаткин.
Однажды зимой в «Мире сервиса» лопнули трубы, и начался форменный потоп. По кабинетам и коридорам засновали перепуганные сотрудники, судорожно спасая имущество и аппаратуру. Надежда Петровна суетилась вместе со всеми, пытаясь грудью закрыть амбразуру, зубами перекусить провода и голыми руками перекрыть трубу с кипятком. Внезапно она почувствовала, что вместе с ними нет Палаткина. Светлова, внутренне содрогаясь, ворвалась в его кабинет, её воспалённому, женскому воображению представился Дениска, сваренный в «мешочек» или уже «в крутую» плавающий в кипятке. Она толкнула дверь и застала такую картину — Денис стоял на столе в джинсах, закатанных по колено, и привязывал к люстре свои сбитые кроссовки.
— Что ты делаешь!? — ужаснулась Надежда Петровна.
— Сменную обувь спасаю, — деловито крякнул Палаткин, привязывая шнурки к проводу.
— А то, что вся клиника в воде, тебя не волнует!? — возмутилась Светлова.
— Нисколько, — хмыкнул Денис, — главное, чтобы мои кроссовки не промокли. Остальное пусть хоть медным тазом накроется.
Внезапно он взгрустнул и уныло уставился на воду, бурлящую по полу. Надежда Петровна подумала, что в нём проснулась совесть и по-матерински погладила по вихрам. Однако Дениска и не думал раскаиваться.
— Косолаплю я, — посетовал он, — обувь быстро снашиваю. Жалко.
Светлова отвесила ему подзатыльник.
А классовое неравенство продолжало нарастать. Артур ещё больше разъелся и оборзел, Бэлла тоже раскабанела и гоняла сотрудников похлеще супруга. Теперь она напоминала новогоднюю ёлку, наряженную детворой. На каждый из десяти её пальцев было нанизано по два кольца, на шее болталось колье, размерами с конский хомут, а на запястьях звенели браслеты, не поддающиеся исчислению. Фуфлыгины взялась путешествовать. Бэлла полюбила звонить из Парижа, Венеции или Барселоны своим затюканным сотрудникам, делиться впечатлениями и распекать за низкие заходы:
— Аллё. А мы с Артуром Артуровичем сидим в кабачке на «Монмарте» и «хочем пожракать» французских устриц. Говорят, что когда достаёшь их из раковины, они пищат. Какой там у нас заход?
В телефоне была слышны звуки аккордеона и галльская речь…
— Аллё. А мы с Артуром Артуровичем плывём на гондоле по каналу и «хочем профигачить» кучу денег. Какой сегодня заход?
Из трубки раздавался плеск гондольерского весла и голоса туристов…
— Аллё. А мы с Артуром Артуровичем «хочем пошариться» на корриде. Это так шика-а-а-арно. Как там у нас с заходами?
Из телефона нёсся вой быков и рёв кровожадной толпы…
После отчёта усталых работников наступала очередь Бэллы, тут она своими воплями перекрывала и быков, и толпу, и звук аккордеона, и шум авиационных двигателей, разочарованная результатами их работы:
— Что за хрень!? — визжала она, — почему так мало!? Воруете, гадины!? Вот вернёмся с Артуром Артуровичем и разгоним вас на хрен!
Через полтора года после открытия на вет центр наехали бандиты. В девять вечера Светлова как самая сознательная, осталась после смены и сортировала истории болезни хворых зверюшек, когда в дверь вломилось пятеро незваных гостей. Все как один одетые в чёрные кожаные куртки и синие треники, они не спеша, окружили Надежду Петровну. Самый короткий, но видимо, самый главный, в тёмных круглых очочках, чудовищно похожий на кота Базилио, встал напротив Светловой и процедил:
— Под кем работаешь?
— А-а-а-а, — только и смогла вымолвить испуганная вусмерть Надежда Петровна.
— Кто у тебя крыша?
— Мы первый этаж снимаем. Вопросы крыши не в нашей компетенции, — пролепетала Светлова.
— Ты что, старуха, издеваешься!? — рявкнул кот Базилио и залепил Надежде Петровне пощёчину.
Было не больно, но очень обидно. Надежда Петровна заплакала.
— Ну что, хозяйка, как будем платить? По-хорошему или по-плохому?
— Я не хозяйка, я ветеринар.
— Звони хозяевам, дура! Старая ты больно, а то бы мои бойцы с тобой покувыркались, — кот Базилио ухмыльнулся и высморкался на пол.
Светлова трясущимися руками принялась набирать домашний номер Фуфлыгиных. Кот Базилио нажал кнопку громкой связи.
— Да-а-а, — послышался вальяжный голос Артура, — что ещё там у вас стряслось, у дефективных?