Но и необходимость какого-нибудь варианта морально-этической комиссии Петрович не отрицал. Более того, был уверен, что без такой комиссии не обойтись. Другое дело, что комиссары как по волшебству имели тенденцию очень быстро превращаться в свиней. И за примерами далеко ходить не надо. Что папство, особенно в Средневековье, потом, видимо, научились получше маскироваться, что РПЦ, особенно в последние годы пребывания Петровича в своем времени.
Или вот Далай-Лама Кама-С-Утра, которого китаезы выставили из Тибета. Оно, конечно, нехорошо, и очкастый Далай-Лама так трогательно всем улыбался, но школы и больницы в Тибете появились при китаезах. И не раньше.
Одним словом, Петрович злился на всех, включая самого себя и патриарха. Потому что необходимо было согласовать взаимоисключающие параграфы.
Где строить новую патриархию, и будет ли это место постоянным или временным. Пусть на целый век, но все равно временным?
Как все изначально красиво складывалось.
Киев. Днепр. Каштаны. Перепички на Хрещатике.
На месте Лавры — резиденция Александрийского Папы-Патриарха.
И весь чудесный план накрывается медным тазом, потому что смысла размещать Патриархат в Киеве нет.
А намного целесообразней выбрать в качестве резиденции Белоозеро.
Далеко от всех войн и битв на ближайшие триста лет. На торговых путях, то есть город был достаточно богатым. Северо-Восточная Русь, как и заказывали.
Но.
Ведь не бывает без «но».
Но как из этой глухомани рулить будущему папе западно-европейскими католиками?
Который день разглядывал Петрович карту и не мог выбрать, куда переселять патриарха.
Каждый вариант имел свои плюсы и минусы.
А подготовка к переезду шла полным ходом. Суворовские училища работали с полной нагрузкой, к 9785 году Петрович запланировал иметь около тысячи выпускников, уже прошедших обкатку на практической работе. Основной упор был сделан на миссионеров, но и чисто гражданские специальности не остались без внимания. Падаваны учились на врачей, архитекторов, агрономов и ветеринаров-зоотехников.
А Петрович перебирал закрома родины, придирчиво выбирая наиболее перспективные культуры для разведения на опытовом участке будущей патриархии.
И животных, само собой.
Например, овечек.
В Англии овечки сожрали все йоменов. Очень печальная история. Но сколько той Англии, за день на велосипеде объехать. В России двадцать Англий можно бесследно потерять. А овечки настолько важный стратегический ресурс, что обойтись без них никак. Конечно, не в лесах их выращивать. Но Петрович рассчитывал выйти на просторные пастбища лет через пятьдесят, и внедрение овечек вскорости после переселения не казалось ему слишком поспешным.
Очевидно, что из шерсти можно получить сукно. Менее очевидно, что производство сукна — база для формирования рабочего класса. Россия испытывала жуткие проблемы с рабочим классом вплоть до реформ Александра Освободителя.
Трансформация крестьяшек в работяг процесс для социума довольно болезненный, и поэтому Петрович намеревался уделить ему самое пристальное внимание.
Сукно — легкая промышленность. Быстрые деньги.
Будущее России Петрович собирался опереть на трех китов, С/Х, ЛегПром и ВоенПром.
Исторически что Русь, что Россия двух первых попросту игнорировала.
Побочный продут от овечек — творог. Творог превращается в курт, своеобразный вариант сушеного творога. Хранится долго. Мощный, и что немаловажно, легкий, источник белка для армии. И для гражданского населения, в случае непредвиденных природных катаклизмов и неурожаев.
Курт, кстати, был одной из важнейших составляющих рациона монголо-татар, что во многом позволило совершать им длительные переходы.
Но овечки не только сукно. Это еще и войлок. А производная войлока — валенки. Смешно сказать, но в мире Петровича валенки массово появились в России в конце XIX века. А до этого народ ходил в лаптях. Онучах и прочем непотребе.
Фу. Зачем же? Есть ведь чудесные валенки. Правда, надо придумать из чего калоши делать. Валенки с калошами — это просто праздник какой-то!
Ну и самое, на взгляд Петровича, привлекательное. Из пяти-шести овчин строится романовскй полушубок. У Петровича такой был. Отличная вещь. И офицер в таком полушубке выглядит настоящим офицером. Так что в качестве зимней армейской одежды Петрович даже не рассматривал никакие другие варианты.
И это только овцы.
22. «Бредут на Север срока огромные…» 985 г.
Перевоз Патриарха из Александрии на будущую Вологодчину, которой еще только предстояло прославиться маслом, кружевами и конвоями, дался Петровичу невероятно тяжело.
Вообще-то он сам был виноват. За много лет Петрович привык к отсутствию сопротивления внешней среды. Ему и в голову не пришло, что у переезда могут быть активные противники.
А они нашлись. Столкнулся Петрович и с палками в колесах, и песком в подшипниках, все в лучших традициях вредителей и врагов народа.
Причем в роли вредителей оказались совсем не те, кого он ожидал увидеть. И Владимир, и его ближайшее окружение, узнав о том, сколько готов заплатить Патриарх за разрешение на временное проживание с дальнейшим оформлением вида на жительство, а в перспективе и получения гражданства, сожалели только о том, что такой Патриарх только один. И остальные переезжать к медведям с балалайками пока не торопятся.
Патриарх и сам не знал, сколько он готов заплатить. Переговоры шли тайные, секретные, Илия II был человеком уже немолодым, и беспокоить его мирскими мелочами джедаи и падаваны сочли излишним.
Так что со стороны Киева никаких препятствий не наблюдалось. Зеленый свет, духовой оркестр и ковровая дорожка до самого Белоозера.
Не подкачал и Дарази. Эскалация напряжения между православными и мусульманами развивалась по экспоненте, и фанатики вполне реально были готовы грохнуть не только патриарха, но и всех остальных православных. Точнее, не всех, а патриарших. Православные копты, почуяв что можно отломить себе кусочек матценностей, в кустах сидеть не стали и на патриархат наехали по полной.
Грамотно спланированная спецоперация по подведению Дарази к аль-Хакиму увенчалась закономерным успехом, и халиф ожидаемо стал мистиком, неврастеником и параноиком. Что, собственно говоря, практически синонимы. Так что фанатики, чувствуя за собой столь мощную поддержку и негласное одобрение, творили беспредел, нисколько не опасаясь наказаний.
Конечно, не обошлось без вмешательства Божественного Провидения. Лазерное шоу, наведенный гипноз, распыленные галлюциногены, авторитетные свидетели, и практически никто не сомневался в том, что Богородица лично велела Илие собирать манатки и двигать на северА.
Как на северА? На какие-такие северА? Николай II Хрисоверг, уже пятый год патриаршащий в Константинополе, буквально потерял дар речи. Византийцы полагали Киевскую Русь своей вотчиной в плане идеологической обработки, и никакие левые патриархи им там были не нужны.
Вот об этом Петрович и не подумал
Нужно сказать, что после арабского завоевания значимость Александрийского патриархата постоянно снижалась. Бороться и с коптами, и с арабами, вести серьезную идеологическую войну против агрессивного и привлекательного в те времена ислама александрийским патриархам было откровенно не по силам ввиду слабости ресурсной базы.
Все охотнее Константинополь выступал в роли вальяжного и богатого старшего брата, тогда как Александрия все чаще оказывалась на положении бедной приживалки.
И сейчас, когда начался новый виток гонений на православных, Константинополь оказывал скромную и стабильную поддержку православной Александрии. И даже предлагал убежище патриарху, как это уже случалось раньше.
Робкий и нерешительный, Илия II не мог определиться, что же ему делать, принять мученическую смерть от рук фанатиков, или малодушно смыться в Константинополь, где и пересидеть грозу, пока на очередном большом курултае не услыхал обращенные к нему лично слова Богородицы.
Лирическое отступление о Петровиче и Богородице
Петрович был твердо убежден, кто испарт не сдавал, у того высшего образования нет и даже говорить о нем просто смешно. У самого Петровича история КПСС была одним из самых любимых предметов. Вот уж источник бесконечного наслаждения, учебник политической борьбы и кладезь житейской мудрости, и все в одном томе, с ласковым названием «Серая Лошадь».
А у товарища Петровича Жеки с истпартом были определенные трудности. Ну никак он не мог запомнить, кого на каком съезде осудили и за что. И добрый Петрович все Женьке растолковал, да так ловко, что на экзамене он получил твердо «хор» и выйдя в из аудитории в коридор, запел от избытка чувств «Богородицаааа деееевааа рааадуууйсяяяаааа»! У Жени был прекрасный баритон, и в церковном хоре его любили и уважали. Ну а Женю вполне устраивала сумма, которую он получал после служб.