впечатлил. Да и закралась подлая мыслишка: а вдруг тёща подлизывается, потому что знает о похождениях дочери?
— Позже, ладно, Тамара Алексеевна? Хочу с Юркой поиграть, — отказался Алмазов со слабой улыбкой и следующие пару часов пробыл с сыном, собирая пазл, запуская машинки и играя в солдатиков. Где при этом была Таня, Михаил не знал, но купать и укладывать Юру жена пришла, и они сделали это вместе, как будто всё было по-прежнему. И Михаил, чуть смягчившись из-за проведённого с сыном вечера и ласковой улыбки Тани, когда она читала Юре на ночь, подумал — а может, он всё неправильно понял?..
Это был обыкновенный самообман, основанный на нежелании впускать в свою жизнь горе, но он тогда этого не осознавал.
Глава 20
Юра уснул, и Михаил с женой вышли из детской вместе. Таня сразу схватила мужа за руку, удерживая на месте, и прошептала, пытаясь поймать его взгляд:
— Пойдём на кухню, поговорим…
— Ну пойдём, — процедил Михаил, старательно делая суровое и строгое лицо. Ругаться совсем не хотелось. За прошедшие почти шесть лет брака он как-то привык, что в доме мир и покой, а тут нате вам — «получите, распишитесь». По-видимому, мироздание сейчас отыгрывается на Михаиле за годы абсолютного счастья, решив подкинуть сразу не какую-то мелочь, а… катастрофу.
Пройдя на кухню, они сели за стол, и Таня почти тут же вновь подскочила:
— Ой, ты же не ужинал…
— Да перестань, — поморщился Михаил, устало потерев лицо ладонью, — какой ужин, ты о чём? Тошно мне.
— Миш… — Она покраснела, закусила губу, а потом сказала абсолютно банальное: — Это не то, о чём ты подумал, правда…
— Да? — Он нервно хохотнул. — А что же? Может, ты заблудилась, и этот чужой мужик просто провожал тебя до метро? А за ручку взял, чтобы не споткнулась? И цветочки, которые ты держала, были не тебе, а другой девушке?
Таня на мгновение опустила глаза, а потом, всхлипнув, начала плакать. Огромными такими слезами, сверкающими, как бриллианты, и настолько горько и отчаянно, что Михаил не выдержал — вскочил с табуретки, встал перед Таней на колени, как будто сам был виноват, а вовсе не она, и начал стирать эти слёзы ладонями, шепча:
— Ну не плачь, Танечка, родная моя, ну перестань, ты что…
— Я просто боюсь, — она подалась вперёд и обняла Михаила, вцепившись всеми пальцами в рубашку на его спине, — боюсь, что ты меня не простишь. Миш, я… Ничего не было, правда! Я просто так устала! Это ты на работу ходишь, а у меня никаких интересов, только дом и сын. Этот парень мне пару недель назад написал в соцсеть, я начала с ним переписываться просто от скуки и усталости… Он комплименты делал, шутил, и я…
— Та-а-ань… — простонал Михаил, пытаясь освободиться от её стальной хватки, но жена держала крепко. И шептала, почти прижимаясь губами к его уху:
— Прости меня, пожалуйста! Я согласилась на встречу, хотелось хоть как-то развеяться, почувствовать себя… ну… Блин, ты вспомни, когда мы с тобой куда-то ходили в последний раз вдвоём?! Наверняка же не вспомнишь! И я не вспомню! Прости, я понимаю, что поступила плохо, но не собиралась я с ним спать, погулять просто хотела! Честное слово!
— А за руку зачем взяла? — вздохнул Михаил, из последних сил пытаясь сопротивляться. На самом деле он сдался уже тогда: просто не мог, не умел сердиться на Таню. Да и говорила она искренне. Точнее, это Михаилу в то время казалось, что искренне.
— Да не брала я! Он сам взял, я просто не стала вырываться. Подумаешь, рука! Ну, Миш! Попробуй понять меня, пожалуйста! Ради Юры, ради нашей семьи! Ну!
Таня теребила его, гладила по спине и груди, целовала щёки и губы, оставляя на них солёный вкус своих слёз, и Михаил, тяжело вздохнув, обнял жену в ответ, погладил по волосам, стянутым в простой хвост:
— Тань, я понимаю. Мы с тобой просто рано поженились. Я даже читал о таком — когда ранний брак, сразу семья, дети, и погулять, насладиться молодостью не успеваешь. У меня хотя бы был институт, потом ещё и работа добавилась, а ты всё дома сидишь. Может… тебе ходить куда-нибудь ещё? Кроме спортзала раз в неделю. Я не знаю: танцы, йога…
— Это маму надо лишний раз напрягать, а она и так мне с Юрой очень помогает.
— Да Тамара Алексеевна только рада будет, — возразил Михаил. — Но, если ты так напрягаешься по этому поводу, давай поищем помощницу. У меня на работе один мужик нанимал няню, остался доволен, я могу попросить у него контакты этой женщины. Она на пенсии, как я понял, сама троих вырастила, они повзрослели, но семьи пока не создали, вот она и нянчится с чужими детьми.
— А давай! — кивнула Таня, обрадовавшись, и горячо, сладко поцеловала мужа, прижимаясь всем телом. Положила одну его ладонь на свою грудь, скользнула влажным ртом по шее и прошептала: — Хочу тебя, Миш, безумно…
Да, тогда они помирились, и Михаил старался никак не напоминать жене о том случае. Но в душе остался нехороший осадок. И через пару дней, пытаясь отвлечься от неосознанного ощущения мерзотности, Михаил решил всё-таки попытаться организовать собственную фирму по изготовлению корпусной мебели.
Взял кредит, понимая, что, если прогорит, мало ему не покажется. Но не прогорел, наоборот, начал потихоньку расти, расширяться… Через пять лет даже смог купить по бросовой цене одну небольшую обанкротившуюся фабрику у её владельца, модернизировал, приобрёл новое оборудование, кое-кого уволил — и вновь не прогадал.
На настоящий момент подобных фабрик у него было уже две. И большой офис в центре города.
Вторую фабрику, гораздо крупнее первой, Михаил приобрёл, выяснив правду про Машу. Рискнул, потратил кучу денег, чтобы уломать владельцев, и вновь кредиты понадобились. Но в тот момент ему нужно было чем-то отвлечься…
Удивительно, но в бизнесе Михаилу всегда везло. А вот в личной жизни, увы, нет. Наверное, это и правильно, иначе он был бы до безобразия счастливым человеком. А так… обыкновенный удачливый бизнесмен с опостылевшей женой, двумя детьми-подростками и кучей любовниц.
Неудивительно, что Птичка порой смотрела на него как на настоящего мудака.
Глава 21
Оксана
В воскресенье Оксана поехала навестить родителей. Она делала это обычно раз в месяц — чаще не хватало ни сил, ни времени, ни желания.
Мама и папа Оксаны развелись, когда она училась в институте на последнем курсе. После двадцати с лишним лет