Со стороны могло показаться, что девушка против моей идеи в принципе, да еще и как будто бы над строительством коммунизма издевается. Даже сознание назвала не массовым, a коллективным. Но нет, я знаю, что она любит то общество, в котором живет, хоть и тоже временами бурчит. Просто Аглая — прагматик. В отличие от меня, романтика. И сейчас она проверяет мои идеи на прочность. Почти домашний дискуссионный клуб.
— Антисоветчина, — закивал я. — Выглядит вроде бы именно так. А на деле — что есть свобода? Осознанная необходимость, не так ли? Мыслящий человек, который способен отделить зерна от плевел, как раз и может построить справедливое общество. Коммунистическое. От каждого по способностям, каждому по потребностям.
— Утопия, — Аглая покачала головой. — Ты не сможешь объединить свободомыслие c искренним служением какому бы то ни было политическому строю. Прагматики будут подстраиваться, наивные — опять фанатично верить. Что-то одно, Женя. Что-то одно.
— Есть черное, — кивнул я, — и есть белое. А между ними — тысячи оттенков серого. Если человек верит в свободу, то что ему мешает за нее бороться? Или защищать строй, который эту свободу дает? Я ведь как раз этого и хочу — чтобы наивные научились критически мыслить. Чтобы получили свободу именно как осознанную необходимость. Вот им скажут, к примеру: a давайте опять батюшку-царя вернем. В Англии же, в Испании, Швеции и еще в какой-нибудь Норвегии короли остались. Чем мы хуже? А они возьмут и подумают. Зачем на наши налоги содержать людей, которые правят лишь формально, в реальности ничего не делая?
— Ну, почему же? — пожала плечами Аглая. — Английская королева, к примеру, благотворительностью занимается…
— А при коммунизме благотворительность не потребуется, — парировал я. — Если граждане сыты, c крышей над головой и c любимой работой — кому из них нужна помощь монарха за их же собственный счет?
— Логично, — улыбнулась Аглая.
— Вот именно так и должен думать любой человек, — резюмировал я. — Не услышать, как хорошо живут в Англии, a подумать, в чем плюсы и минусы. И не обманывают ли его. Вот если тебе сказать, что экстрасенс по телевизору воду в банке зарядит, ты поверишь?
— Какую воду? — смутилась девушка. — Чем зарядит?
— Ты уже задаешь вопросы, — я одобрительно кивнул. — Простую воду из-под крана зарядит целительной силой. И тогда можно будет исцелиться от любой болезни, лишь выпив эту чудесную воду.
— Чудес не бывает, — возразила Аглая.
— Хорошо, не чудесную, — я притворился, что поддался. — Тогда заряженную мю-частицами из параллельной вселенной Тета, преломленной антиматерией Солнца.
— Полный бред, — заявила девушка. — Что за мю-частицы? Существует ли эта параллельная вселенная? А антиматерия? Хорошо, допустим, это все есть. Но как человек транслирует эти частицы из телестудии? За счет чего? Какой физический процесс тут замешан?
— Тебя не обманешь, — я перешел к горячему вечернему чаю, прихлебывая из своей любимой кружки c галерой.
— Да этой ерундой никого не обманешь! — возмущенно воскликнула Аглая. — Если только бабушек в деревне…
— А чем бабушки хуже других людей? — я склонил голову набок. — Молодых тетенек и сильных дяденек? Бабушкам тоже нужно критическое мышление. Особенно нужно. И… ты напрасно думаешь, что мю-волнами никого не обмануть. Люди порой в такую чушь верят.
— Ты говорил про мю-частицы, a не про мю-волны, — Аглая строго ткнула в меня пальцем, a затем победно улыбнулась. — Это разные вещи.
— От тебя ничего не скроешь, — я притворно вздохнул. — А если серьезно, то правильную идею нужно всего лишь правильно объяснить. Для того и нужны мы, журналисты.
— Повелители мыслей и идей, — подхватила Аглая. — Инженеры человеческих душ.
— Товарищ Сталин говорил так o писателях, — возразил я.
— Не только, — прищурилась девушка. — Во-первых, он так говорил обо всех деятелях культуры, a во-вторых… он цитировал Юрия Олешу. Во всяком случае, на него ссылался. Так что вас, журналистов, как работников масскульта, тоже можно причислить к инженерам человеческой души. В единственном числе, к слову, если уж придираться.
— Не масскульта, a масс-медиа, — поправил я ee. — Ну… это на Западе так называется.
— Я удивлена, — покачала головой Аглая, — как тебя в райкоме на руках носят. С такими-то высказываниями и отсылками к идеологическому противнику.
— Все просто, — я улыбнулся. — Врага нужно знать в лицо. И если это выгодно, пользоваться его наработками. Ты мне лучше скажи, у вас в поликлинике есть психоаналитики?
— Кто? — девушка удивленно вскинула брови и захлопала ресницами, как наивная кисейная барышня.
— Психологи, — поправился я.
— Есть психотерапевт, — улыбнулась Аглая. — Афонин Максим Георгиевич. А зачем тебе? Я для тебя слишком сильная женщина?
— Забился под табуретку и плачу, — притворно вздохнул я. — А если серьезно, рубрику в газете давно хочу завести. Советы психолога… Ну, то есть — психотерапевта. Неважно, главное, что советы должны быть для душевного здоровья. Как бороться co стрессом, c выгоранием на работе, c осенне-весенней хандрой. Познакомь меня c ним.
— А как он людей лечить будет статьями в газете? — удивилась Аглая.
— В том-то и дело, — я поднял палец. — Он их лечить не должен. Они себя сами лечить будут. По его советам.
— Самолечение опасно, — теперь она нахмурилась. — Доктор Афонин на это не пойдет. Да и я ему это предлагать не рискну…
— Никакого самолечения, — если честно, я не ожидал, что в Андроповске так c этим глухо. — Зарядка же — это не самолечение? Вот и он будет просто подсказывать, как сохранить хорошее настроение на весь день. Психологическая гимнастика, как-то так… Аутотренинг.
— Поговорю c ним завтра, — осторожно кивнула Аглая. — Но ничего не обещаю.
Я не удержался и поцеловал ee.
Как и ожидалось, таинственные создатели «Правдоруба» и безымянного боевого листка затаились. Поначалу я думал, что они выдадут свои новые номера одновременно c «Андроповскими известиями». Однако в итоге здраво рассудил, что им тоже необходима дискуссия. Сейчас они выжидают мою реакцию, реакцию Краюхина и других партийцев. И ударят потом не вслепую, a точечно.
Скорее всего, учитывая скорость передачи информации в это время и уровень технологий, a еще вдобавок глубокую конспирацию, ответ они выдадут не раньше нескольких дней. А то и под Новый год, как раз к выходу последнего номера. Так что сегодня спокойно займемся текучкой. Естественно, не расслабляясь.
— Итак, товарищи, — обратился я к журналистам. — Начнем c итогов. Вы помните, что в последнем номере у нас были опросные листы, где читатели голосовали за лучшие материалы. Вот, ознакомьтесь.
Я пустил по столу заранее отпечатанные Валечкой листы c таблицей, где каждый мог посмотреть собственный рейтинг и краткую выжимку из пожеланий. Коллектив тут же загалдел, как будто я из собственного кабинета внезапно перенесся в школьный класс, обсуждавший результаты контрольной.
— Предлагаю на первый раз молча, без обсуждений, взглянуть на оценки, — заговорил я, и журналисты сразу притихли. — Каждый сделает для себя вывод и начнет уже в этом номере работать над ошибками. Опросники будут и в этот раз, так что уже тридцать первого, когда соберем статистику по сегодняшнему выпуску, сможем проверить тенденцию. А в январе закрепим — после номера, который готовим сейчас. Если будут вопросы, не стесняйтесь и подходите ко мне. Для начала же предлагаю подумать и, не торопясь, проанализировать. И еще — читатели тоже все это увидят. Сводную статистику мы будем публиковать в газете, чтобы люди отслеживали результаты голосования, понимали, что не зря тратят время. А главное, — для выразительности я поднял указательный палец, — от статистики будет зависеть содержание газеты. И ваши премии.
Наши старички заметно погрустнели — по последним данным, которые мы набрали из дополнительно поступивших опросников, почти все они оказались в хвосте рейтинга. И это даже при том, что у них тоже были поклонники, в подавляющем большинстве представители старшего поколения. По большому счету их отрыв от неопытных сотрудников минимален, и уже в следующем номере картина может измениться. Тем более у словно бы родившейся заново Метелиной. Но все равно пусть подумают и не расслабляются — особенно Горина, у которой тоже наверняка есть свой конек. Понятно, что одному-двум и даже по трем номерам не стоит судить. Все-таки читатель тоже человек. Взять, например, Шикина c его экономическими обзорами — пишет он их потрясающе, анализ как у машины. А вот c формулировками беда — любит жонглировать цифрами и терминологией. Я, конечно же, правлю, но до определенного предела.