Читать интересную книгу Все дело в отваге - Альберт Байкалов

«А что, если пробраться в дом и самой найти этот напиток?» – словно боясь, что ее мысли могут подслушать, Катя оглянулась по сторонам.

Она прокралась к калитке, открыла ее и вышла на улицу. Дойдя до молельного дома, остановилась. Начало казаться, что из темноты кто-то смотрит. Ее охватил ужас. Некоторое время Катя стояла, боясь шевельнуться. Наконец, пересилив себя, сделала шаг, второй… Снова встала. Контуры дома на небольшом возвышении казались зловещими. Молодая женщина собралась с духом и пошла. Скрип ступенек крыльца, казалось, разбудит все поселение. Катя трясущейся рукой нащупала дверную ручку и медленно открыла двери. Внутри дома была кромешная темнота. Катя растерялась. Действительно, а зачем она сюда пошла? Что можно здесь найти? Абсолютно пустая комната с тремя окнами в бревенчатых стенах. Вместо четвертого окошка – Врата, попросту большая дверь, украшенная по кромке резной доской, над которой была диковинная голова странного существа из дерева. Длинное лицо, большие миндалевидные глаза, маленький рот. Именно оттуда выходила с чашей странного напитка Дарья. Немея от страха, касаясь кончиками пальцев стены, Катя пошла по периметру комнаты. Вот и дверь. Она прислушалась. За ней было тихо. Осторожно надавила на нее. Узкая полоска света перечеркнула по диагонали пол. От неожиданности Катя зажмурилась и вскрикнула. Но никто не закричал и не выскочил навстречу. По-прежнему было тихо. Тогда она шире открыла двери и шагнула через порог.

Взору открылось небольшое помещение, освещенное закрепленными на стенах светильниками. Все они по форме напоминали тарелки. По центру – нечто вроде круглого подиума, поверхность которого представлял собой отшлифованный до зеркального блеска диск. На нем лежал сарафан, в котором Катя видела Дарью. Несмотря на то что все жители поселения были одеты одинаково, Катя уже знала, что Дарья подпоясывается розовым пояском, а например, Данила – голубым. Послушники – обычным, белым. Катя удивилась. Получается, Дарья приходит сюда в другой одежде. Только когда?

Молодая женщина медленно подошла к подиуму, присела на корточки, тронула одеяния Дарьи. Увидев отражение своей руки в диске, наклонилась и вздрогнула. На нее смотрела дама бальзаковского возраста с осунувшимся лицом, кругами под глазами и нездоровым румянцем на щеках.

Катя огляделась. Больше здесь ничего не было.

– Странно… – Она выпрямилась и развернулась к чернеющему темнотой выходу…

– Ах! – вырвалось у нее.

Страх стальными когтями сковал грудь, пронзил спину десятками ледяных игл. Кровь словно застыла в жилах, а куда-то в шею подул ледяной ветерок, шевеля на затылке волосы.

Размытый, едва заметный силуэт человека был словно подвешен в воздухе по центру молельной комнаты и едва заметно покачивался. Он был совсем немного светлее общего фона, но достаточно отчетливый, чтобы различить вытянутое лицо, заостренный подбородок, тонкую шею и худые руки. Но ничто не вызывало того животного ужаса, как ощущение взгляда из провалов пустых глазниц.

– А‑а‑а!

Катя ощутила себя статуей изо льда, рухнувшей на пол и разлетевшейся на мелкие осколки, в каждом из которых остался кусочек затухающего сознания…

Молодая женщина долго не понимала, где она и что с ней. По мере того как она приходила в себя, ощутила согнутую в локте руку и поняла, что лежит на полу. Сильно болел висок. Неужели она свалилась с кровати? Неожиданно Катя вспомнила пережитый кошмар, и волна нового страха вынудила ее сесть. Уже рассвело. Боясь снова увидеть странное существо, она осторожно встала. По левой руке словно разбежались муравьи с железными лапками. Она стала растирать ее, одновременно приближаясь ко входу в молельную комнату. Здесь никого не было. За окнами виднелись соседние дворы, за которыми начинался лес. Нужно было торопиться. Она еще раз с опаской покосилась на центр комнаты и бросилась прочь.

Поднимаясь по мокрым от росы ступенькам крыльца, Катя вдруг поняла, что уже нет того мучительного состояния, которое было ночью. Да, она испытывала дискомфорт, однако исчезло непреодолимое желание сделать хотя бы глоток этого зелья.

Катя вбежала в дом и встала как вкопанная. Вполоборота к дверям сидел Данила. Левая рука лежала на столе, правую упер в колено. Он неприветливым взглядом оглядел Катю и улыбнулся:

– Где была?

– На лугу, – соврала она. – Утро ходила встречать.

Ей легко удавалось прикидываться наивным ребенком. Такими здесь были все.

Неожиданно Катя поймала себя на мысли, что Данила ей вовсе не противен. Наоборот, стало неприятно, что он смотрит на нее, неумытую и провалявшуюся полночи на полу. Она потупила взгляд.

С улицы донеслись звуки музыки.

– Я давно пришел, – он хитро прищурился.

Катя неопределенно пожала плечами:

– Еще темно было, я ушла. Не спалось.

– Чего так? – Данила склонил голову набок.

– Не знаю. – Катя прошла в угол, к умывальнику, набрала в ладошки воды и плеснула в лицо, чувствуя, что Данила смотрит ей в спину. Стало страшно. Она с трудом умылась, сняла рушник, приложила к лицу и развернулась.

– Пора собираться на службу. – Данила встал, сунул большие пальцы за поясок, расправляя рубаху, и вышел.

Катя направилась следом. Улицу вновь заполняли послушники. Как и накануне, лица людей светились от счастья. Круглолицый лысый мужчина с огромным животом, которому вчера было плохо, сегодня, как ни в чем не бывало, шел вместе со всеми.

«Интересно, в каком доме он устроился? – Она оглянулась. – Получается, в том, что напротив меня».

Кате вдруг захотелось узнать, как живут эти люди. Возможно, с ним поселили женщину. Ведь к ней приходит Данила. Она поискала его взглядом и не нашла. Музыка становилась громче. Стало легче играть роль сумасшедшей. Сегодня ей уже не было так плохо. Лихорадить почти перестало. Глядя себе под ноги и глупо улыбаясь, Катерина вошла в дом. Здесь уже снова все встали в круг. Все как вчера. Когда с наполненной напитком чашей в комнату вошла Дарья, Катя стала незаметно разглядывать ее. Ничего особенного. Она была в той одежде, которую Катя видела ночью на странном подиуме. Все смиренно склонили головы. Катя тоже. Теперь было видно только нижнюю часть тела Дарьи. Она шла по кругу, задерживаясь напротив каждого, и с умилением наблюдала за тем, как человек пьет эту жидкость, а потом кричит: «Хвала Создателю». Когда очередь дошла до толстяка и он взял в руки чашу, Катя заволновалась. Неужели бедняга даже не помнит, что вчера чуть не умер?

Тем временем он поднял чашу над головой:

– Вчера из меня вышло много пороков и грязи. Хвала Создателю!

После него чашу взяла женщина с болезненно-бледным лицом.

– Хвала Создателю!

Вот снова дошла очередь до Катерины. Она в точности повторила немудреную фразу и сделала вид, что пьет. Когда чаша опустела, послушники взялись за руки и запрыгали по кругу, распевая странные куплеты. На этот раз все прошло хорошо.

* * *

Разбуженный заглянувшим в окно солнцем, Матвей с удовольствием потянулся и перевернулся на спину. С улицы доносилось щебетание воробьев, прогремел трамвай.

Некоторое время, глядя на часы, Кораблев размышлял, с чего начать день. Как правило, он делал зарядку, потом принимал контрастный душ.

«Интересно, внял моим советам сожитель Ирины не появляться у нее до развода? – вдруг подумал Матвей, и на душе вмиг сделалось тоскливо. – Наверняка сейчас проснулся и точно так же радуется наступившему утру. Козел… И чего они в Россию прут? Обливают грязью, а все равно лезут и лезут. Или здесь медом намазано? Нет у нас, россиян, никакого самолюбия. Я бы после августа две тысячи восьмого ни одного «мандарина» сюда не пустил. Сколько они наших ребят положили? – с горечью думал Матвей. – Сейчас поеду и проверю, там он или нет, – принял он решение. – Если что – покалечу… А чего, собственно, ты злишься? – неожиданно подумал он. – Ну приедешь, превратишь его в мешок с костями. Не исключено, сядешь. А ради чего? С человеком, который тебе столько времени врал, жить все равно не сможешь. Как с ней после того, что случилось, в одну постель ложиться? Да и она не вернется».

Послышались легкие шаги, и в спальню вошла Марта.

– Доброе утро! – Она наклонилась, развела перепачканные мукой руки в стороны и подставила щечку для поцелуя.

Вспомнив аромат ее упругого тела, Матвей обхватил девушку за талию и повалил на кровать.

– Ты что?! – взвизгнула Марта.

– Вы повержены, мадам! – Он коснулся губами ее носа, потом брови…

– Не мадам, а мадемуазель, – поправила она его.

– Но ты же со мной живешь, – возразил Матвей.

– Кто тебе сказал? – Марта сделала вид, будто удивилась.

– Разве не так? – Он слегка укусил ее за шею и зарычал.

– Мы не узаконили наши отношения! – Не оставляя попыток освободиться от его объятий, Марта рассмеялась и прижала подбородок к груди.

Матвей приподнялся на локте, провел рукой вниз, нащупал узелок халата и потянул.