перехватывает мою руку.
Держит мою ладонь в своей руке, в пол глядит.
— Жень…
— Ты, Гелик, ничего не знаешь, — заявляет Женька. — Ни-че-го… Я на Надьке женился, чтобы о тебе не думать. Решил, будет у меня жена под боком — чувства к тебе остынут. Не остыли.
— Сдуреть… — я не верю, но Женя серьёзен как никогда, хоть и пьян.
— Чуть не сдурел, да, — кивает, смеётся, а руку мою не отпускает. — Хотел развестись с Надей, а она мне две полоски на тесте под нос сунула. Какой развод? Всё, приплыли. Я настроился отцом стать. Только не понимал, как она залетела. Мы не планировали, предохранялись. А сейчас оказалось, что Надюха, когда в командировку в другой город моталась, залетела там от коллеги. Короче, спецом всё сделала. Чуяла, что у нас брак по швам трещит, хотела меня ребёнком к себе привязать.
— Ты прости, — аккуратно вынимаю конечность из его хватки, — но можно вопрос задать нескромный?
— Попробуй.
Он смотрит на меня так, как никогда не смотрел. Или это я не замечала?.. Ерзаю на табуретке. Ситуация кажется полным бредом. Собираюсь с мыслями и спрашиваю:
— Почему Надя решила с тем мужиком уйти, если в отцы тебя записала? Она ведь с тобой хотела жить.
— Хотела, пока не узнала, что я с сыном депутата накосячил. Тоже не поверила, что у меня бизнес не отберут. И до сих пор не верит. Быстро она всё обтяпала… Хахалю о беременности сообщила, а он только того и ждал. Приехал забирать её, ещё и мне чуть по морде не съездил.
— За что?
— Да так… Любит он Надьку. Понимаешь? А я тебя люблю…
— Господи ты боже мой! Не говори такое! — прикусываю кончик языка, потому что вижу, как мои слова меняют выражение лица Жеки. — Я не это хотела сказать…
— Да ладно, — он снова смеётся. — Ты никогда на меня как на мужика не смотрела.
— Блин! Ты мне всегда как старший брат был, — задыхаюсь от возмущения.
— Знаю.
Тишина. Мучительная, пьяная, бредовая. Понимаю, что если задержусь здесь ещё хоть на минуту, откровения перерастут в действия. Женька — мужик. Женька — пьяный мужик с разбитым сердцем.
— Я пойду, — встаю с табуретки.
— Думаешь, я из-за Надьки бухаю? — мне в спину врезается холодный тон Жеки. — Не, Надюха пох*р мне. Пусть будет счастлива. Мне противно просто…
— Что? — замираю на пороге, под горлом комок.
— Не что, а кто. Я сам себе противен, Гель. Ведь мог бы за тобой приударить… И ничего бы этого не было. Я напористый, ты бы не устояла, но зассал…
Ничего не отвечаю, в груди холод. Быстро хромаю в прихожую и выхожу на лестничную клетку. Дышать нечем…
Глава 11
Не каждый день я узнаю, что тот, кого я в своё время считала почти братом, любит меня совсем не как сестру…
Шок!
Женька не раз выручал меня, с работой помог, но близко мы общаться перестали. Детство прошло, а во взрослой жизни у нас общих интересов не нашлось. У Жеки семья, у меня учёба в музыкалке… Так я думала. А он вон чего!
Недостаток кислорода я решаю восполнить на улице. Захожу в лифт, жму кнопку первого этажа, а время тянется нереально долго. Почти умираю, дожидаясь, когда этот чёртов лифт спустится вниз. Мне нехорошо.
Наконец, двери разъезжаются, я поднимаю голову и столбенею.
Сосед.
В подъездном полумраке он кажется нереально огромным и очень опасным. Залипаю, глядя на кисти его рук с крупными пальцами и вздутыми венками.
Я сама для себя опасна!
Жека со своими проблемами, признаниями мигом вылетает из головы, и я уже не помню, зачем спускалась на первый этаж. Помню только, как эти вот… лапы забирались мне под футболку, рвали её, трогали мою грудь. Тело отзывается на воспоминания сладким эхом внизу живота.
Я собиралась держаться от соседа подальше!
Перед глазами всё пляшет, и я массирую пальцами виски, чтобы прийти в себя. Не помогает.
Двери лифта начинают закрываться.
— Оп! — гулко выдаёт Рамиль и сдерживает створки.
Железо вздрагивает с лязгом, и я вздрагиваю…
* * *
Успеваю подхватить соседочку — сознание потеряла. Ни хрена не понимаю, что с ней случилось.
Отправляю лифт на девятый, держу Гелю, перехватив рукой за талию. Она болтается у меня на предплечье тряпичной куколкой. Мыслей ноль, одни инстинкты. Вот на них и действую — открываю дверь своей хаты, заношу бессознательное тельце соседочки и щёлкаю выключателем в прихожей.
Ангелочек мычит, в себя приходит. В комнату её на матрас быстро, а сам в кухню за водой. Когда я возвращаюсь к ней со стаканом белой от хлорки воды, она уже сидит на моём скромном спальном месте и таращит испуганные глазёнки.
— Почему я здесь? — вертит головой.
— Ты сознание потеряла, — ставлю стакан с водой на крышку пианино. Это точно нельзя пить. — Не бросать же тебя в подъезде, сюда принёс. Что с тобой?
— Переутомилась, — бурчит, потирая лоб ладошкой. — Сессия.
— Понятно. Бессонные ночи, значит?
Соседочка кивает.
Понимаю. Меня даже тяжёлый физический труд с переработкой не спасает от бессонницы. А причина вот она — сидит на матрасе, вся такая нежная, тоненькая и пахнет розой.
Трое суток ада. Трип наркоманский меня покинул, но вместо него со мной случилось новое наваждение — каждую чёртову ночь я вижу во сне ангелочка. Спать невозможно! Работать днём тоже непросто с железобетонным стояком и гудящими яйцами. Вечером кусок в горло не лезет, выпивка обратно просится. Я каждый вечер соревнуюсь с собственным организмом на лавке у подъезда — пытаюсь напиться, а не выходит. И курить стал меньше — забываю сигареты купить.
Хотел отвлечься на кладовщицу, подкатил к ней, и она оказалась не против развлечься, а меня до тошноты от неё воротить начало. Да от любой бабы, кроме Гелика, меня теперь тошнит… Даже от мысли.
А ещё соседочка меня каждый вечер дожидается — стоит у окна, а когда во двор захожу, прячется, но я кожей чую: стоит за тоненькой шторкой и смотрит. Благодатная почва для тупых надежд.
— Я домой пойду, — ангелочек поднимается и хромает в прихожую.
Не останавливаю. Пусть идёт. Всё правильно.
* * *
Ох, резко я встала… Перед глазами облачно с прояснениями. Стою у двери и жду, когда пройдёт, иначе я не выйду — вывалюсь на лестничную клетку.
Берусь за дверную ручку, а тело не слушается — стоит, как вкопанное, словно не моё вообще.
— Спасибо, что не бросил, — благодарю соседа, оправдывая свою нерасторопность. — Пока, — невероятным