- Нет, нет. Нет, хозяин. У вас все еще достаточно много времени, чтобы добраться до «Блуждающей Тени».
Ученик расстроенно сглотнул. Это не было ошибкой ПРОКСИ. Он только повиновался приказам. Но делая это, он поставил их в очень неудобное положение.
- Хорошо, пойдем. Держись рядом.
- Да, хозяин.
Своими странно излеченными руками ученик привел в действие световой меч, который дал ему его Хозяин. Лезвие было таким зеленым, словно он помнил его. Это был Рам Кота.
ПРОКСИ семенил следом за ним.
Глава 12
Вопли аварийного оповещения вырвали Юнону из длинного и горесного кошмара, в котором она послала сообщение о ее миссии на Каллосе, не Дарту Вейдеру, а ее отцу, который стоял, возвышаясь над нею с длинным носом, выступающим как рука виселицы, и отвечал ей отказом.
- Но миссия была успешной, - запротестовала она.
Она следовала письменным приказам.
- Плохо, - сказал он. – Все плохо, девочка. Когда Вы поймете это и прекратите пробовать?
Она проснулась в удушье, вися временно в замках, в которые охранники помещали ее каждый день. Обычно было хуже, чем пытка.
Они снимали их каждые пять часов для десятиминутной прогулки. Она могла использовать перерыв, чтобы выпить так много воды, сколько ее живот мог вместить.
Иногда они давали ей еду, но не всегда. Когда десять минут проходили, ее вновь возвращали в положение висящей на наручниках в тех же брюках и куртке, в которых она прибыла. Охранники никогда не разговаривали с ней. Как предатель Империи, она не заслуживала лучшего. То, что она была все еще жива, удивляло их всех. Ее продолжающееся существование истощало их терпение так же, как и их ресурсы. Они конечно могли сделать и лучше. Но они следовали письменным приказам, как хорошие штурмовики, и это означало, что кто-то, где-нибудь, хотел, чтобы Юнона была жива.
И страдать, возможно, прежде, чем умрет. Однако, каждый раз, когда солдаты подходили к ней, она думала, что ее время пришло, что они снимут ее и казнят тут же единственным выстрелом в голову.
По крайней мере это, думала она в ее самые трудные моменты, будет своего рода выходом.
Пересохло в горле и губы тоже пересохли. Её голова и руки болели. Она не могла чувствовать свои пальцы, потому что наручники сильно сжимали ее запястья.
На этот раз, услышав вой сирены, она боролась с отчаянием.
- Тревога! - ревел голос по селекторной связи станции. - Навигационные системы работают со сбоями. Повторяю, навигационные системы работают со сбоями!
Она подняла голову и оглянулась.
Другие камеры, видимые вдоль центрального тюремного отсека, были пусты.
Ее охранники некоторое время отсутствовали, вероятно, проверяя источник тревоги.
Если бы она могла каким-нибудь способом освободить себя, то она, возможно, воспользовалась бы замешательством и добралась до спасательной капсулы, чтобы спастись и убежать со станции навсегда.
А потом…?
Чувствуя волну раздражения, она напрягалась. Мускулы выделялись на ее тонких наручниках. Ее запястья были все в синяках от этих многочисленных пыток.
Однажды, говорила она себе много раз, энергия будет отключена, и замки откроются.
До тех пор надо было держать себя в хорошей форме.
Ожидание и надежда были намного лучше, чем размышления о том, что случилось с ней, или что могло случиться.
Станция закачалась.
Она присела на мгновение перед тем, как попробовать еще раз.
Независимо от того, что происходило вокруг, это было серьезно.
Она могла слышать штурмовиков, кричащих друг на друга.
- Почему эти переборки не открываются?
- Мы должны добраться до спасательных капсул!
- Дверь не принимает коды безопасности!
Голос из динамика зловеще уточнил:
- Безопасность нарушена в секторе девять.
- Заключенная Дзэта сбежала.
- О, это нехорошо, - прокомментировал один из ее бывших охранников.
Даже через его вокодер Джуна могла слышать страх в его голосе. Она не знала, кем или какой была заключенная Дзэта, но она была настроена не вешать нос, как мертвая вомп-крыса, когда это настигнет ее.
Потянув свои наручники, ей показалось, что один из них ослаб.
Два солдата появились в ее поле зрения с бластерными винтовками, приведенными в боеготовность. Но они шли не к ней, а отступли к коридору.
- Забыли об узнике, - сказал один.
- Мы должны убраться отсюда.
- А что с ней?
- Позволим ей умереть в эксперименте.
Он ударил кулаком по воздушному шлюзу, ведущему к камере, но ничего ен произошло. Замок был надежно запечатан.
Поняв, что все бесполезно, они исчезли тем же путем, что и пришли.
Коридор запонился бластерным огнем и криками.
Юнона возобновляла свои попытки освободиться.
Наручники не сдвинулись ни на миллиметр. Иллюзия их ослабления возникла в результате оттока крови от ее правого запястья. Она дернула посильнее, игнорируя боль, но безуспешно.
- Системы безопасности «Эмпирикала» автономны, - предупредил диктор.
- Всем членам «Эмпирикала» советую разрушить двери переборок и сесть в спасательные капсулы.
Корабль сильно вибрировал, и диктор возвестил более беспокойным голосом:
- Все спасательные капсулы покинули станцию пустыми.
- Мм, ждите дальнейших указаний.
- Каких? - Диктор, должно быть, отвернулся к кому-то с включенным микрофоном.
- Что за идиот приказал это?
Радиопередача закончилась громким щелчком, почти заглушенным звуком бластерного выстрела.
Крики штурмовиков сделали ее более решительной, чем когда-либо, но она не могла предпринять ничего больше, чем уже сделала.
Опустошенная, она обвисла в наручниках, вдыхая воздух, пропитанный дымом и кровью.
Стало теплее, что также не могло быть хорошим признаком.
Если кое-что пошло ужасно неправильно и орбита станции была нарушена, тепловое расширение стен, не опасное само по себе, могло стать смертельным, если бы они подошли слишком близко к источнику.
Быть убитой при побеге из лаборатории Вейдера или сгореть заживо: вот единственные альтернативы, которые открывались сейчас перед ней.
После всех ее лет лояльного служения и всего, что она сделала от имени Империи, и несмотря на постоянное запудривание мозгов, проведенное Палпатином относительно понятий правосудия и общественной пользы, это было все, чего она заслужила.
Все ее мечты о продвижении по службе разрушились.
Ее жизни была в руинах.
Она задалась вопросом, что ее отец будет думать о ней теперь, если он мог бы видеть ее и слышать ее версию истории.
Какую веру он может иметь в системе, которая исключала ее без всякой причины? Чем все были обязаны Императору, который осудил ее за то, что она повиновалась заказам?
Но она знала, что она, возможно, никогда не убеждала его верить правде так же, как она знала, что она, возможно, никогда не говорила с ним о сомнениях, которые поселились в ней после Каллоса относительно Вейдера, стоящего тогда у руля.
Официальной версией смерти ее матери было то, что она была убита в перестрелке.
А разве не Империя была столь же властна над Корулагом, как «Черная Восемерка» на Каллосе?
В течение тысячного раза она увидела ее бомбы, обрушившиеся на планетарный реактор, блестящие взрывы, освещающие джунгли.
Как только она ускорилась для выхода на орбиту, она заметила цепную реакцию, которую вызвали ее бомбы.
Разрушенный реактор извергал в атмосферу и каналы, которые кормили планету пресной водой, радиацию и мегалитры едких химикалий обширных подземных складов.
Она могла фактически видеть гибель всего живого на поверхности Каллоса от ядов, которые она неосторожно выпустила.
Холодное чувство боли родилось в ее жтвоте.
Это чувство стало только сильнее по ее возвращению на главнй корабль.
Чувствуя похлоппывания по плечу своих соратников «Черной Восьмерки», она ощетила безотлагательную потребность провки данных телеметрии, собранных кораблем.
Просматривая записи, она могла видеть ужасающий свет реактора, распространяющего покровы смертельного дыма.
Молнии вспыхивали под плотным атомным грибом, вызывая пожары и катализируя смертельные химические реакции.
Соседние речные системы были завалены биологическими развалинами.
Она показала другу, сведущему в экологии, записи.
Он просмотрел их.
Его прогнозы были страшны.
- Это - наверняка цепная реакция, - сказал он. - я надеюсь, что ты смогла рассмотреть те леса вблизщи, когда была там. Их не будет через шесть месяцев, считая с этого времени, и они никогда не восстановятся.
Целая разрушенная биосфера - для чего? Это не же не только потому, что Каллос посмел избежать власти Императора.
Она просила о милосердии руководителя кампании: Лорда Вейдера.
Она подозревала, что Императора в меньшей степени интересовало наказание, ему нужен был просто пример.
Самая ужасная вещь в этом примере заключалась в том, что позже там уже не надо было лгать никому из оставшихся в живых.