с придыханием.
– У меня есть несколько ракушек, найденных на берегу. Я всегда вожу их с собой как напоминание о том, что однажды едва не утонул.
– Вы тонули, ваше сиятельство? – взволнованно спросила девушка, и в ее искренней тревоге и испуге было столько наивности и трогательности, что Моран даже улыбнулся.
Джун была еще сама невинность, такая противоположность сестре и вместе с тем так… неуловимо похожа. Он не планировал вовлекаться в это всерьез, в конце концов, его приезд в Нейшвиль имел совсем другие цели. Однако то ли воздух здесь такой, то ли влияние темных сил – так и хотелось дать волю своим внутренним демонам.
В конце концов, какое это будет иметь значение после? Когда приедет Эдвард, он запросто убедит его и заставит сделать нужный выбор. Герцогству нужна сильная рука, и за неимением текущих герцогов Моран мог бы стать весьма полезным короне. Род Тэмхасов испытал столько несчастий, что пора внести свежую струю в это забытое богами и овеянное проклятиями место.
– Да, было дело, в юности. Упал ночью за борт, далеко от берега, но стихия не смогла меня забрать, – усмехнулся он. – Выплыл из чистого упорства, а на память прихватил со дна ракушки. Тогда, когда уже в глазах темнело.
Слово за слово они оказались недалеко от покоев, и граф предложил Джун пройти внутрь, чтобы показать добытые ракушки лично. Девушка засомневался, явно испугавшись, это было против всех приличий, но они были не одни, рядом слуги, и Моран убедил, что он не так страшен, каким кажется. В конце концов, ее заинтересованные взгляды привлекли его внимание еще за ужином.
Девушка склонилась над столом, где он положил свои обереги, Моран остановился рядом, наблюдая, как она касается пальцами ракушек. И уже представил, как коснется нежной кожи на шее, а Джун вздрогнет и распахнет свои огромные глаза…
Но в дверь постучали.
Джун действительно вздрогнула – а потом испуганно заметалась, прижала локти к груди и вдруг уставилась на Морана с мольбой:
– Спрячьте меня, ваше сиятельство! Никто не должен видеть меня здесь, это ужасно! Не знаю, зачем я только согласилась!
Моран закатил глаза – тоже мне святая простота – и обернулся к двери.
– Наверняка это дежурный слуга, не стоит так беспокоиться.
– Прошу вас, пожалуйста! Не дай бог родители узнают и…
Судя по всему, родители уже ждали, когда же младшая дочь тоже выйдет замуж. И вряд ли были бы против возможной интрижки с влиятельным графом, если, конечно, не полные дураки.
В дверь постучали снова, настойчиво, а потом она начала открываться. Моран кивнул в сторону двери в соседнюю комнату с углом для умываний, но Джун бросилась дальше и укрылась за углом рядом с постелью.
– Кто там? – сипло окрикнул Моран, подходя к двери.
Какого демона! И имеет же наглость вламываться в покои без разрешения! От гнева даже потемнело в глазах. Невоспитанные деревенщины, пора навести здесь свои порядки и показать, что такое достоинство и дисциплина.
– Ваше сиятельство, – очаровательно улыбнулась Альдира, проскальзывая в комнату с грацией дикой кошки, удерживая в руках блюдо.
Она сделала один неосторожный шаг и едва не уронила его – пришлось быстро шагнуть и перехватить стоящий на блюде бокал, который мог разбиться. Альдира замерла, опустив взгляд, будто ощутила негодование Морана и готова была покорно просить прощения. Но ресницы распахнулись снова, и его обжег яркий взгляд без особой вины.
– Прошу прощения, что навещаю вас в столь поздний час. Мой отец просил передать вам наше традиционное угощение для самых приятных снов. И заверения, что сделает все для вашего удобства и удобства его величества.
“Даже подошлет свою дочь – согреть постель”?
Альдира протянула блюдо с небольшими сладостями.
Моран уступил ее настойчивости и угощение принял – это было похоже на прозрачные сахарные кубики. Едва ли эта девица вздумает его отравить – она более чем заинтересована в другом исходе знакомства.
Альдира поставила блюдо на стол и приблизилась.
– Оно очень легкое и вкусное, вы наверняка такое не пробовали.
Моран раскрыл ладонь, и Альдира взяла кусочек и положила в рот, глядя прямо в глаза. Так соблазнительно, словно она далеко не невинная дева, которой вовсю выставляет ее отец.
За кроватью послышалось пыхтение. Да уж, неловко! Надо как-то выпроводить Альдиру, но та, судя по приближению, сдаваться не собиралась.
– Вы нравитесь мне, ваше сиятельство. Теряю голову…
– В Кирании все девушки настолько решительны?
– За всех не ручаюсь, но молчать и опускать глаза мы не привыкли. К чему молчать, когда легче сказать правду прямо в лицо?
Альдира принялась оттеснять его в сторону постели. Моран оглянулся, но, похоже, Джун спряталась довольно надежно. Однако надо это заканчивать!
Но когда граф повернулся обратно к Альдире, та уже прижалась к нему самым фривольным образом, обхватила одной рукой за шею, прильнула тесно грудью. Похоже, прекрасно зная, как особенности ее фигуры воздействуют на мужчин. Начинает отказывать рассудок и кровь ударяет в голову. Или в другие, не менее важные места.
Девушка оказалась сильна. Не так, как воинственная Зарина с мечом в руках, по-своему. Моран хоть и пытался высвободиться из объятий, но безуспешно. А Альдира прижалась к губам, обдав хмельным сладким запахом, и голову окончательно повело.
В неловких попытках прекратить поцелуй они дошли до кровати.
– Леди Бален…
Раздался короткий стук и за дверью спросили:
– Ваше сиятельство!
– Кто там? – резко бросил Моран, почти освободившись от объятий.
Но за дверью, похоже, решили, что это приглашение войти. Не покои, а проходной двор! Где, демоны его побери, лакей, который должен дежурить у дверей?!
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Зарина.
Она решительно шагнула внутрь, прежде чем заметила, что Моран не один. За спиной леди Мейд виновато пятился и лакей, который, похоже, не привык к местным нравам. Наверняка даже не думал, что девушки способны входить куда им вздумается и ничуть не переживать о собственной репутации!
Только Джун во всей этой ситуации казалась нормальной.
Зарина смерила Альдиру резким, хлестким взглядом, ее красивые губы сжались в гневную линию. Перекинув волосы за плечо, она бросила:
– Простите, я не знала, что вы… не один, – и собралась уйти.
– Постойте, – хрипло сказал Моран.
Альдира, слава богам, выпустила его и отошла в сторону, бросив на леди Мейд не менее воинственный взгляд.
– Оставьте нас, – бросил граф дочери советника, – прошу.
Альдира фыркнула, но спорить не стала и скрылась в коридоре, беззаботно прошелестев платьем мимо леди Мейд.
Так, осталась только Джун где-то под кроватью.
Но кто мог подумать, что эта Зарина сама вдруг явиться к нему в гости. Неужели настолько допекло?
– Я вас слушаю, леди Мейд, – граф сказал погромче, чтобы отвлечь от звуков под кроватью.
Что-то подсказывало – наверное, оставшийся рассудок – что увидеть родную сестру в его покоях леди Мейд будет не очень приятно. Особенно после объятий с дочерью советника, которые, к