Наконец Сторм в упор посмотрела на него.
— Ты спрашивал, каковы мои условия, — сказала она. — Я их тебе уже назвала. Сегодня ночью ты сделаешь меня женщиной, и завтра утром я отпускаю тебя на все четыре стороны. Могу даже, если хочешь, дать еду, оружие. Я думаю, вряд ли кто-нибудь на твоем месте отказался бы от такого предложения.
— А если я все-таки не соглашусь?
— Тогда я убью тебя или отдам на потеху моей команде — мне, в общем-то, все равно.
Саймон перевел дыхание:
— В таком случае одна просьба, мисс. Если можно, я, пожалуй, выпью того бренди.
С минуту поколебавшись, Сторм указала ему на бутылку.
Саймон все с тем же изяществом прошел к столу, сел, обтер рукой горлышко бутылки и поднес ее ко рту. Ему вдруг стало казаться, что он попал в какой-то нереальный мир — мир морских легенд, населенный огромными морскими змеями, проглатывающими корабли, и русалками, способными защекотать до смерти. Он не удивился бы даже, если бы сейчас открылась дверь и вошел сам Посейдон с бородой из Водорослей и потребовал его душу.
Одно было абсолютно реально — эта женщина вовсе не шутила. Саймон чувствовал себя вовлеченным в некое безумие, но в любом безумии есть своя логика, и ему нужно лишь потянуть время, чтобы нащупать эту логику, решил он.
Бренди жгло пустой желудок, но зато оно придавало Саймону какой-то — пусть искусственный — кураж.
Сторм все так же стояла посреди каюты, с любопытством наблюдая за ним.
Саймон расслабил плечи, откинувшись на жесткую спинку стула.
— Насчет твоего… предложения, — произнес он. — Я могу спросить, почему?
Сторм пожала плечами, и Саймону показалось, что его вопрос ослабил напряжение, возникшее между ними.
— Я девственница, — призналась она. — И решила наконец избавиться от этого недостатка, а ты показался мне вполне подходящим экземпляром для этого.
Услышав такое, Саймон был немало удивлен. То, что в жестоком, похотливом мире, в котором жила Сторм, она умудрилась сохранить девственность, выглядело почище любого Посейдона — если, конечно, она не лжет. Но, подумав об огромном негре, что сторожит ее дверь, и о кинжале, который она пускает в ход по всякому поводу, Саймон решил, что с такой защитой это не так уж и невозможно.
— Я думаю, мисс, многие молодые леди на нашем месте гордились бы своей девственностью и не спешили с ней расстаться.
— Я не леди, — усмехнулась она, — и не хочу быть леди. И если я решила расстаться с девственностью, значит, так оно и будет! — Она нетерпеливо приблизилась к нему. — Так что давай к делу, без лишних разговоров!
Саймон заставил себя улыбнуться:
— Мисс О’Малли, учитывая вашу неопытность в подобных делах, считаю своим долгом предупредить вас — хотя и рискую показаться невежливым: такие вещи не решаются насилием.
Глаза ее моментально сузились. Саймон не мог понять, что в его словах вдруг вызвало такую ярость Сторм.
— Ты что, за дурочку меня считаешь?! — произнесла она, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Саймона. — Я знаю, как это делается, — сама сто раз видела. И уж насилие тут как раз сплошь и рядом! Не так уж я и неопытна, сукин сын! — Она резко отвернулась.
Голова у Саймона пошла кругом — не оттого, что слова Сторм его рассердили, а оттого, что в глубине души он понимал: она по-своему права. Чего еще можно от нее ожидать, если она жила в мире жестокости, убийств, грабежей, изнасилований, столь не похожем на его прекрасный мир в Сайпресс-Бей? Сторм выросла среди жестокости и не знала, не могла себе представить никакой другой жизни. В чем-то она была еще наивным ребенком, а в чем-то, напротив, гораздо старше его. На мгновение Саймон вдруг почувствовал необъяснимую жалость к Сторм О’Малли.
— В некоторых случаях, — произнес он, стараясь говорить как можно мягче, — действительно так бывает. Но обычно мужчина принуждает женщину, а не наоборот.
Сторм медленно отодвинулась от Саймона. Ее раздражение уступило место лихорадочным раздумьям.
— А-а, — догадалась она, — ты просто боишься, что у тебя не встанет! Я права?
Саймон почувствовал, как краска заливает его лицо, и даже покрылся потом. Что можно было ответить на такой вопрос? Он молчал.
Сторм в волнении заходила по комнате. Ее лоб прорезала глубокая складка. Тем не менее, насколько мог судить Саймон, от замысла своего она не собиралась отказываться.
Она резко повернулась к нему:
— Я кажусь тебе некрасивой?
Саймон заморгал:
— Вовсе нет.
— Больной, нечистой?
— Нет, насколько я могу судить.
— Тогда в чем дело? — Сторм начала вытаскивать из штанов концы рубашки.
Саймон поднял руку, останавливая ее.
— Есть… другие соображения, — произнес он.
Руки Сторм опустились.
— Какие еще?
Саймон перевел дыхание.
— Может быть, — осторожно предложил он, — сядем как цивилизованные люди и все обсудим?..
С замиранием сердца Саймон ждал, пока Сторм обдумывала его слова. Наконец она подошла к столу, ногой выдвинула стул и уселась на него, положив ногу на стол. Скрестив руки на груди, она произнесла тоном диктатора, словно делая Саймону величайшее одолжение:
— Хорошо, фермер. Я тоже могу быть цивилизованной. Говори, что там у тебя.
Саймой сел, не уверенный, однако, что ему удастся чего-нибудь добиться этими переговорами. Он взял бутылку, протянул ее Сторм, и она тут же сделала большой глоток. До сих пор Саймон не мог себе и представить, что женщина может так много пить.
— Говори, — повторила Сторм. На этот раз голос ее звучал сердито. — Отчего у тебя не стоит, черт бы тебя побрал?!
Смущенный такой прямолинейностью, Саймон, чтобы скрыть это, сам отхлебнул из бутылки. Он рассеянно подыскивал слова для ответа. Взгляд его задержался на босой ноге Сторм, лежавшей на столе всего лишь в нескольких дюймах от его лица.
«А ножка, впрочем, ничего! — вдруг отметил он про себя. — Маленькая ступня, аккуратная щиколотка, бронзовая кожа с легким золотистым пушком…» Ему вдруг захотелось подержать эту ножку в руках, помять, повертеть…
Он посмотрел Сторм прямо в глаза.
— Видишь ли, — начал он, откашлявшись, — обычно это не делается так быстро. Должен быть какой-то, пусть небольшой, но период ухаживания, стороны должны получше узнать друг друга…
Сторм нахмурилась.
— Это обязательно? — скептически спросила она.
— Ну… в общем-то… желательно.
На минуту пиратка задумалась, но затем словно решила отложить размышления до другого раза.
— Продолжай, — сказала она.
— Нужна соответствующая обстановка… Сначала, например, хороший ужин…