На одной из остановок туристы из Кирова выпрыгнули и подошли к маневровому тепловозу:
— Остановите нам, пожалуйста, перед речкой Шабартуй!
Машинист согласился, и мы поехали дальше. У реки Шабартуй, впадающей в Байкал, поезд остановился, машинист вышел, подошёл к бич-вагону и сказал:
— Вот, ребята, Шабартуй. А я бы вам, мужики, посоветовал лучше стать на мысе Ангасольский, там всегда туристы останавливаются.
Кировцы согласились ехать до Ангасольского, и машинист вернулся в тепловоз и поехал дальше. На мысу кировские друзья и покинули поезд сей.
(Естественно, что все услуги поезда бесплатны. Проезд в теплушке никак не оплачивается и не преследуется. Между тем, некоторые цивильные люди пользуются нормальными вагонами.)
НА ВОСТОК
Наконец, «мотаня» прибыла на станцию Слюдянка. Это уже не глухие места, это Транссиб: каменный вокзал и десять-пятнадцать путей, забитых товарняками.
Переписав расписание электричек, мы в последний раз вышли на берег Байкала. Было утро. Байкал был велик. Мы побросали монетки в воду — за себя, за наших друзей, за водителя, подвозившего нас в Решоты, посмотрели на Байкал и — отправились на трассу.
Справа от трассы, то есть от узкой улицы, представлявшей трассу, шёл бесконечный деревянный забор, скрывавший одноэтажные домики и огородные участки местных жителей. Слева от трассы проходили какие-то толстые трубы. Все эти явления (заборы, трубы, огороды…) казались довольно протяжёнными, поэтому мы решили не тащиться до конца городка, а стопить прямо здесь.
Первая машина, которая нам попалась — «Скорая помощь» (больных в ней не содержалось, только водитель и доктор). С ней мы проехали километров двадцать. Трасса круто поднималась в горы, железная дорога временами показывалась далеко внизу, ещё ниже периодически поблескивал Байкал. Наконец, «Скорая» нас высадила и ушла в какой-то городок. Ещё километров тридцать, до первого бурятского посёлка Выдрино, нам помог преодолеть молодой водитель на быстроходном джипе с весёлой музыкой.
В районе Выдрино на трассе находился целый базар. Человек двадцать, в основном женщины, продавали клубнику, картошку, молоко и другие продукты питания. Следом за ними (если смотреть по ходу нашего движения) стояло четыре машины — три легковых и рефрижератор. Место для автостопа было неудачным — такое столпотворение людей — и мы решили пройти дальше по трассе мимо продающих и покупающих.
В тот момент, когда мы проходили мимо водителей, они оживились и подозвали нас к себе.
— О! Путешественники! Идите к нам, поговорим! Клубникой угощайтесь!
Оказалось, один из водителей (звали его Володя) недавно видел меня по телевизору (в программе «До и после»). И тут — вот совпадение! — я появляюсь в натуральном виде, идущий с рюкзаком по дороге. Остановились, вокруг нас сразу собралось всё «население» машин.
Водители были, оказывается, из Читы, целыми семьями (с детьми причём). Они ездили в Бурятию, чтобы закупить там клубники (которая в Чите не растёт). Закупив её в большом количестве, они погрузили её в машину-рефрижератор и двигались обратно. Разговорились; мы рассказали о ходе нашего путешествия. Водители подарили нам банку тушенки, хлеб и картошку, а тот, кто видел меня по телевизору, неожиданно протянул стотысячную бумажку.
— Не в обиду, возьми. Пригодится.
Мы были весьма удивлены (деньгу взяли). Полезная-таки вещь известность.
Пока мы лопали клубнику, среди водителей разбирался вопрос, можно ли нас провезти по трассе (легковые машины были загружены, и ехать можно было только в холодильнике). Но вот в двух машинах люди уплотнились, в одну посадили меня, во вторую — Андрея, рюкзаки были спрятаны в туманное брюхо холодильника, и мы поехали.
ПО БУРЯТИИ
…Когда едешь в составе каравана машин, скорость движения обратно пропорциональна квадратному корню из числа машин. Пусть независимая машина проезжает за час около 80 километров; тогда пара машин проедет 56 километров, три машины — 47 километров, наш караван из четырёх машин проходил за час километров сорок. Нас согласились провезти километров триста — до самого Улан-Удэ. До Читы нам и не требовалось, так как мы должны были отклониться от трассы, посетить Иволгинский дацан, столицу буддизма неподалёку от Улан-Удэ.
В машине, в которую подсадили меня, ехал муж, жена и маленькая девочка. Мы с девочкой ехали на заднем сиденье, девочка периодически спала и толкала меня ногами во сне.
Трасса проходит вдоль Байкала, в 100-200-300 метрах от берега, него, то поднимаясь вверх, то круто спускаясь вниз. В отличие от трассы, железная дорога, идущая тоже вдоль Байкала, старалась сохраниться на одном уровне и виляла то влево, то вправо и периодически пропадала из виду.
Потом Байкал окончательно исчез, пошли горы, горы… Неожиданно слева от трассы показалась живописная река Селенга: широкая, величавая, в окружении зелёных и жёлтых гор и холмов, с большими деревнями по обоим берегам. Трасса продолжала прыгать вверх-вниз.
На каждом высоком перевале кусты и деревья были обвешаны платочками, тряпочками, ленточками. Водитель, проезжая перевал, притормаживал и бросал на землю новенькую сигарету, или конфету, или монету. Я удивлялся на это явление.
— А это, ну как объяснить: бурятский бог, или шаман. Мы-то хоть русские, а земля не наша, бурятская. Вот, бурятскому духу нужно оставить символический подарок. А вот подбирать эти монетки никому нельзя.
СТРАННАЯ ВСТРЕЧА
Долго ли, коротко ли — трасса привела нас в столицу Бурятии, в город Улан-Удэ. Караван машин с клубникой отправился дальше, на Читу. Мы с Андреем попрощались с водителями и ушли в город.
Улан-Удэ — тихий, провинциальный городок в долине рек Селенга и Уда, с обилием деревянных домов (целые кварталы), с небольшим количеством машин и подозрительно низкими ценами на хлеб и прочую еду. Городок для Сибири довольно большой — пол-Иркутска, и довольно разбросанный вширь. Много автобусов, в них обитают кондукторы.
В городе половина населения — буряты, половина — русские. Никакой вражды к нам, по причине нашего не-бурятства, никто не проявил.
Особая достопримечательность города — необычный памятник Ленину на главной площади. Ленин там представлен черной металлической головой высотой метров 10, обрубленной по шею и взирающей на граждан с небольшого постамента.
Задерживаться мы не стали. Наш путь лежал в Иволгинский дацан, главный буддистский монастырь в пространстве всего бывшего СССР, расположенный в 30 км к юго-западу от бурятской столицы.