реально была эффектной и немаленькой. Оказалось, что внутри находится никакой уже и не здоровяк. Просто этот костюм был ходячим экзоскелетом. Примерно таких же ребят я видел в замке Распутина. Хорошие костюмы, годные, мне тоже нужны такие. Может сейчас и поимею один. Парня я не знал, который находился в этой броне, но думаю, что очень быстро узнаю. Он как раз направляется ко мне со своей охраной.
— Я командир Силового Крыла Тайной Канцелярии граф Румянцев.
Я не выдержал и рассмеялся. Многим причина моего смеха была непонятна. По правде говоря, ее понимал только Шнырька.
— Так это ты пытался деда Васю отрындюлить, а в итоге еле сдрыснул от него?
Я увидел непонимание в глазах пафосного графа. А я уже не мог сдержаться от смеха.
— Ну… Петрович! Хрулёв который… Помнишь, вы ещё деда под шумок замочить хотели, но что-то пошло не так?
Я увидел, как кровь мгновенно прилила к лицу Румянцева.
— Ты забываешься, барон!
— Да-да, забываюсь.
Плевать мне было на то, что он сейчас врубил свою ауру, и находится в артефактной броне. Я вот тоже имею ауру, и показал ему её краешек. Бойцы его это хорошо поняли, и он тоже понял, раз сразу нахмурился.
— Зачем ты здесь, Александр? — в первый раз назвал он меня по имени.
Ого! Он прямым текстом сказал, что я нежелательный гость Канцелярии. Даже не знаю, гордиться этим или опасаться. Выходит, что они все знают о наших отношениях. А еще настолько опасаются, что решили перестраховаться, и послать боевое крыло. Да только неужели оно у них лишнее?
— Как же хреново у вас тут работают сотрудники. Я, кажется, уже все сказал вашему охраннику, который здесь сидит, и даже майору.
— Косицкий… и все? — нахмурился Румянцев-младший.
— А ты что себе вообразил? Конечно, только ради него.
— Тогда я должен тебя расстроить. Мы не можем тебе его отдать. Это дела Канцелярии и Империи.
Я вздохнул.
— Это дела моего Рода, и я тоже не могу отступить, — в этот раз я говорил абсолютно без намека на веселье, на полном серьезе. — Как думаешь, я смогу вывести его отсюда, если захочу?
Румянцев улыбнулся.
— Думаю, что нет! — покачал он головой.
Какой наивный.
— Возможно и нет, — пожал я плечами.
Все же я не собирался идти против Империи, а Канцелярия — это Империя. Другое дело мочить их по-тихому, когда пересекаются наши интересы. Это, как я понимаю, здесь приветствуется, и очень даже практикуется.
— Опустить оружие! — внезапно приказал своим людям Румянцев.
Сам тоже опустил, и неспеша направился ко мне. Когда он уже почти подошел ко мне, то поднял руку и вскинул ее в жесте, который поняли его люди, и принялись выходить из помещения.
— Я хотел поговорить, — начал он. — Мы знаем многое о тебе и о твоих намерениях, — вот тут я очень сомневаюсь. — А потому у нас для тебя кое-что есть. Но взамен ты забываешь про Косицкого навсегда.
Следующее, что он сделал, это раскрыл отсек за своей спиной, и достал оттуда папку.
— Можешь ознакомится, время у нас есть.
Интересные они люди. Местами даже я уже перестаю понимать, что происходит.
Это была простая бумажная папочка, даже не информационный носитель пятнадцатилетней давности. На ней было написано «Род Голдсмитов», и стоял штамп «обезврежено». А когда я его полистал, там мне всё и открылось.
Если вкратце, то там было написано, что молодой и борзый Рафаэль Голдсмит, заработав состояние в Иркутске, решил покорить столицу, и неожиданно перешёл дорогу «Триумфу». Рафаэль тогда ещё верил в торжество закона и порядка. Формально, с точки и того, и другого, он действовал правильно — просто использовал некоторые лазейки в законодательстве. Его же конкуренты привыкли действовать по-другому. Сначала Рафаэля вежливо прижали на дороге, и сказали убираться из столицы. Рафаэль не понял, и нанял охрану в дополнение к уже существующей гвардии, и стал нанимать ее в очень большом количестве, продолжая своё давление. В итоге, Рафаэль неплохо так повоевал, и местами даже одержал вверх.
Когда их война начала набирать обороты, то предприятия горели один за другим и у «Триумфа». Легко было Голдсмиту наносить удары, когда у тех так много имущества, и все нормально просто физически нельзя обеспечить охраной. Этот документ открыл для меня Голдсмита с новой стороны, но… Всегда есть но…
Терпение у «Триумфа» кончилось. Жена была ликвидирована, дом Рафаэля взорван, охрана расстреляна, а он еле успел сбежать из столицы. В принципе, это была диверсия изнутри или его ошибка, здесь не сказано. И даже так, он еще мог вернуться и отомстить, продолжая войну. Да только, кажется, он испугался. Сильно испугался, когда смерть подошла так близко к нему. Мне такое было честно неприятно. Пострадай Анна, и я сравнял бы с землей целую Империю. Возможно, не за год, и не за два, но я бы пошел до конца.
Меня больше всего интересовало другое. Корпорация «Триумф» была очень порядочной организацией. У неё всё было по полочкам, у неё везде были ответственные исполнители. Так вот, в данном конкретном случае, ответственным был Косолапов за проведение этой операции, и выходит, что я отомстил? Но с другой стороны, Косолапов был всего лишь бездушным орудием, который исполнял свою роль, а вот заказчики убийства… они были другими.
Читая дальше документы, я улавливал информацию между строк. Ведь в эту папку документы вносились не поочередно, а по мере поступления. Ага… Косицкий имел допуск в дом Голдсмитов, там он и совершил убийство, а затем активировал артефакт, который и разнес половину дома. Дальше, понятное дело, подоспела армия «Триумфа».
Пожалуй, эта папка стоит того, чтобы оставить Косицкого в покое. Она, как дала много ответов, так и новые породила. Что такого знает этот гребаный Косицкий, что мне передали папку буквально на блюдечке? Насколько он был опасен для Канцелярии?
Корпорация «Триумф»,
Главный офис, 18-ый этаж
Зазвенел телефон, и Оборин раздражённо поднял трубку.
— Ваше Светлость, вам нужно на это посмотреть. Я отправил вам на экран камеры внешнего наблюдения.
Герцог перевёл свой взгляд, и увидел сразу две странные вещи. На стоянке для директоров в его модный и дорогущий «БАЙБАХ» влетели какие-то ржавые Шмыгули. Два охреневших охранника, которые хотели побить беспредельщика, сейчас лежали на травке и отдыхали, а сам гопник в спортивном костюме яростно размахивал руками, пытаясь привлечь себе внимание камер.
Оборин