Его губы жестко впивались в нежную кожу шеи, руки избавляли от ненужной одежды. Сердце бешено колотилось об ребра. Дыхание сбилось. Еще минуту назад казалось, что все кончено. Все: переплетения безумства, страсти, наслаждения… И вот мы опять сплелись в объятиях опьяненные одним желанием. И именно это мне было необходимо прямо сейчас. Его необузданная сила, жесткие прикосновения, безудержный напор…
Негнущимися пальцами я вытащила из кармана ключи и наощупь попыталась вставить их в замочную скважину. Получилось с третьей попытки. Дверь открылась с тихим щелчком, впуская нас туда, где наша страсть будет скрыта от посторонних глаз.
Истерзанные губы горели, сознание уплывало. С глухим стуком обувь разлетелась по прихожей, следом на пол полетел пуховик. Резким движением он дернул на себя блузку, заскользившую вниз по плечам. Следом на ламинат упали колготки. Пламя мощными толчками растекалось внизу живота, заставляя тело выгнулось ему навстречу.
— Ты нужна мне… — глухой шепот ласкал шею, — Нужна как никто другой…
Цепляюсь за его рубашку, запускаю руки под плотную ткань, ощущая бархатную разгоряченную кожу. Исследую каждый изгиб, каждую впадинку… Безудержное желание разливается по венам с каждым резким грубым движением его тела.
Его руки жестко впиваются в бедра, отрывая меня от пола. С губ срывается глухой стон. Рывок — и я уже прижата к стене, обхватываю ногами его тело. Сейчас он мой. Только мой. Горячий, ненасытный, властный…
Юбка задирается к животу. Слышится жужжание молнии брюк, шелест ткани, скользящей на пол. Выгибаюсь вперед.
Он входит резко, одним движением заполняя ноющую пустоту внутри. Стону, задыхаюсь… схожу с ума от наслаждения на грани с болью.
— Не отпущу… — выдыхает он мне в губы.
Его руки впиваются в бедра, прижимая к себе все ближе.
Кричу, впиваюсь пальцами в его плечи умоляя не останавливаться. Темп ускоряется. Я на краю, на грани. Дыхание сбивается. Сердце бешено колотится об ребра. Он ускоряет темп, ощущая меня как никто другой.
Мгновение и… безудержная волна блаженства толчками разносится по каждой клеточке наших разгоряченных тел. Я сдалась. Прогнулась. Не смогла поставить точку. Но, черт возьми, в это самое мгновение меня это не заботило. Я была нужна ему. Только это имело значение…
— Останешься? — мой хриплый шепот пронзает тишину.
— Маш, мне пора… — он шепчет, уткнувшись в мои волосы, — Есть еще дела… Я заберу тебя завтра утром, будь готова к семи.
17
Взгляд тонул в прозрачном стакане с водой, заботливо выставленным секретаршей перед каждым участником тягостного совещания на тему партнерства с очередным заводом под названием «Эргоном» по производству ширпотреба весьма низкого качества. И солировала в этом горячем обсуждении никто иная как Соловьева Виктория Эдуардовна, она же "властолюбивая мегера", являвшаяся, конечно же, одним из членов Совета. Наручные часы отсчитывали вот уже пятидесятую минуту этого безобразия. И, судя по ощущениям, в ближайшее время положительное решение о заведомо невыгодном сотрудничестве будет принято.
— Виктория Эдуардовна! Я полностью вас поддерживаю! — с жаром вещал Владимир Алексеевич, занимающий должность коммерческого директора, — Надо было еще в прошлом году контракт подписывать! Почему мы этого не сделали?
— Потому что это не продать, — я пробормотала себе под нос, так и оставаясь никем незамеченной.
— Иван Сергеевич был настроен несколько… скептично! — блондинистая стерва слишком наиграно пожала плечами. Интересно, какая ей выгода с этой сделки? Сколько ей пообещали за подписание?
— Надеюсь, Дмитрий Александрович окажется более дальновидным! — вступил в диалог глава финансово-экономического подразделения, чье трудновыговариваемое имя оставалось для меня загадкой, — Затраты на закупки сократятся на двадцать процентов! В нынешнее время это может значительно увеличить прибыль.
— Он должен быть здесь с минуты на минуту! — властолюбивая мегера изобразила на губах слабое подобие улыбки, напомнившее мне об оскале гиены, — Дмитрий Александрович выскажет свою точку зрения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дмитрий. При его имени из уст этой мерзкой гарпии я непроизвольно вздрогнула. Он пропал из поля моего зрения почти сутки назад. Внутри разрасталась тревога. Казалось, я сделала все, что могла, но вдруг…вдруг что-то пошло не так?
Ночь прошла будто в полузабытье. Я металась на простынях между сном и явью, ощущая его призрачные прикосновения, слыша его шепот. Утро не принесло облегчения. От Дмитрия пришло короткое сообщение о том, что планы изменились. И вместо его автомобиля в семь часов у подъезда меня встречала машина такси, которая доставила меня к месту проведения допроса.
Что было дальше помнилось с трудом. От одного вида здания полиции на меня внезапно накатила волна паники, опутавшая сознание своей вязкой паутиной. Хотелось лишь одного — быстрее покинуть заведение, в котором казалось каждый смотрит на тебя как на потенциального преступника. Пункт пропуска без повестки оказалось не преодолеть никак, и я уже почти развернулась чтобы стыдливо бежать из этих удушающих стен, но меня все же остановили. И, убедившись при помощи металлодетектора, что я не представляю никакой опасности, проводили в крохотный душный кабинет к следователю, внешность которого оказалась настолько незапоминающейся, что я вряд ли узнаю, увидев его вновь.
Спокойным проникновенным голосом мужчина задавал вопросы начиная с моих паспортных данных, аккуратно подбираясь к сути допроса. По телу то и дело прокатывался озноб. А что, если я скажу что-то, что может навредить Дмитрию? Вдруг мои слова сыграют против него? Он же невиновен. Невиновен! И это главное.
Пришлось отвечать на вопросы о работе, об отношениях, о той самой новогодней ночи, и даже о причинах моего резкого отлета в Таиланд. Будто все это было как-то связано… Больше всего следователя волновало время, которое мы провели вместе. Даже сейчас в голове звучал его проникновенный голос: «Вы говорите, что проснулись около десяти?» Девяти, восьми, семи… Он раз за разом пытался поймать меня на лжи. «Соколовский Дмитрий Александрович с самого утра был с вами?» И дальше та же идея с перестановкой времени.
После допроса из меня будто душу вытянули. На рабочем месте не спасал ни кофе, ни плотный завтрак из кафетерия. Я старалась утонуть в бесконечном потоке отчетов, графике встреч и переговоров. Но мысли рвались к нему.
— … да, Мария Викторовна? — голос Владимира Алексеевича вернул меня к реальности.
Вопрос явно был обращен ко мне. Но блондинистая стерва тут же перехватила все внимание на себя.
— Владимир Алексеевич, к чему вопросы к отделу продаж? — я удостоилась крайне презрительного взгляда, — Их задача выполнять планы любыми возможными способами. А уж что продавать, решаем здесь мы.
— Извините, Виктория, — «мать твою» — пролетело в голове, — Эдуардовна. Не могу с вами согласиться. «Эргоном» зарекомендовал себя на рынке с отрицательной стороны. Если мы станем партнерами, то скорее всего растеряем половину клиентов, которых заботит качество продукции. Именно поэтому Иван Сергеевич…
— Довольно! — резко оборвала мою четкую речь блондинистая гарпия, испепеляя взглядом, — Вы уже достаточно сказали! И мне очень неприятно, что кто-то в нашей компании попал под влияние слухов, распускаемых конкурентами! Ваша задача продавать…
— Наша задача — получать прибыль, продавая качественный товар, — жесткий холодный, но такой родной голос ворвался в просторы конференц-зала, привлекая всеобщее внимание.
Сердце дрогнуло. Он здесь! Он вернулся!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мы здесь и ведем разговор о прибыли, — Виктория ничуть не удивилась его появлению, — Показатели за прошлый год упали. Решения по аутсорсингу нет. Я предлагаю сменить основного поставщика.
Дмитрий не спеша прошел к креслу во главе массивного овального стола, но присаживаться не стал. Устремил хмурый взгляд на бумаги, а затем захлопнул папку.
— Нет. «Альянс» не будет работать с «Эргономом». Мария Викторовна, — сердце опять пропустило удар, — верно заметила, что никто не будет покупать некачественный товар даже вдвое дешевле рыночной цены. Для начала переговоров «Эргоном» должен предоставить сертификаты качества, которых я, к слову, не заметил в отчете. Совещание окончено.