Читать интересную книгу Человек, для которого не было тайн - Юрий Корольков

Через некоторое время Зорге предложил Исии Ханако перейти к нему на работу — она сможет получать столько же, сколько и в ресторане, но свободного времени будет значительно больше.

Папаша Кетель немного поворчал, что Рихард переманил его кельнершу, но вскоре смирился, и они остались друзьями.

Вполне естественно, что, когда Зорге заболел воспалением легких, у Исии к обязанности секретаря прибавились заботы о больном. Она приезжала с утра и ухаживала за Рихардом до самого вечера. У Зорге была еще служанка, пожилая женщина, которая готовила, убирала квартиру, а между делом докладывала в полицию обо всем, что происходило в доме Зорге. Рихард знал об этом, но менять ее не хотел, пусть думают, что для него это не имеет значения. Что же касается Исии Ханако, то Зорге пока не посвящал ее в свои дела…

Полгода назад, летом 1935 года, Рихарду Зорге представилась возможность побывать дома, в Советском Союзе, — единственная возможность за все годы его работы в Японии. Рамзая вызвали в Москву для личной встречи с руководителями Центра, чтобы уточнить и обсудить новые проблемы, возникавшие в связи с обострением международной обстановки.

На Родину Зорге ехал долго — через Соединенные Штаты и Канаду, чтобы, затерявшись на перепутьях планеты, незаметно приехать в Москву. Здесь он пробыл недолго — недели две и снова тем же кружным путем вернулся в Токио, где его ждала опасная и необычайно важная работа, от которой могли зависеть судьбы миллионов людей.

Центр был удовлетворен докладом Зорге. Группа «Рамзай» все основательнее внедрялась в милитаристской Японии, в стране, где еще ни одному разведчику не удавалось задержаться так долго, не вызывая подозрения у всевидящей кемпей-тай. Но если первоначально перед Рамзаем и его группой ставилась основная и первоочередная задача — наблюдать за военно-политическим, экономическим положением на Дальнем Востоке, чтобы своевременно разгадать сокровенные планы японских милитаристов, то теперь задания усложнялись. По мере расширения взаимных связей тяготевших друг к другу двух агрессивных стран — Японии и Германии перед группой Рамзая возникали новые и очень сложные проблемы. Нельзя ли наблюдать из Токио за деятельностью германских фашистских политиков в Европе? Пусть Япония станет как бы «наблюдательной вышкой» для дозорных из группы Рамзая…

Вот об этом комкор Урицкий и вел разговор с разведчиком Зорге, только что приехавшим из Японии. Они сидели в кабинете руководителя Центра — теперь Семен Петрович Урицкий возглавлял разведку вместо Берзина. Рихард давно знал Урицкого — и не похожего на Старика, и в то же время имевшего с ним много общего. Был он такого же высокого роста, как Берзин, но шире в плечах, темноволосый и смуглый, подвижный и темпераментный. Комкор Урицкий был братом того Урицкого, который вместе с Лениным участвовал в октябрьском перевороте и погиб в те дни от руки террориста-эсера.

Рихард Зорге только в Москве узнал об изменениях в руководстве Центром. Он и не представлял себе, что Старик — Ян Карлович Верзин, его наставник и добрый товарищ — вот уже несколько месяцев работал заместителем командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армией, находился где-то рядом, не так далеко от Японии…

Беседа с Урицким происходила в том же кабинете, где Рихард два года назад последний раз говорил с Берзиным. Здесь все осталось по-старому — голый письменный стол без единой бумажки, только громоздкий чернильный прибор возвышался посредине; большой несгораемый шкаф в углу, два кресла, стратегическая карта, прикрытая серо-голубой шторой… Рихард рассказывал комкору о связях, которые он установил в Токио, заговорил о полковнике Отте, о планах использовать его в интересах дела.

— Так ведь это как раз то, что нам нужно! — оживленно воскликнул Урицкий. — Стать доверенным человеком военного атташе — уже одно это сулит отличные перспективы!.. Давайте-ка подумаем над этим вариантом.

В Центре одобрили смелые предложения Зорге, связанные с его дальнейшей работой в Японии, и прежде всего в германском посольстве в Токио. Фашистская Германия теперь тоже входила в непосредственную орбиту деятельности Рамзая.

С Рихардом Зорге согласились также и в том, что ему нужен более опытный радист, и выбор остановили на Максе Клаузене, отлично зарекомендовавшем себя в Китае.

Теперь, когда служебные дела в Москве были закончены, Рихард надеялся, что ему удастся хоть немного отдохнуть на юге, — он столько лет не отдыхал. Но обстоятельства оказались сильнее желаний. Комкор Урицкий внезапно вызвал его и сказал, как бы чуточку извиняясь:

— Вот какое дело, Рихард, тебе надо ехать, и ехать немедленно… Дела. Обстановка осложняется… Но я тебе обещаю — в другой раз поедешь на море обязательно, и на несколько месяцев. Согласен?!

И Рихард Зорге срочно выехал из Москвы, даже не успев повидаться со всеми друзьями. Следом за ним в Токио должен был приехать Макс Клаузен.

После Шанхая Клаузен с Анной несколько лет жили в Советском Союзе, теперь ему опять предложили поехать на нелегальную работу. Он отправился кружным путем — через Соединенные Штаты, Стокгольм, Гавр и дальше в Японию. Поздней осенью 1935 года Клаузен приплыл в Иокогаму. Жена его отправилась другой дорогой — через Шанхай. Съехались они только через полгода.

Зорге и Клаузен, как условились еще в Москве, встретились в маленьком ресторанчике через день после приезда Макса. Рихард тихо сказал только одну фразу:

— Послезавтра в посольстве у ортсгруппенлейтера Ураха в два часа дня, там познакомимся…

Официальное знакомство Зорге с Клаузеном произошло в служебном кабинете у князя фон Ураха, руководителя токийской нацистской организации. Прибывший делец Клаузен явился к нему с визитом, а в это время, будто случайно, Зорге заглянул к своему приятелю. Ортсгруппенлейтер сам представил Рихарду «немецкого предпринимателя», который намерен открыть в Токио экспортно-импортную фирму по продаже автомобилей.

Теперь вся группа «Рамзай» была в сборе. Все, что происходило раньше, можно было считать только прелюдией предстоящих действий. И если вообразить себе громадный незримый театр, то главные герои будущих событий заняли в мизансценах свои места. Начиналось главное действие. Но никто не мог приподнять занавес, чтобы увидеть эту героическую эпопею.

Макс Клаузен, следуя своему опыту в Шанхае, открыл фирму по продаже мотоциклов, но у него обнаружилось столько конкурентов, что Макс чуть не попал в долговую тюрьму, фирма его оказалась на грани банкротства. Вот когда пригодилось Рихарду знание банковского дела, финансовых операций! В течение нескольких дней он сумел ликвидировать прогоравшее предприятие и создать новое. Конечно, сам он при этом оставался в тени.

Теперь немецкий предприниматель Макс Клаузен стал владельцем большой светокопировальной мастерской, принимавшей заказы от солидных организаций. Из Германии выписали новейшие копировальные аппараты. Оборудование сопровождали немецкие специалисты, и очень скоро фирма «Клаузен секей» — «Клаузен и компания» — завоевала прочное положение. Текущий счет в банке на имя удачливого дельца Клаузена все округлялся. Тогда Макс, открыл филиал своей фирмы в Мукдене, завел новый счет в шанхайском банке. Банковские перечисления из Китая, Нью-Йорка и Сан-Франциско теперь не могли вызвать ни малейшего подозрения. Получалось, что группа Рамзая к этому времени почти не нуждалась в средствах, поступавших из Центра. Радист Макс Клаузен стал помимо выполнения своих обязанностей заниматься финансовым обеспечением группы.

Возникновение фирмы «Клаузен секей» имело большое значение еще и потому, что светокопировальная мастерская сделалась источником получения важнейшей информации. К услугам фирмы обращались конструкторские бюро крупнейших военных заводов Мицуи и Мицубиси, где строились танки, корабли, самолеты. Обращались за технической помощью представители морского флота и даже некоторые отделы японского генерального штаба. При соответствующем напряжении мысли можно было установить, в каком направлении идет техническое оснащение японской военной промышленности. Иногда среди бесчисленных рулонов с чертежами малозначащих деталей появлялись вдруг технические чертежи, представлявшие немалую ценность.

Между тем политическая обстановка в Японии все усложнялась. В конце февраля 1936 года в Токио вспыхнул профашистский мятеж, организованный военными кругами. Он ускорил дальнейшую фашизацию страны, которая неуклонно шла к войне…

26 февраля перед рассветом солдат пехотной дивизии, расквартированной в Токио, подняли по тревоге, будто бы для ночных учений. Всех их снабдили боевыми патронами. Но солдат не повезли за город, как это делалось обычно при ночных учениях, а послали в район Кодзимати, где располагались правительственные учреждения, парламент, резиденция премьер-министра. С помощью этих солдат офицеры-мятежники захватили правительственные учреждения, окружили императорский дворец, не осмеливаясь, правда, проникнуть внутрь, и вступили в переговоры с представителями военного командования. Офицеры, сторонники решительных действий в японской политике, поддерживали принцип «императорского пути». Военщина одобрительно отнеслась к путчу. Военный министр генерал Кавасима не замедлил распространить листовки мятежников по всей армии. Кроме того, отдав приказ о введении военного и осадного положения в стране впредь до ликвидации путча, генерал включил в состав вооруженных сил охраны порядка также и мятежные части.