Читать интересную книгу Мертвецы не танцуют - Острогин Макс

Крысолюбы подволокли сопливую к краю. Вчерашний вечерний рогач достал бутылку с темным настоем и стал вливать девке в рот. Она уже не шибко сопротивлялась, устала.

Снизу загигикали. Снова пальнули.

Сверк. Второй правый дом, четырнадцатый уровень, этаж то есть. Высоко забрался. Хороший бинокль, знатно бликует. Предусмотрительные.

Я встал, потянулся, хрустнул плечами.

– Ты куда? – с тревогой спросил Командор.

– Погуляю…

Девчонка совсем уже расползлась, видимо, хорошо опоили, обогнул их справа. Наклонился, повозил ладони по земле, стряхнул о куртку. Подошел к краю эстакады. Выглянул.

Так и есть, двое. Один с обрезом, у другого штурмовик старый. Облезлые. Бродяжного вида. Ублюдочного. Парша на морде, язвы.

Странно. Вот мир осыпался, погань повылезала, надо, казалось бы, объединиться и разобраться. Нет, в горло друг другу. Но с другой стороны, это и ничего, разом избавимся, и от тех, и от этих.

– Эй… – позвал Командор. – Ты что…

Дальше все было быстро. Высунулся, швырнул, перекинул, высунулся, швырнул.

Первым удачно попал, в того, со штурмовкой. Рядом с шеей, он сразу повалился. Второй оказался шустрым, отскочил, в плечо я промазал. По голове попал. Касчонка у него кое-какая напялена была, удар смягчила, но на ногах не устоял, завалился и уже с земли стрельнул.

Сразу с обоих стволов. Совсем мимо.

Я перескочил через парапет, упал на лестницу, съехал вниз.

Один прочно успокоился, другой…

Другой поднялся. Покачиваясь. Морда в крови. Потянулся, поганец, к патронам, но я уже поднял топорик.

Тогда он бросил обрез и побежал. Зря это он, конечно. Но мне жалко не было ничуть. Вот топор об эту дрянь пачкать жалко. Из штурмовки стрелять нельзя, вполне может быть эти договорились, ну, что из обреза если стреляют – это все в порядке, а если из винтовки начнут, то опасность.

Тогда я подобрал «свина». Убогий обрез, короткий слишком, несбалансированный. Из такого только в упор. Проволокой разноцветной опутан, бисер. Двенадцатый. Двенадцатый для обрезов первый калибр, ну, шестнадцатый еще, и очень редко восьмой. У меня в патронташе каждого по два патрона, на всякий случай, много у нас любителей обрезов.

Зарядил сразу два.

Хитро этот бежал, зигзаги выписывал. Только местность была особо не раззигзагишься, первая пуля чирканула по плечу, вторая уже попала точно в спину. Больше не посмеется.

Обернулся.

В доме снова сверкнул бинокль. Стоит поторопиться.

Я дернул к дому.

Вообще, я неплохо бегаю. Раньше мог бежать, наверное, целый день, теперь, конечно, нет. Расслабился и разжирел, но все равно, на Варшавской со мной вряд ли кто потягается, куда этой немощи. До нужного дома ноздрей доплюнуть, я добежал до него меньше чем за две минуты, до ста не успел досчитать.

Дом был с одним входом, типа башня, раньше много башен настроили, экономили землю. Уровней тридцать, не меньше, я прибрал дыхание и вошел.

Светло. Новая архитектура, очень много света внутри – могли ли вот тогда представить, что люди в трубах будут жить? И крысами питаться.

Послушал. По лестнице гремели шаги, наблюдатель катился вниз, бедняга.

Винтовка стояла у стены, рядом с батареей. Тоже штурмовик, тоже древний, тяжелый, с длинным кривым магазином. Я чуть не рассмеялся. Нет, глупость человеческая… Этот дурак поленился вверх тащить оружие – внизу его оставил. Конечно, у него наверняка там есть какая-нибудь фукалка, но ею сколько ни стреляй, свои не услышат. Совсем никакого сопротивления, сволочи, не ожидали. Видимо.

Я убрал винтовку, сам спрятался под лестницей, стал ждать.

Этот спешил. Торопился, перепрыгивал через ступени.

Свалился вниз, кинулся к оружию…

– Привет, – сказал я.

Он обернулся.

Глаза. Сначала я даже решил, что это не глаза, а очки такие выпуклые, шуточные, я видел у Шныря – нажимаешь, а глаза отстреливаются, смешно вообще. Но он моргнул, и я понял, что это вполне настоящие зраки, просто вспученные. Может, мозг большой, а может, пугали в детстве.

Пучик, сразу в голове почему-то возникло.

Я хотел спросить – хочет ли жить, но не успел, этот выхватил нож и кинулся на меня.

Ну и я свой успел.

По ножам я не мастер. Зачем? С поганью ножом не очень удобно, врага на расстояние ножевого удара лучше вообще не подпускать. Этот тоже не большой знаток был – бил сверху. Подставил левую руку, правой в морду ему, сбоку.

Покатился, нож выронил, вскочил.

Тут я увидел только. Молодой совсем, с меня, наверное. Может, еще моложе. Сопля из носа.

– Погоди…

Но он уже побежал. Но не на улицу, а обратно, вверх, по лестнице. С таким же грохотом. И что-то щелкнуло за ухом, не знаю, рванул я за ним.

Наверное, это была самая глупая моя погоня. Вертикальная. Этажи летели, через две ступеньки перепрыгивал, потом через три. Где-то на пятнадцатом он запустил в меня кирпичом. На девятнадцатом почти догнал, он сбился, упал, отпинался. После чего, видимо, с перепугу, ускорился, бежал со всхлипом, бешено.

Встретились на тридцатом.

Дверь на чердак оказалась закрыта, он стоял, привалившись спиной, дышал, глядел исподлобья. В руке штырь. Длинный, трехгранный, с пластиковой рукояткой, наверное, из байонета старинного сделан. Опасная вещь, при умелом обращении может насквозь пробить.

– Ладно, – сказал я. – Ладно, успокойся… Я тебя отпущу, а?

Он своими глазами пошевелил как-то, а может, это мозгом пошевелил, а глаза вдогонку пошевелились.

– Отпущу, – повторил я. – Ты мне не нужен…

Он попытался ткнуть меня этим штырем. Шустро, едва в сторону успел убраться, зацепил за куртку, развернул, направил в стену, а затем рывком уронил на пол, придавил локтем горло.

– Все… – прохрипел он. – Все, все…

Но я не спешил его отпускать, попридушил еще немного, для порядка, чтобы не дрыгался.

Поднялся.

– Где они?

– Кто?

Я тут же треснул его по уху.

– Где они?! Говори, а то вниз запущу!

– Там! – Пучик указал. – Там, на вокзале! Тут рядом…

– Ясно.

Я слез с Пучика.

– Проводишь меня. До вокзала.

– Они меня…

– Проводишь!

По уху, по ушам очень удобно бить, вразумляет.

– Ладно! Ладно, я отведу!

– Вот и правильно, – я улыбнулся. – Сейчас мы спустимся, и если ты дернешься… У меня совсем нет никакого терпения, вчера мне на ногу наступил родной дядя, а я сбросил его в люк… тьфу. Пристрелил, как собаку… А давай-ка я тебе руки свяжу.

Я отодрал со стены кабель, еще раз влупил Пучику по голове – для оглушения, и связал ему руки за спиной. Выдернул на ноги и погнал вниз по лестнице. На первом этаже подобрал винтовку, завязал Пучику глаза и пообещал:

– Дернешься – убью.

Вернулся к эстакаде. Уронил Пучика лицом вниз.

Крысолюбы собрались вдоль парапета, смотрели. Молча. Я помахал им рукой.

– Ты что наделал… – сказал отчетливо Командор. – Теперь все…

– Да ладно, – улыбнулся я. – Это не все, это, наоборот, свобода. Курок, спускайся. Карабин мой захвати. Давай, поторапливайся!

Курок побежал за оружием. Остальные продолжали смотреть.

Командор неловко сполз по лесенке, я заметил, что рука у него не очень хорошо работает, подгибается. Калека. Калич. А может, родился такой. От плохой еды, видел я, что от плохой еды с людьми происходит. А они тут крысами питаются, вряд ли это хорошее пропитание. Как они тут все на крыс похожи не стали, правильно Курок говорит.

Командор спрыгнул, подошел ко мне.

– Они ведь придут сюда… – сказал он. – Они же рядом. Нам… нам страшно…

Наверное, следовало им что-то сказать, ободряющее, укрепляющее дух. И я сказал:

– Психи, послушайте меня! Вы не волнуйтесь. Продолжайте свою повседневную жизнь, ловите крыс, разводите редиску на здоровье. С этими…

Я плюнул в сторону бандитов.

– С этими будет покончено.

– Как с ними покончится?! – шагнул ко мне вчерашний рогоносец, даже не заметил, откуда появился. – Как?! Их там, наверное, полсотни! С оружием! Ты…

Заговорил, сжал кулаки. Большие, громоздкие. Нездоровые кулаки, наверное, его предки водопроводчиками были. Или кузнецами. Сжимали своими могучими руками инструменты… Вспомнил. Шаман называется! С бубном и рогами, слуга нечестивого, шаман-рогоносец.

– Ты…

– Оставь его! – приказал Командор.

– Ты нас убил! Надо его схватить! Надо его выдать! Его и эту девку! Отдадим! Хватайте его…

Тумц!

Забавно слышать свое оружие со стороны. Курок Не удержался. На жирном лице шамана проступило удивление, изо рта выплеснулась кровь, он упал на брюхо. Еще прохрипеть что-то сумел. Дырка в спине с кулак. Нехорошо стрелять в спину, но Курок – астроном, ему простительно.

Командор закрыл глаза.

– Насмерть? – спросил Курок

Я кивнул.

Курок с воодушевлением шагал ко мне. Наверное, первый у него. Первый мертвец на счету, это волнует. Пугает. Ошарашивает. Ломает даже, я помню.

Командор вздохнул.

– Не переживай, – сказал я ему. – Все правильно. Этот рогатый… Он вам не нужен. Он бандюганов девчонками подкармливал, а бандюганов надо стрелять. Только и исключительно.