не смог присоединиться к ней сегодня вечером. Что они хотят передать на самом деле? В первом случае это может быть «Я умная, и меня нужно уважать», а во втором случае – «Я не одинока в этом мире; кто-то любит меня».
Это похоже на сцену из фильма «Энни Холл», где Вуди Аллен и Дайан Китон ведут неловкий разговор на крыше, а внизу пробегают субтитры, поясняющие, о чем они говорят на самом деле [94]. Вместо того чтобы вязнуть в своих мыслях, заботах и поверхностных суждениях, хорошие слушатели распознают подтекст слов собеседника и тонкие невербальные подробности, такие как вздернутый подбородок выпускницы «Лиги Плюща» или обручальное кольцо на пальце, которая крутит одинокая жена. Они пользуются своими когнитивными способностями, чтобы замечать такие вещи, и в результате собирают больше информации, чем можно передать словами.
Возможно, вам случалось настолько увлекаться беседой, что вы забывали о себе и утрачивали ощущение времени. Однако любой разговор может быть таким же. Когда вы понимаете, что начинаете отвлекаться и даете отпор посторонним мыслям, это освобождает слух. Слуховое восприятие не только удерживает нас внутри текущего момента, оно накапливается и влияет на формирование характера. Даже когда вам кто-то не нравится и вы надеетесь, что больше не придется слушать этого человека, такая стратегия может помочь.
Несколько лет назад я взяла интервью у знаменитого поэта. Несмотря на чуткие и доступные пониманию стихи, при личном знакомстве он оказался колючим человеком. «Вы вообще ничего не знаете?» – спросил он, когда я призналась, что не знакома с творчеством писателя, которым он восхищался. Работы Николса и других экспертов по коммуникации показывают, что в таких ситуациях люди перестают слушать собеседника. Они поглощены мыслями о том, что он ничего не понимает и что его нужно осадить или вообще поскорее отделаться от него.
В случае с язвительным поэтом я делала свою работу, поэтому была вынуждена слушать его. В результате я поняла, как сильно ему хотелось произвести впечатление рассказами о его беседах с прославленными людьми и о наградах, которые он получал. Презрение ко мне казалось безусловным, если только я заранее не соглашалась с ним. Пока он рассказывал о своей жизни и интересах, за его словами все отчетливее проступала меланхолия и неуверенность в том, что он заслуживает свою славу. Если бы я отвлеклась на размышления о его грубости, то упустила бы из виду это обстоятельство. Во время нашего разговора он неоднократно приоткрывал дверь в свой внутренний мир, а потом захлопывал ее передо мной небрежным или обидным замечанием. Я не могу сказать, что в итоге он понравился мне, но у меня возникло понимание и даже определенное сочувствие к нему.
Глава 7
Слушать противоположные мнения
Почему это равносильно бегству от медведя
На курсах по ведению переговоров при Гарвардской школе юриспруденции Джиллиан Тодд советует студентам всегда помнить о своей внутренней позиции, когда они слушают собеседника. По ее словам, если они считают, что другой человек ничего не может предложить, недостоин времени и внимания, является скучным, глупым или враждебным, то сколько бы они ни кивали, ни смотрели ему в глаза и ни задавали наводящие вопросы, это будет выглядеть фальшиво, и переговоры окажутся безуспешными. «Вашей внутренней позицией должна быть любознательность», – говорит она своим студентам. Это значит, что они должны задавать вопросы из любопытства, а не ради доказательства собственного мнения, ловушки для собеседника, попытки склонить его на свою сторону или выставить его дураком.
Такая тактика – трудная задача для ее студентов. Большинство из них продвигались в учебе, ясно и убедительно отстаивая свои взгляды и позиции. Вдруг искренняя попытка выслушать и понять чужое мнение сделает их менее твердыми в собственном? «Мои студенты очень четко высказывают такое опасение, – сказала мне Тодд в перерыве между лекциями. – Они беспокоятся о том, что если и впрямь будут уделять внимание или постараются понять чужую точку зрения, то потеряют из виду нечто важное для себя».
Поэтому люди обычно прислушиваются к информации, подтверждающей их точку зрения. И поэтому им так трудно воздержаться от опровержения неудобных взглядов, вместо того чтобы выслушать их, не говоря уже о проявлении невербальных признаков несогласия, таких как скрещенные руки, тяжелые вздохи или закаченные глаза. Мы почти ничего не можем поделать с собой, когда наши глубоко укорененные взгляды или позиции подвергаются сомнению. Даже намек на то, что мы можем заблуждаться, воспринимается как экзистенциальная угроза.
Неврологи из Института мозга и творческих способностей при университете Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе собрали добровольцев с твердыми политическими убеждениями [95] и с помощью сканера функциональной магнитно-резонансной томографии изучили их мозговую активность в момент, когда их убеждения подвергались сомнению. Рисунок мозговой активности очень напоминал тот, который возникает у человека, убегающего от медведя. Когда мы находимся в первобытном режиме «дерись или беги», нам чрезвычайно трудно услышать собеседника. («Скажите, мистер медведь, почему вы гонитесь за мной?»)
В последнее время люди все чаще заявляют о том, что выслушивание противоположных взглядов и точек зрения вызывает у них ощущение угрозы [96]. Согласно общенациональному исследованию студентов колледжей и университетов [97], проведенному Брукингским институтом, 51% опрошенных считают «приемлемым» перекрикивать оратора, с которым они не согласны, а 19% поддерживают физическое насилие, ради того чтобы помешать такому оратору произнести речь или открыто высказать свое мнение.
Политики тоже отказываются рассматривать предложения своих оппонентов и называют их идеи «опасными» [98]. В наши дни сердечные отношения между политическими противниками кажутся невероятными, а между тем еще недавно демократический спикер Конгресса Тип О’Нил и президент-республиканец Рональд Рейган часто беседовали за рюмкой в Белом доме. После особенно ожесточенных дебатов [99] О’Нил сказал Рейгану: «Это политика, старина, но после шести вечера мы можем быть друзьями» [100]. Такая готовность к откровенному разговору и умение слушать друг друга, по мнению историков, помогли прийти к компромиссу и принять важнейший закон о социальном обеспечении [101].
Сенатор Джон Маккейн находился на посту в годы правления Рейгана и проявлял дух межпартийного сотрудничества на всем протяжении своей карьеры. Перед смертью от рака мозга в 2018 году он призвал своих коллег вернуться к «заведенному порядку», когда черновики законов подготавливались к первому слушанию в комитетах с участием членов обеих партий. Он убеждал их слушать выступающих с другой стороны, вместо