— Трудно, конечно,— говорит Франсишка, не переставая, впрочем, улыбаться. У зеленомысцев, вообще говоря, трудно согнать улыбку с лица.— Уровень медицины на наших островах нельзя сравнивать с европейским. Но надо извлекать все возможное даже из того малого, чем мы располагаем. Вот сейчас персонал госпиталя представлен врачами различных европейских и американских школ, порой барьером встает языковая проблема. Но начинают прибывать национальные кадры, в том числе и врачи, подготовленные в Советском Союзе. Будет лучше, если они вольются в коллектив, имеющий какие-то свои традиции, единый взгляд на лечение. Госпиталь — это не просто сумма врачей, а группа коллег-единомышленников, и в этом плане госпитальные конференции просто необходимы. Мне кажется, всем было бы интересно послушать советских коллег о их работе на родине, узнать о последних достижениях в некоторых специальностях...
И наши врачи в ближайшие дни действительно выступили с сообщениями: проблемы туберкулеза и рефлексотерапии в Советском Союзе, рациональное применение антибиотиков и болезни крови — вот темы, которые вызвали живой интерес наших коллег.
Наверное, одна из самых интересных конференций была в августе 1983 года, когда директор клиники доктор Пина вернулся из командировки с Кубы, где имел возможность познакомиться с местной системой здравоохранения. Свое выступление он начал с того, что провел историко-географические параллели между двумя странами — Островами Зеленого Мыса и Кубой. Оба государства — островные, расположены в зоне жаркого климата, бедны природными ресурсами. Доктор Пина подробно рассказал о трудностях, с которыми столкнулась молодая республика в первые годы своего существования, когда
после революции значительная часть врачей покинула страну. С восхищением рассказал он об успехах в области здравоохранения Кубы за последнюю четверть века, привел конкретные цифры. Не все присутствующие разделяли симпатии к острову Свободы, но не признать успехов, не оценить достижения врачей Кубы не мог никто.
Доктора Пину дополнил хирург кубинец Карлош, уже второй год работавший с нами в Минделу. Он говорил об опыте советских врачей, о помощи Советского Союза в деле становления национального здравоохранения.
Нам пришлось немало поработать бок о бок с кубинскими товарищами — врачами, медсестрами,— и мы всегда с большой теплотой будем вспоминать их дружелюбие, дисциплинированность, горячее желание работать на дело мира и прогресса.
И вот последние дни командировки, скоро домой. Не торопясь гуляем по знакомым улочкам Минделу, выходим на набережную. Последний раз лакомимся мороженым в недавно открытом кафе «Ля Террас».
А вечером врачи госпиталя устроили нам прощальный товарищеский ужин. Пришли все, с кем мы ежедневно в течение этих лет делили трудности и радости нелегкого врачебного дела. Сдвинули столы. Вперемежку расселись бразильцы, зеленомысцы, кубинцы. Во главе стола — терапевт доктор Мораиш. Это патриарх зеленомысской медицины, он проработал на островах архипелага почти полвека.
Каждому хочется сказать на прощание что-то теплое, искреннее. Доктор Мораиш решает проблему просто — предоставляет каждому краткое слово. Встает рентгенотехник Жозе, наша славная операционная сестра Заза, молодой врач Карлош. Трудно найти в этот момент подходящие слова на португальском языке, и доктор Мораиш принимает мудрое решение — пусть каждый говорит на своем родном языке, переводчики — все присутствующие.
Мне досталось последнее слово:
— ...И пусть наш труд в Минделу будет лучшей памятью...
А потом я прочитал поэму Э. Товареша «Час прощания».
...Но кто не уезжает никуда,
Тот не узнает
Радость возвращенья...
Ведь теперь это мы прощались и возвращались на Родину.
— Если товарищи читают Товареша, значит, все мы останемся друзьями,— вдруг сказал рентгенотехник Жозе на сильно акцентированном русском языке. И все присутствовавшие, несмотря на языковые барьеры, поняли каламбур. И дружно рассмеялись.
Потому что это была настоящая морабеза. А кто, как не врачи, проработавшие несколько лет в «Региональном госпитале Наветренных островов», знает, что настоящая морабеза бывает только на острове Сан-Висенти.
Минделу — Москва
Олег Зубов
В поисках Атлантиды
Отрывок из книги Ж. И. Кусто и И. Паккале «В поисках Атлантиды», которая готовится к выходу в свет в издательстве «Мысль».
Гневливое море Эллады
Эгейское море выглядит синее, чем обычно. Легкая зыбь словно убаюкивает «Калипсо». Над нашими головами проносятся и взмывают в лазурную высь чайки. Воздух буквально насыщен солнечным светом.
Время, похоже, прекратило свой неумолимый бег. Мы бросили якорь в местах, где о каждом клочке суши сложены легенды. «Калипсо» стоит в спокойных водах бухты Сен-Жорж меж двух скалистых мысов острова Дня, застывшего на страже к северу от Крита прямо против порта Ираклион. Мы ищем Атлантиду.
Все началось с удивительной аэрофотографии.
Я, конечно, знал многие из тех мест, куда «специалисты» — от самых знающих до последних фантазеров — помещали Атлантиду. Я — старый морской волк, и было бы нелепо, если бы я не проявил ни малейшего интереса к истории, в которой океан, как известно, сыграл главную роль. Когда я был ребенком, то, как и многие другие, посетил вместе с капитаном Немо, героем «Двадцати тысяч лье под водой», вымышленный город атлантов на дне океана.
Когда я стал ныряльщиком и пассажиром подводных исследовательских аппаратов, то, конечно, не забывал «кинуть взгляд» туда, где, по чьим-то предположениям, находилось погибшее государство. В отличие от многих исследователей я никогда не надеялся обнаружить циклопические стены, колоннады и храмы на морском дне в районе Азорских островов или Бимини — мне слишком хорошо известно, в какое состояние приходят суда, затонувшие всего несколько десятилетий назад. Что же касается развалин, возраст которых насчитывает тысячелетия, то даже монументальным руинам — и тем не устоять...
В тот день, когда я впервые изучал лежавшую на столе кают-компании «Калипсо» увеличенную фотографию странного подводного сооружения на дне бухты Сен-Жорж, я не мог предполагать, что столь прозаическое на первый взгляд открытие станет зерном большого замысла. Наверное, именно тогда мне захотелось проверить одну из гипотез, касающихся Атлантиды. Эта гипотеза в настоящее время считается из наиболее обоснованных, и ее авторы полагают, что затонувший материк располагался в Средиземном море, а не в океане за «Геракловыми столпами» (ныне пролив Гибралтар), как писал Платон. Согласно этой гипотезе народ атлантов отождествляется с критянами, создавшими великолепную минойскую цивилизацию, которая внезапно погибла примерно за полторы тысячи лет до нашей эры. И наконец, она объясняет, что гибель ее была следствием серии геологических катастроф, самой мощной из которых оказался разрушительный взрыв вулкана на острове Санторин (Тира).
Бортовой журнал «Калипсо»
31 октября. Монако. Мы снимаемся с якоря и отправляемся в продолжительную экспедицию в греческие воды. Нам предстоит заниматься подводной археологией. Работы продлятся более года.
Нам сопутствует исключительная удача — греческие власти выдали все необходимые разрешения для обследования затонувших судов, как античных, так и современных. Подобное везение нельзя упускать. Лица, отвечающие за археологические исследования Эллады, выдают такие разрешения с щедростью истинных скупердяев. Впрочем, их можно понять: сколько мошенников, лжеученых и просто грабителей амфор промышляло в этих водах. Чудовищный грабеж исторических ценностей следовало пресечь подлинно драконовскими мерами охраны. И мы будем путешествовать в сопровождении специалистов, полномочных представителей греческого Совета по археологии. Без их разрешения мы не можем поднять на поверхность ни малейшего обломка статуи, ни единого осколка амфоры. Все найденное будет передано в музеи Греции...
4 ноября. Мы прибыли в Зею, что расположена неподалеку от Пирея. Над Пелопоннесом сгущаются вечерние сумерки. За эти дни мы прошли вдоль западного побережья Корсики и миновали опасный пролив Бонифачо (на мой взгляд, по нему слишком часто ходят танкеры — берегись черных приливов!). Затем проследовали по Мессинскому проливу, оставив Калабрию по левому борту, а Сицилию — по правому (ни Харибда, ни Сцилла не угрожали «Калипсо») и по прямой направились в Коринфский залив. Пройдя Коринфский канал, мы попали в залив Сароникос, в глубине которого находятся остров Саламин и порт Пирей, торговая часть Больших Афин.