подходили к нужному дому. Горящие окна светляками озаряли нагрянувшую темень. Я шел быстро, каждое движение казалось резким, уверенным.
– Я все узнал, и ошибки нет. Да вот только мало ли что. Вечно все идет не по плану.
– Ой, да брось. – Фри поднялась по обшарпанным ступеням. – В этой семье и так станет одним ртом меньше. И уж лучше это произойдет по нашей вине.
Фри дернула заржавелую дверь, и глухая темнота лестничной площадки проглотила нас целиком.
– А почему адъюты не помогали? – спросила Фри, дожидаясь меня, потому что я задержался у входа. – Их в дозорном пункте штук пять точно.
– Откуда мне знать? – снова стал раздражаться я. – Может, дело в том, что одному всего двенадцать, второму уже дважды за тридцать, третий и четвертый «патрулируют окрестности» в соседнем кафе, а пятого я вообще не видел, так как он просиживает штаны у себя дома?
– Ты зол, – с печалью отметила Фри.
– Да просто достало выполнять работу адъютов. Это они должны проверять подозрительные места! Я же протектор! Наша работа заключена в том, чтобы выходить на вызов и устранять кандидата или сплита до того, как он заберет еще одну человеческую душу. Мы должны таким образом помогать звездам. Защищать людей от темной напасти. А вместо этого я как маньяк часами преследую человека, мокну под дождем и не сплю потому, что этот черт любит ночные прогулки. Разве я этим должен заниматься? Вот ты позавчера была в Чили, вчера в Австрии, а сегодня…
– А сегодня я здесь. – Голос Фри внезапно натянулся канатом. – С тобой.
Я не сдержался и с презрением фыркнул. Мне не было известно тогда, но я нынешний чувствовал: Фри задела такая реакция. Она постоянно думала о том, как же мне подсобить, как подготовить к этому жестокому миру. Я появился в Соларуме всего три месяца назад и уже достиг больших успехов, но многое еще было впереди. И Фри волновалась по этому поводу как никто другой, несмотря на все мои выпады и ворчания. Она еще не привыкла ко мне – провозилась со мной всего месяц, взяв в обучение при печальных обстоятельствах. Фри до сих пор не знала, как со мной уживаться, и все больше сомневалась, что это вообще возможно.
Но она просто хотела помочь.
– Ты снова не взял нормального оружия, – решила сменить тему Фри. Ей крайне не нравились мои плохие успехи с мечами.
– У меня есть лук и стрелы.
– А если монстр нападет? Что насчет ближнего боя? Сам знаешь, что попадание лезвия в центры эфира скорее убьет сплита, чем стрелы и тем более пули. Раны больше, а значит, и толку тоже. Огнестрел вообще нежелателен, вечно все боятся приближаться и промахиваются.
– Ты же сама знаешь, что итог один, – хмыкнул я, оглядывая потрескавшуюся и вздувшуюся пузырями краску на стенах. – Обезьяна с мечом будет и то опаснее меня. Но не бойся, я набрал светозарного огня. Я стараюсь продумывать все на два шага вперед.
Сферы с огнем лежали в специальном стальном контейнере, что крепился к поясу. Тот был небольшим и не давал стеклу биться во время падений и боев. Светозарный огонь был буйным, постоянно колыхался в сфере и через дырки контейнера отпугивал мрак желтыми и синими искрами. Сила, рожденная звездами.
– Спалишь все к чертям. – Фри поморщилась.
– Я не перенял эту черту от моего прошлого наставника, – парировал я, вставая у потертой двери, заодно прикладывая к глазу окуляр. – Да и у меня есть нынешний прекрасный наставник, который покрошит всех за меня.
– А ты знаешь толк в комплиментах, – улыбнулась Фри.
Через стекла очков ей были отчетливо видны рыжие неоновые пятна. Темный эфир. Не сказать, что нужная нам дверь была прям уж беспросветно им залита, но следов на ней было несколько больше, чем в других местах. И самое важное, что здесь почти не нашлось голубоватых пятен Света. Если Тьмы и Света поровну – то все отлично. Но тут Эквилибрис был явно нарушен.
Фри достала энергласс – толстый прямоугольный кусок стекла в серебряной оправе. С помощью него можно выйти на сеть Соларума, связаться с товарищами или же проверить местность по дополнительным параметрам, чем Фри и занялась. Затем она привстала на носки, чтобы дотянуться до звонка. Вскоре по ту сторону раздалось шарканье.
Дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволила цепочка. Резкий желтоватый свет упал на грязную плитку лестничной площадки, и в щели показалась высокая фигура. Это был скала-отец. Темные волосы, выступающий подбородок с недельной щетиной. Мрачный и молчаливый.
– М-м? – протянул мужчина.
Я немного стушевался, но вот Фри все было не впервой.
– Вечер добрый! Надеюсь, мы не слишком поздно? Вычищаем нечисть и тараканов из жилищ, можно войти?
Звякнула цепочка, дверь на миг закрылась. Затем свет вновь озарил пространство.
– Манипулируешь человеческими душами на полную катушку? – спросил я.
Фри с превосходством подмигнула.
– Главное – посыл. Говори любую чушь, но если знаешь, как управлять Светом их душ, то они выполнят все, что захочешь. Впитывай, пока я жива.
Мужчина уже пропал где-то в глубине квартиры, и мы осторожно шагнули за ним. Теперь требовалось считать, что это вражеская территория. На все про все не больше получаса. В лучшем случае – меньше, в худшем – Лазарет.
Фри вытащила небольшую квадратную стекляшку, внутри которой кровью была запечатана манипуляция, и разбила ее у входа, чтобы создать ловушку для Тьмы.
Обстановка представляла собой что-то милое и одновременно безликое. Желтоватые обои в цветочек, ворсистые ковры под ногами, мебель блеклая, скатерти чистые, книги на полках в идеальном порядке. Ни одной рамки с фотографиями или завалявшегося в кресле журнала. Везде убрано и пусто. Бездушно как-то.
– Я почти все проверил и установил тут три индикатора. Но сигналов нет, – произнес я, осторожно заглядывая в одну из комнат.
– Лучше доверять темным, чем этим барахлящим штукам.
Фри выудила один из своих любимых клинков, как обычно готовясь к внезапному нападению. Я же перебирал в руках единственный имевшийся при себе нож. Мужчина и женщина сидели в гостиной, не обращая на нас внимания. Одно из свойств протекторов – при желании заставлять души приземленных забывать о нас и нашем присутствии. Морок скрывал от людей любые проявления Света и Тьмы по умолчанию.
На кухне мы нашли маленькую девочку. Та что-то рисовала цветными карандашами. Круглолицая, со светлыми кудряшками, в клетчатом голубом платье. Интереса у девчушки мы тоже не вызвали.
Остался последний рубеж – комната пацана. В прошлый свой визит я почти зашел туда, но парень неожиданно решил вернуться