стал городом-героем.
Посидев до пол-одиннадцатого и определившись с фронтом работы на следующий день, Соколов пожелал Черных спокойной ночи и направился в свой номер. Негостеприимная коридорная оказалась не на месте, и он, облегченно вздохнув, прошел мимо ее закутка.
Утро было прекрасным. Светило яркое солнце, утренняя прохлада из открытого окна бодрила и придавала силы перед изнурительным днем в поисках свидетелей и следов неизвестного преступника. Приняв душ, Соколов направился к Черных с тем, чтобы вместе позавтракать в буфете гостиницы. Та же коридорная все еще находилась на посту. Увидев сыщика, она испуганно отвела глаза в сторону, но он, как и в первый раз, повернувшись к ней спиной, почувствовал ее сверлящий взгляд.
Черных встретила его возмущенным рассказом:
– Ты представляешь, Сергей, у меня ночью был обыск!
– Как?! Кто посмел?! – обомлел сыщик.
– Слушай дальше. Через час после того, как ты ушел от меня, в дверь постучались. Я еще подумала, что это ты, поэтому через дверь крикнула: «Сергей, это ты?» Но в ответ я услышала женский крик: «Немедленно открывайте, это администратор гостиницы!» Я открыла дверь, в комнату ворвались две женщины, одна из них коридорная, и с криком: «Где он?!» учинили обыск, заглянув под диван, в ванную комнату, в шкаф. Я ошарашенно спрашиваю: «Вы кого ищете?», а они продолжают кричать: «Где тот мужчина, который зашел к вам в номер?» Я тут начинаю понимать, в чем дело, и говорю: «Это мой сослуживец, он живет в этой же гостинице, только этажом ниже. Мы вечером попили чай, потом он ушел спать к себе в номер». Услышав это, администраторша уничтожающе посмотрела на коридорную, и обе женщины озадаченно покинули номер. Я им еще кричу вслед: «А извиняться?» Ничего не сказали, ушли.
– Они подумали, что мы любовники, и хотели содрать деньги, поймав нас в постели, – угадал коварные намерения работников гостиницы сыщик. – В противном случае составили бы акт и шантажировали, что сообщат на работу. Хотели впаять аморалку…[5] Все, я иду скандалить!
– Не надо никуда ходить и скандалить, – удержала она его. – Пусть это будет на их совести. Но настроение, конечно, подпортили. Представляешь, они приняли меня за женщину легкого поведения! По себе судят!
– Если ты женщина легкого поведения, то самая красивая из них, – пошутил сыщик, чем вызвал искренний смех у следователя:
– То обзовешь меня шизофреничкой, то женщиной легкого поведения… Прикинь, они думают, что мы с тобой любовники!
Сыщик подсел к ней поближе и, мечтательно вздохнув, проговорил с шутливой улыбкой:
– Лучше быть, чем слыть, а, Марина Станиславовна?
Черных со смешинкой в глазах сунула кулак под нос сыщика:
– Я тебя покажу: «быть», «слыть»! Я мужа люблю, и никто другой мне не нужен!
– Все, все, – смеясь, отпрянул от нее оперативник. – Я тоже люблю жену, и никакая другая женщина мне не нужна!
О своем давнем разладе с женой Соколов никому не рассказывал, а уж женщинам тем более, боясь вызвать у них жалость к своей персоне.
Итак, настроение было восстановлено, работникам гостиницы не удалось испортить доброе расположение духа путешественников.
Сначала решили проверить военный комиссариат, но там никаких сведений о Левчуке не было обнаружено. Затем они направились в адресное бюро и паспортный стол. Кроме того что Левчук был прописан и выписан с адреса по улице Советская, девятнадцать, других данных в адресном бюро не было.
Выйдя на улицу, сыщик озадаченно протянул:
– С военкоматом все ясно, в семьдесят пятом ему было уже пятьдесят пять, не надо становиться на воинский учет. А откуда он прибыл в Киев и заселился в это общежитие – никаких сведений. Он что, свалился с Луны?
– Может быть, Таганрог нам что-то даст, откуда он свалился в Киев, – задумчиво произнесла Черных. – Нам остается проверить Киевский речной порт, где, по словам Соломоновны, он работал. Старушке можно поверить, поскольку Левчук… тьфу, неизвестный, и у нас тоже какое-то время работал в речном порту.
Киевский речной порт оказался огромным конгломератом из всевозможных строений, складов и ангаров, с высящимися вверх исполинами-кранами, бесконечным количеством контейнеров, складированных друг на друга в десять рядов. Путникам составило немало труда в лабиринтах строений найти отдел кадров. Грузная женщина пожилого возраста по фамилии Крайко, изучив удостоверения прибывших, хмыкнула:
– Из Якутии? Моя сестра живет в Алдане. Давно она там, с пятидесятых годов…
– Украинцев у нас много, – кивнул сыщик с улыбкой. – Якутия их вторая родина.
– Итак, что вас интересует? – осведомилась женщина.
– Извините, как вас зовут? – спросила ее Черных.
– Клара Тимофеевна.
– Клара Тимофеевна, нас интересует некто Левчук Василий Игнатьевич, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, уроженец Белорусской ССР. Он до семьдесят пятого года должен был работать у вас.
– А кем он работал? – спросила Крайко.
– Этого мы не знаем, поэтому и пришли к вам.
– Надо копаться в архиве, – задумчиво произнесла женщина и предложила: – Как раз обед. Вы пока сходите в столовую порта и отобедайте, а после обеда встретимся, к этому времени все материалы по Левчуку будут у меня на руках.
– Отлично, мы уже проголодались! – обрадованно воскликнул сыщик. – Клара Тимофеевна, как нам найти столовую?
– Приятного аппетита, вам понравится, как тут кормят, – напутствовала их женщина, объяснив, где находится столовая. – Наш общепит самый лучший в городе.
Меню столовой соответствовало ресторанному. Пообедав салатом из свежих овощей и зелени (разве на Севере в это время такое возможно?!), настоящим украинским борщом, антрекотом с картошкой фри, Соколов, не насытившись такими вкусностями, поинтересовался у Черных:
– Марина, добавки не хочешь? Я там видел котлеты по-киевски, хочется попробовать, что это такое и с чем его едят.
– Я пас, уже наелась, а ты возьми себе, – отказалась она. – Котлеты по-киевски я когда-то пробовала, очень вкусно.
После замечательного обеда они, чтобы скоротать время, прогулялись по набережной Днепра, любуясь его красотами.
– Редкая птица долетит до середины Днепра, – рассмеялся сыщик, вспомнив Гоголя. – Должно быть, птица дохлая, или это была курица? Наша Лена раз в десять шире, но птицы ее пролетают одним взмахом крыла.
– Гоголь это сказал иносказательно, чтобы подчеркнуть величие и красоту реки, происходившие вокруг нее славные события, – поучающе объяснила Черных, на что сыщик разразился смехом:
– Думаешь, что я так прямолинейно все воспринимаю? Кстати, по литературе у меня в аттестате единственная «пятерка». Просто лучше нашей Лены нет реки на свете.
– Это само собой разумеется, – кивнула она. – Лена – на то она и Лена.
У Крайко документы уже лежали на столе. Она взяла их в руки и стала читать:
– Левчук Василий Игнатьевич, пятнадцатого февраля тысяча девятьсот двадцатого года рождения, уроженец города Бобруйска Белорусской СССР,