Я должна быть разумной. И она действительно сделала отца очень счастливым, и все вокруг твердят, что это был для него самый лучший выход.
2 СЕНТЯБРЯ.
Мне так стыдно, что так долго пренебрегала своим дневником. Я совершенно позабыла о нем. А потом недавно я стала искать серые перчатки к новому платью. Я знала, что у меня есть пара, но не могла найти их. Они завалились на дно ящика, и там я обнаружила дневник. Мне стало так стыдно — и это после всех моих намерений писать в нем более или менее регулярно. Впрочем, по-моему, обычно люди ведут дневники именно таким образом. У них, как я уже сказала, такие благие намерения, а потом они все забывают.
Сейчас самое время начать все заново. Я перечитала написанное мною ранее. Как после этого все вспоминается! И какой юной я была, когда писала некоторые вещи.
Я научилась вести довольно мирное существование под управлением мачехи. Я очень старалась полюбить ее, но не могу этого сделать, хотя часто думаю, что это несправедливо. Она так хорошо относится к отцу, так добра к нему. Она так хорошо ухаживает за ним во время приступов. Всего у отца их было три, и мачеха прилежно заботится о нем, а отец утверждает, что она делает из мухи слона.
Я слышала болтовню слуг о мужчинах, что женятся на женщинах много моложе себя. Слуги таинственно перешептываются между собой.
— Для них это чересчур. И они не выдерживают.
Мачеха настояла, чтобы к отцу пригласили врача. Доктор Браунлесс не нашел ничего серьезного. Просто сказал, что надо немного замедлить темп жизни. Отец следует рекомендациям доктора и уже не ездит каждый день в Большой Стэнтон, как бывало. Мачеха не очень интересуется мастерской, как мы ее называем. По-моему, это очень респектабельное дело, и в стране к нему относятся с исключительным уважением. Многие люди, занимающиеся картографией, приезжают в Большой Стэнтон повидаться с отцом и его управляющим. Их часто принимают в доме, а моя мачеха проявляет себя великолепной хозяйкой.
Я слышала, как отец сказал ей:
— Это был самый счастливый день в моей жизни, когда вы приехали к нам учить Энн Элис. А она пылко отозвалась:
— И в моей тоже.
Так что у нас очень благополучное хозяйство, и я уверена, что отец вполне доволен тем, что чаще сидит дома, потому что может проводить больше времени с мачехой. Да и в мастерской есть прекрасный управляющий, ведающий всеми делами.
Когда начался сезон, мы отправились в Бат. Мачеха считает, что воды пойдут на пользу отцу, а отец объявил, что попробует их, чтобы доставить ей удовольствие.
Мачеха намекнула, что среди тамошнего общества может найтись подходящий для меня муж. Однако казалось маловероятным, что я смогу найти кого-нибудь среди похожих на козлов старых джентльменов, которых по большей части сопровождали их супруги, любившие почесать язычки. А изысканные молодые джентльмены, краса Бата, вряд ли станут обращать на меня внимание. Я не раз слышала их громкие заявления о том, что они находят Бат дьявольски скучным и готовы без промедления оставить его и присоединиться к Ее величеству. Были здесь и охотники за приданым, изучавшие молодых дам в монокли и, без сомнения, сравнивавшие их чары и предполагаемые размеры их состояния. Были и суетливые юные девицы и девицы уже не первой молодости, по-видимому, искавшие мужа.
Я очень скучала по полям и лугам, по свободной жизни. Мне пришлось пережить некое посвящение, через которое должна была пройти каждая девушка, и я чувствовала себя очень глупо в светском наряде и в высшей степени непрезентабельной шляпке.
Какими долгими казались дни! Пить воду, принимать ванны, ходить в аббатство на службу, на концерты и иногда — на балы в Залах Ассамблеи.
Мачеха полностью вписывалась в эту жизнь. Большинство считали ее обворожительной. Я заметила, что вокруг нее увивались местные красавцы, но она, хоть и прекрасно это осознавала, ни разу не отошла от отца, что я отметила с тайным удовлетворением.
Казалось, она старалась, чтобы на меня больше обращали внимания, но временами я задумывалась, так ли это было на самом деле. Это ощущение никогда меня не покидало. Я никогда не была ни в чем уверена там, где дело касалось мачехи.
Иногда я выезжала верхом, но всегда в сопровождении мачехи и отца, а поскольку мачеха была не слишком хорошей наездницей, мы делали это нечасто. Однако я могла гулять в лугах, чем я и занималась каждое утро. Там всегда было людно, поэтому я могла выходить одна, и именно там я повстречалась с Десмондом Фидерстоуном. Я была совершенно застигнута врасплох, ведь мы так давно не виделись.
Он отвесил мне преувеличенно вежливый поклон, что всегда так меня раздражало.
— Неужели мисс Энн Элис собственной персоной! Кто бы мог подумать, что я встречу вас здесь… И какая радость! — одну. Я поражен, что вам это позволили.
— Сейчас раннее утро, а я стала старше, как видите.
— И, как всегда, прекрасны.
— Вы гостите в Бате, мистер Фидерстоун?
— Как официально звучит! Я надеялся, что для вас я — Десмонд. Да, я здесь с кратким визитом. И какого же вы мнения о Бате?
— Здесь очень красиво. Мне нравятся холмы, покрытые лесом, и архитектурные сооружения очень изящны.
— И вам нравится вращаться среди бомонда?
— Не особенно.
— Хотел бы я увидеться с вами наедине. Мне так много необходимо вам сказать.
— Не вижу, что мешает вам сказать это здесь.
— Очень многое. И, в первую очередь, вы сами.
— Я же предложила вам высказаться.
— Ах, если бы я вам хоть немного нравился!
— С какой стати то, что мне нравится или не нравится, должно влиять на ваше красноречие?
— С вами так интересно.
— Осмелюсь заметить, что если вы живете здесь, то рано или поздно встретитесь с моей семьей. Здесь, похоже, все быстро знакомятся, да многие знали друг друга еще до приезда сюда.
— Энн Элис.
Он подошел совсем близко и схватил меня за руку. Я отшатнулась при его прикосновении, как всегда.
— Лучше не рассказывайте мачехе, что мы вот так… встретились, хорошо?
— Почему?
— Она… э — э — э… может это не одобрить.
— Мне нет необходимости получать ее одобрение прежде, чем заговорить с кем-либо.
— Я в этом не сомневаюсь, однако с другой стороны, просто не упоминайте об этом.
— Мне бы и в голову не пришло. К тому времени, как я с ними увижусь, скорее всего, сама об этом забуду.
Мистер Фидерстоун с упреком посмотрел на меня, потом засмеялся.
— Не думаю, что вы забудете о нашей встрече так скоро, как говорите, — заявил он.
Я вспыхнула, потому что он был прав. Даже теперь мне по-прежнему снятся эти странные сны, где он присутствует, и одно это уже вполне способно наполнить меня тревогой. Даже сейчас, в открытом поле, он мог заставить меня испытывать неловкость.