Читать интересную книгу Хранитель вод - Мартин Чарльз

Он немного подумал, потом покачал головой.

– Поблизости только бары.

– А магазины? Бакалейные?

– Есть одна небольшая лавчонка, которая торгует допоздна. До нее с полмили вон в ту сторону. – Он показал на улицу.

– Спасибо.

На двери лавочки было написано: «Добро пожаловать! Покупатели без рубашек и босиком тоже обслуживаются». Магазин, правда, уже закрывался, но гастрономический отдел еще работал. Я купил жареного цыпленка, салат с курицей, несколько яблок, две банки консервированного супа, две порции макарон с сыром, пачку соленых крекеров и два пакета яблочного сока. Подумав, добавил к покупкам бутылку вина, бутылку травяного чая и несколько банок энергетика для спортсменов. Вышел я через аптечный отдел, где приобрел мазь с антибиотиком, пластырь, бинты, болеутоляющее и противоотечное, а также большой флакон перекиси водорода.

Я надеялся, что женщина не возненавидела меня за то, что я делал с ее спиной, но все может измениться, когда я последовательно испробую на ней перекись, мази и пластыри.

Постучавшись, я вошел в номер. Женщина лежала на кровати на боку, положив голову на подушку, повернувшись ко мне голой спиной. Скрещенными руками она прикрывала грудь, и я постарался смотреть в сторону. Впрочем, одеяло прикрывало ее ноги и бо́льшую часть груди, и мне довольно быстро удалось справиться с неловкостью. Сама женщина ничего, похоже, не замечала: ее взгляд по-прежнему был устремлен куда-то на юг. Компаса у меня при себе не было, поэтому я не мог за это ручаться, но общее направление было именно таким, к тому же именно на юг она спешила, когда потерпела неожиданное кораблекрушение в Канале.

Поставив возле кровати стул, я продемонстрировал женщине тюбик с мазью и флакон перекиси. Она кивнула, и я, как следует смочив перекисью марлевый тампон, принялся очищать ее порезы. Это потребовало довольно много времени, поскольку порезов было достаточно, но, к счастью, они не были слишком глубокими. Когда перекись перестала пениться, я смазал царапины лечебной мазью. Их было, по моему счету, больше ста, причем не только на спине, но и на плечах, на ключицах, на лице и даже на груди. Забинтовать или залепить их пластырем было невозможно – в этом случае моя пациентка рисковала превратиться в самую настоящую мумию, поэтому я не стал слишком усердствовать, сосредоточившись лишь на самых серьезных повреждениях. В последнюю очередь я обработал раны на ее ногах и ягодицах, для чего мне пришлось попросить ее встать.

Занимаясь этой работой, я окончательно убедился, что смерть ей не грозит, однако в ближайшие пару-тройку дней ее ожидали довольно серьезные испытания. Впрочем, женщина оказалась на редкость терпеливой и выносливой. За все время она ни разу не поморщилась и не издала ни единого звука, из чего я заключил, что в жизни ей приходилось терпеть еще более сильную боль.

И не обязательно физическую.

Покончив с медобслуживанием, я выложил на прикроватный столик купленные продукты, но они ее почти не заинтересовали. Разогрев банку супа, я протянул ей ложку, но она отрицательно покачала головой и, схватив банку рукой, поднесла к губам. Все это время она смотрела на меня, но что это означает, я понять не мог. Открыв пачку соленых галет, я положил ее на кровать.

– Вы что, готовитесь поступать в цирк? – спросил я, пытаясь вызвать женщину на разговор.

– А вы сами не видели? – отозвалась она хриплым шепотом.

Я пожал плечами.

– Какого черта вы вышли на Канал в скорлупке размером с ванну, да еще ночью? Да еще и при такой погоде?

На этот раз пожала плечами она, и я – хоть убей! – не знал, что́ это означает.

– Ребят, которые работают на той яхтенной стоянке, ждут серьезные неприятности, когда выяснится, что одна из лодок, за которые они отвечают, оказалась на дне.

На это она ничего не ответила.

Увидев, что женщина доела суп, я предложил ей чашку травяного чая, который разогрел в микроволновке. Приняв ее обеими руками, женщина наклонилась над чашкой и осторожно отхлебнула. Рыдания, которые еще недавно сотрясали все ее тело, утихли, но плечи все еще вздрагивали, а дыхание оставалось неглубоким и частым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы выбрали неплохую ночь, чтобы поплавать, – заметил я, пытаясь вызвать улыбку.

Откинув голову, она рассмеялась, но не над моими словами, а над собой.

– Я не умею плавать.

Пожалуй, это кое-что объясняло, но далеко не все.

– Правда?

– Никогда этому не училась, – ответила она, не поднимая головы.

– То есть вы хотите сказать, что угнали лодку и проплыли на ней несколько миль, хотя никогда не управляли моторкой, и что вдобавок вы отважились выйти на воду, не умея плавать?

Она прижала ладонь к ушибленным ребрам, поморщилась и кивнула.

– Вы это серьезно?

Она чуть заметно пожала плечами. Мол, а что тут такого?..

– И что вы собирались делать, если бы случайно упали за борт?

Женщина снова пожала плечами.

– Я не собиралась падать за борт.

– Ну, а если бы я не оказался поблизости и не подобрал вас?

– На этот случай у меня никакого плана не было. – Собравшись с силами, она села и откинула одеяло, хотя была голышом. Глядя на меня в упор, женщина проговорила с какой-то странной покорностью:

– Я знаю, что не смогу вырваться из этой комнаты силой, так что… Давайте, делайте, что задумали. – Она снова легла. – Делайте скорее, и покончим с этим.

Иногда боль, которую испытывает другой человек, может оказаться сильнее и глубже, чем кажется на первый взгляд. Сейчас я не без сожаления подумал, как много я не сумел разглядеть несколько часов назад, как много не услышал и не понял.

Я перенес свой рюкзак с пола на кровать и расстегнул «молнию».

– Я принес вам кое-какую одежду. Правда, она мужская, но другой у меня нет. Думаю, завтра мы подыщем для вас что-нибудь более подходящее, а пока… Кроме того, сегодня вам, в любом случае, лучше спать без рубашки, чтобы раны на спине поскорее зажили. Рубашка может присохнуть к порезам, и тогда утром мне снова придется отмачивать вас под душем. – Я поставил флакончик с болеутоляющим на столик в изголовье кровати. – Завтра вы будете чувствовать себя так, словно по вас проехал бульдозер. Две или три таблетки снимут боль и отек. – Я положил рядом с таблетками ключ от номера и шагнул к двери. Остановившись на пороге, я обернулся. – Постарайтесь выспаться. Утром я зайду вас проведать.

Джекки вскочил с пола и хотел броситься за мной, но я поднял перед собой согнутую в локте руку, и пес послушно сел. Из его приоткрытой пасти капала слюна. Я показал на кровать, и Джекки, легко запрыгнув на изножье, улегся поверх одеяла.

– Ты остаешься. Охраняй, – скомандовал я, и Джекки завилял хвостом.

– А вы правда вернетесь? – неожиданно спросила женщина, когда я уже закрывал за собой дверь.

– Если я не вернусь, можете взять Джекки себе.

Обняв пса, женщина слабо улыбнулась – впервые за все время улыбнулась по-настоящему, а я закрыл дверь и перешел через улицу. Глядя на пристань, где стояла моя лодка с привязанным к носу оранжевым ящиком, я подумал, что Дэвиду моя новая знакомая, скорее всего, понравилась бы.

– Я знаю, знаю, – пробормотал я, обращаясь к оранжевому ящику. – Можешь не говорить…

Глава 7

Я проснулся от солнечных лучей, которые били мне прямо в глаза. Сев на палубе, я потянулся. Бросив взгляд на свой «ролекс» – не Дэвидов, а мой собственный, – я убедился, что проспал почти пять часов. Пора было вставать, и я выбрался на причал. По пути к выходу со стоянки я встретил служителя, который нес мне пластиковый стакан с горячим кофе. Протягивая его, парень спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Все в порядке, мистер?

Я кивнул и сунул ему двадцатку.

Парень усмехнулся.

– Если вам нужен сторож для вашей лодки, можете нанять меня.

Я отпил кофе и бросил взгляд в сторону мотеля.

– Из тебя получился бы отличный сторож, дружище.

Он слегка покраснел.

– А как дела у раненой леди?