Читать интересную книгу Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

Бартоломью приказал Кинрику немедленно принести болеутоляющее снадобье, что хранилось в особой каморке рядом с его комнатой, в запертом сундуке. Кинрик бросился исполнять поручение, а Кенингэм принялся читать над умирающей отходную молитву. Когда он закончил, Бартоломью влил в губы Фрэнсис несколько капель снадобья, в котором, впрочем, не было особой нужды, ибо сознание оставило бедную женщину. Дыхание ее становилось все более тяжелым и хриплым. Майкл и Элкот, опустившись на колени, читали молитву.

Бартоломью казалось, что душа Фрэнсис уже отлетела. Но женщина внезапно открыла глаза и устремила на него пристальный требовательный взгляд. Агата взяла ее за руку и принялась что-то ласково бормотать. Бартоломью, сделав монахам знак молчать, нагнулся над умирающей, пытаясь расслышать ее прерывистый шепот.

— Мне очень жаль… — едва слышно выдохнула она. — Жаль, что я просила вас… о…

— Все это пустяки, — перебил Бартоломью. — Скажите, Фрэнсис, кто поступил с вами столь жестоко? Как он выглядел?

— То был не он, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами.

Рука умирающей потянулась к серебряному крестику, висевшему у нее на шее.

Взглянув в лицо женщины, Бартоломью понял, что все кончено. Он приблизился щекой к белым губам Фрэнсис и не ощутил ни малейшего дуновения. С тяжким вздохом он накрыл тело простыней.

— Вы расскажете им, что у бедняжки была причина покончить с собой? — спросила Агата, наклонившись к нему. — Или мы сохраним тайну?

Прежде чем ответить, Бартоломью поднял краешек простыни и взглянул на ноги умершей. На Фрэнсис не было башмаков, и на левой ее ступне виднелся крошечный круг, нарисованный кровью. Несомненно, такая состоятельная женщина, как Фрэнсис, никогда не вышла бы из дома босиком. Значит, кто-то разул ее. Бартоломью опустил простыню и взглянул на Майкла. Тот заметил, что Бартоломью осматривает ноги покойной, и прервал свои молитвы. Многозначительный обмен взглядами не ускользнул от внимания Пирса Хесселвела; в глазах его вспыхнул огонек любопытства.

— Фрэнсис не покончила с собой, Агата, — негромко произнес Бартоломью. — Ее убили.

— Да вы что? — во весь голос произнесла пораженная прачка. — Здесь, в Майкл-хаузе? С чего вы это взяли?

— Самоубийцы никогда не пытаются перерезать себе горло, — изрек Бартоломью. — Есть много других, более легких способов.

К тому же пропавшие башмаки Фрэнсис и маленький кровавый круг на ее ступне говорят о многом, добавил он про себя.

Агата торопливо перекрестилась, испустила сокрушенный вздох и направилась в дом, бормоча что-то о сторожах, которых необходимо позвать. Глядя вслед дородной прачке, Бартоломью заметил, что походка ее утратила обычную уверенность и плавность. Кенингэм и другие магистры столпились вокруг лежавшего на земле тела.

— Кому-нибудь известно, кто она такая? — спросил Кенингэм.

— Ее имя — Фрэнсис де Белем, — сообщил Бартоломью.

— Дочь купца? — уточнил Элкот, и губы его исказила ухмылка. — Ах да. Я и забыл, что вы ее хорошо знаете, — добавил он с откровенным злорадством в голосе.

Мастер недоуменно вскинул брови, и Элкот пустился в объяснения:

— Видите ли, старшая сестра Мэттью весьма удачно вышла замуж. Супругу ее, сэру Освальду Стэнмору, принадлежит большой дом, расположенный поблизости от дома сэра Реджинальда де Белема. Поэтому у Мэттью была возможность водить знакомство с дочерями богатых купцов.

Бартоломью заметил, как Элкот метнул довольный взгляд на Хесселвела. Возможно, решил врач, тот пытается завоевать расположение мастера, рассчитывая со временем занять в колледже более высокое положение. Если это так, он выбрал неверный путь. Выслушав рассказ Элкота, Кенингэм благосклонно улыбнулся Бартоломью и слегка коснулся его руки.

— В таком случае, Мэттью, боюсь, именно вам придется взять на себя тягостную обязанность и сообщить семье погибшей о несчастье, — сказал он. — Никто из вас не знает, с какой целью женщина пришла в сад колледжа?

Ответом ему были лишь растерянные взгляды.

— Ее обнаружила мистрис Агата, когда утром пришла развешивать белье в саду, — прервал молчание Илайя. — Она позвала меня, а я разбудил всех вас. Но что эта женщина делала в саду, никому не ведомо.

Бартоломью оглядел влажную от росы траву. Кровавый след, протянувшийся на несколько футов, указывал, что Фрэнсис переползала с одного места на другое. Возможно, она надеялась добраться до здания колледжа и позвать на помощь. Кровь успела засохнуть; значит, несчастная девушка пролежала в саду несколько часов. Скорее всего, преступление было совершено ночью.

— Понятно, Илайя, — кивнул головой Кенингэм. — Боюсь, мы так и не узнаем, что ей понадобилось в саду. Но как она могла сюда проникнуть, вот вопрос? Если она прошла через здание колледжа, значит, она воспользовалась теми воротами, которые ведут с улицы.

— Я уже осмотрел эти ворота, — подал голос Кинрик. — Они открыты. Вчера вечером я, как обычно, запер их на засов. Выходит, кто-то из обитателей колледжа открыл их минувшей ночью.

— Кто-нибудь из вас пользовался задними воротами? — спросил мастер, обведя глазами собравшихся.

Ответом ему вновь было молчание. Магистры лишь поглядывали друг на друга и отрицательно качали головами.

— Необходимо расспросить студентов, — заявил Кенингэм. — А сейчас, джентльмены, мы должны вернуться к своим обязанностям. Илайя и Кинрик, отнесите тело мистрис де Белем в церковь. Сторожа вам помогут. Мастер Хесселвел, будьте любезны, проводите брата Майкла в его комнату — судя по виду, он нездоров. Мастер Элкот, вас я попрошу сообщить о случившемся канцлеру и шерифу.

Оставшись наедине с Бартоломью, мастер обратил к нему сочувственный взор.

— Мэттью, вам предстоит тяжелая задача. Хотите, я пойду вместе с вами?

Бартоломью поблагодарил мастера, но сказал, что предпочитает отправиться один. По пути на Милн-стрит он встретил Стэнмора. Тот спозаранку спешил на ярмарку в обществе своих работников. Прекрасное настроение, в котором он пребывал, улетучилось без остатка, когда Бартоломью сообщил печальную новость.

— С нами милость Господня, — пробормотал Стэнмор, схватив Бартоломью за руку. — Позволь мне пойти с тобой. Мы с Реджинальдом частенько не ладили. Но сейчас не время вспоминать старые обиды.

Прошло немало времени, прежде чем Бартоломью покинул дом де Белема. Когда они со Стэнмором вошли, сэр Реджинальд просматривал счета в неярком утреннем свете. Завидев гостей, он поднялся, дабы их поприветствовать. Удивление, вызванное столь неурочным визитом, не лишило его обычной любезности. Хотя сэру Реджинальду уже исполнилось пятьдесят, он отличался несокрушимым здоровьем и крепким сложением; в темных волосах не мелькало ни единой серебряной нити. Супруга его умерла около года назад, во время разгула черной смерти.

Когда Бартоломью сообщил де Белему о скорбной причине, приведшей их к нему, тот лишь недоверчиво покачал головой.

— Убийца режет потаскух, — заявил он непререкаемым тоном. — А моя дочь не потаскуха. Вы ошиблись. Там, в саду вашего колледжа, не она.

Бартоломью, чувствуя, как у него болезненно сжимается сердце, взглянул де Белему прямо в глаза.

— Мне очень жаль, но ошибка невозможна, — мягко произнес он.

— Моя дочь не потаскуха! — твердил де Белем.

— Увы, убийца этого не знал, — предположил Стэнмор. — Он выходит на свой мерзкий промысел по ночам и нападает на девушек, которые прогуливаются в одиночестве. Если Фрэнсис шла по улице одна, он мог принять ее за проститутку.

— Как она была убита? — внезапно спросил де Белем, вперившись взглядом в Бартоломью. — Вы сказали, что присутствовали при ее последних минутах, так ведь?

— Преступник орудовал ножом, — проронил Бартоломью, не желая углубляться в тягостные подробности и растравлять рану потрясенного отца.

— Он перерезал ей горло? — настаивал де Белем.

Бартоломью молча кивнул. Не было смысла отрицать — ведь слухи о том, как погибли предыдущие жертвы, наверняка дошли до де Белема.

Лицо де Белема покрыла мертвенная бледность.

— Она успела что-нибудь сказать? — пробормотал он. — Может, она знала убийцу или…

— Ее предсмертные слова были лишены всякого смысла, — перебил его Бартоломью, предупреждающе вскинув руки. — Скорее всего, то был бред. Я дал ей настой, облегчающий страдания, и сознание ее замутилось.

— И все же что она сказала? — дрожащим голосом вопросил де Белем.

— Я спросил, знала ли она убийцу, помнит ли, как он выглядит, — неохотно сообщил Бартоломью. — И в ответ она прошептала: «То был не он».

Де Белем недоуменно покачал головой.

— Но что она имела в виду? Что ее убил не тот, кого она опасалась? Не тот, кого ждала в саду? Может быть, это животное? Или дьявол?