— Тор, Один и все боги Асгарда да подадут нам помощь в грядущих боях! Да принесут нам силу и отвагу, богатство и долголетие!
Когда Рольф произнес эти завораживающие слова, все воины его тоже достали мечи и наставили их остриями в небо. Из сотни грудей вылетел троекратный могучий клич: «Рааа! Рааа! Рааа!».
Дальше все произошло быстро. Рольф, крепко держа меч, бросил взгляд на лань; та уже утомилась и больше не выбивалась. Викинг ударил мечом по шее и отрубил голову с одного раза. Удар был что надо — такой стремительный, что большинство присутствующих едва успело его углядеть. Рольф сделал шаг вперед и подобрал голову лани, лежавшую на земле в луже теплой крови. Он поднял ее за одно ухо. Взял обеими руками и бросил в костер, трещавший среди спустившейся ночи. Люди Рольфа снова испустили троекратный ритуальный клич, а потом кинулись к туше животного. Одни мочили свои мечи в крови, а другие отрывали ломти сырого мяса и с аппетитом жевали их. Рольф не хотел оставаться в стороне: он тоже начал отрезать себе кусок от брюха лани.
Его прервал слуга, с которым явился какой-то человек в длинной красной одежде.
— Вождь, этот человек желает с тобой говорить, — сказал слуга с сомнением в голосе. — Он называет себя посланником франкского короля Карла.
Рольф улыбнулся. Он не ожидал такого посещения в день жертвоприношения. Он подумал: боги, должно быть, большие шутники, раз проделывают подобные штуки. Кивком головы он дал понять слуге, что согласен на встречу. Человек в длинном плаще сделал шаг вперед, чтобы представиться. Как только его лицо осветилось светом костра, вождь викингов сразу же его признал.
— Мы уже знакомы, Рольф, — сказал тот дружелюбно. — Я Франкон, епископ Руанский. Благодарю, что принял меня при таких… как бы сказать… обстоятельствах.
— Верно, — расхохотался викинг, — я не ожидал встретить тебя в самый миг жертвоприношения. Но я думаю, ты достаточно знаком с обычаями моего народа и не такой человек, чтобы гнушаться ими.
Епископ не без тревоги взглянул на костер, где догорала голова лани. Посмотрел и на высокий деревянный столб с узлом Одина, стоявший в стороне.
— И об этом тоже я желал бы говорить с тобой, — ответил он. — Король франков поручил мне передать тебе его условия, чтобы заключить вечный мир между нашими народами.
— Что ж, говори! — нетерпеливо торопил его Рольф.
Франкон и не рассчитывал, что его будут принимать в замке, но не думал, что выполнять свою миссию ему придется на погруженной во мрак поляне посреди леса. Однако он уже хорошо знал, что с повелениями Рольфа спорить не приходится, и покорился добровольно. Вождь викингов отвел его немного в сторону от костра и от своих людей, которые уже начали бепорядочную пирушку, наполняя роги хмельным медом. Рольф сел на деревянную колоду и пригласил Франкона сесть на другую. Епископ вежливо отклонил это предложение и без предисловий перешел к тому, с чем был послан:
— Король Карл распорядился отдать тебе обширные земли от реки Андель до моря. Ты можешь поселится там со своим народом и мудро управлять им. Взамен вы станете вассалами короля Карла и обяжетесь защищать эти земли от новых набегов норманнов. Кроме того, по совету архиепископа Эрве Реймсского, король требует, чтобы весь твой народ обратился в истинную веру Христову и апостольскую.
Рольф погладил себе бороду. Лицо его при этом не выразило никакого чувства: ни приятного, ни неприятного.
— Твое предложение похоже на то, что нам уже известно, — ответил он. — Но у нас есть другие пожелания. Мы хотим всю землю от Эпты до моря. Но ты знаешь не хуже, чем я, что после всех набегов и сражений область эта разорена и нага. Поэтому мы требуем еще землю для добычи, чтобы наш народ мог жить. Эти условия последние и торгу не подлежат.
— Как… — пробормотал королевский посланец. — Как ты смеешь предлагать другие условия королю франков? Славному наследнику Великого Карла?
Рольф хлопнул в ладоши, чтобы ему поднесли рог с медом: от жаркого разговора ему захотелось пить.
— Как я смею спорить? — спросил он с усмешкой. — Да потому и смею, что твой король — всего лишь маленький потомок Великого Карла. Его королевство дает течь со всех сторон, как плохо просмоленный перед боем драккар. Это Карл в нас нуждается — поэтому справедливо, что мы будем ставить условия.
Франкона пробрала дрожь: ночь была не по сезону холодная. Он подобрал длинный плащ и недружелюбно ответил своему непреклонному собеседнику:
— Будь так. Я передам твои слова моему королю, а также архиепископу.
Епископ поклонился Рольфу и пошел прочь. Через несколько шагов он обернулся и сказал:
— При всем при том, условие крещения остается непременным. Бог с тобой да будет, Рольф. Единый Бог — наш Господь.
Рольф глядел вслед прелату, уходившему с поляны. Пламя костра поднималось высоко в небо. Люди Севера гуляли, наполняя рог за рогом меда. Один из воинов схватил служанку; та выбивалась, как пойманная лань. Девушка царапала воину лицо, но тот не желал отпустить добычу. Товарищи хохотали, указывая на длинные кровавые полосы у него на лице, и мяукали по-кошачьи.
Книга девятая
Пота всю ночь мучилась бессонницей. Тяжкие вопросы приходили ей в голову, но ответов она не знала. Она решила поговорить с ним, как только взошло солнце. Страж перед палаткой имел смущенный вид — Пота догадалась, что ее посещение нежеланно. Тем не менее не могло быть и речи, чтобы она отказалась от принятого решения. Страж неловко пытался преградить ей путь в палатку, и она властно сказала:
— Пропусти меня! Или ты забыл, кто я? Я супруга твоего вождя!
Воин, явно непривычный к таким ситуациям, пролепетал в ответ:
— Так ведь мне велено никого не пускать в шатер… ни под каким видом…
В этот самый миг завеса шатра поднялась и вышла Фрейя. Она и не подумала опустить глаза, проходя мимо Поты, но сперва почтительно поклонилась, а потом уже на нее посмотрела. Во взгляде ее не было ни искорки вызова, ни малейшего следа высокомерия. Фрейя знала место, которое занимала в жизни Рольфа с его бурлящей кровью; ей было известно и все хорошее, и все дурное в этой жизни. Ночь, которую она провела с любимым, была прекрасной и жаркой, но женой вождя она не была. Пота к сопернице не обратила ни слова, но никак нельзя решить, почему: из ненависти или просто потому, что ей было нечего сказать.
Когда Рольф увидел вошедшую супругу, он был занят чтением какого-то документа. Он поднял голову и привычно улыбнулся, как всегда, видя Поту наедине. Та поправила прическу, но этот женский жест был вовсе не к тому, чтобы соблазнить Рольфа. Наоборот: когда она заговорила с мужем, в ее голосе было много суровости.